Эхо - Уолтерс Майнет (читаем книги онлайн txt) 📗

— Мой отец обожал цитировать доктора Джонсона, причем умышленно искажать его фразы, — негромко сообщил Гровер, словно боясь опять показаться дураком. Он говорил так: «Если патриотизм — последнее прибежище труса», тут я, конечно, совру… «то Бог — последнее утешение слабых». — Может, я в чем-то и ошибаюсь, но только… — Он неловко замолчал, поглядывая на Терри.

— Ну-ну, продолжай, — подбодрил его Дикон.

— Нечестно говорить о мертвых плохо, Майк, особенно в присутствии их друзей.

— Билли сам был убийцей, — спокойным голосом произнес Дикон. — И об этом мне рассказал Терри. Мне кажется, что большей слабости просто не бывает. А ты как считаешь?

Барри снова надел очки и уставился на приятелей с выражением полного удовлетворения:

— Нечто подобное я и предполагал. У него здорово испортился характер. Он сбежал от семьи. Он стал алкоголиком. И самоубийцей. Сильный человек никогда бы так не опустился. Сильные люди встречают проблемы лицом к лицу, и решают их.

— Но он, возможно, был серьезно болен. Терри, например, говорит о нем, как о законченном психе.

— Ты считаешь, что он жил под именем Билли Блейка не менее четырех лет.

— Ну и что из того?

— А вот что. Как же мог душевно больной человек четыре года выдавать себя за другого? Он должен был постоянно находиться в напряжении, чтобы ни разу не сказать своего истинного имени, особенно в состоянии опьянения.

«Да, — вынужден был признать Дикон. — Над этим стоило подумать». И все же…

— Ну, у пьяных своя логика.

Барри повернулся к Терри:

— Что он обычно говорил, когда напивался?

— Почти ничего. Чаще всего он вырубался. Собственно, для этого он и пил.

Я определяю счастье как интеллектуальное отсутствие…

— Между прочим, ты утверждал, что он любил поразглагольствовать, когда был пьян, — резко бросил Дикон. — А теперь уверяешь нас, что Билли сразу отключался. Так чему же верить?

Лицо мальчика исказила гримаса боли:

— Я стараюсь, как могу, говорить все так, как помню. Когда он был подвыпивши, то, действительно, любил побалагурить, ну а потом добавлял еще алкоголя, и все на этом заканчивалось. То есть когда он был просто «под мухой», то всегда соображал о чем говорит. Именно в такие минуты он читал стихи и любил порассуждать о махине.

— О чем? — не понял Дикон.

— Какой-то де… ус… махине, что ли, — неуверенно произнес Терри.

— Это что еще за ерунда?

— А я откуда знаю, черт побери?

Дикон нахмурился и еще раз про себя повторил набор звуков, воспроизведенных Терри:

— Деус экс махина? [6]  — переспросил он Терри.

— Точно.

— А что еще он говорил?

— Ну, в основном, чепуху какую-то.

— Ты не мог бы вспомнить его точные слова и как именно он произносил их?

Терри становилось скучно:

— Да чего только он не говорил! Может лучше пойдем куда-нибудь и выпьем? После пинты пива у меня память начнет лучше работать. Кстати, и Барри не прочь составить нам компанию. Верно я говорю, Барри?

— Ну, я… — Лаборант прокашлялся. — Сначала мне надо убрать на столе.

Дикон посмотрел на часы:

— А мне надо снять копию с этой статьи о де Врие. Ну, что, минут десять ты воспроизводишь нам любые бредни Билли, а мы с Барри в это время готовимся к выходу. Потом мы все вместе отправляемся в пивную, и на сегодня забываем о Билли.

— Ты обещаешь?

— Обещаю.

Представлением Терри, которое Дикон сумел записать на кассету, был tour de force [7] . У парня обнаружились удивительные способности изменять свой голос до неузнаваемости. Правда, походил ли он на голос Билли, судить было трудно. Терри уверял, что именно так и говорил старина Билли. Когда Майкл решил проверить запись и прослушал выступление мальчика, сам Терри принялся хохотать, уверяя, что на пленке его голос напоминает пародию на «джентльмена из высшего общества». Содержание текста было маловразумительным. В основном Терри повторял обрывки фраз о богах, перемешивая их с цитатами из различных стихотворений. К великому разочарованию Майкла, он так ни разу и не упомянул само выражение «деус экс махина», и когда Дикон спросил парня, почему, тот ответил, что и не старался запомнить этого, поскольку не понимал главного: о чем вообще шла речь.

Дикон, увлеченный своей затеей, дружески похлопал Терри по плечу и махнул рукой. Дескать, не так это и важно. Однако Барри, впервые слушая бред Билли, отнесся к записи с большим вниманием. Особенно его заинтересовал один отрывок, где Терри перечислял различных богов.

«…и самый ужасный из них Пан, бог желаний. Закрой свои уши, прежде чем его волшебная игра сведет тебя с ума, и ангел придет с ключом от бездонной ямы и низвергнет тебя в нее навечно. Тщетно ты будешь ждать, ибо не придет никто, который спустился бы с облаков, дабы поднять тебя. Только Пан существует…»

— А может быть, вот этот самый, «который спустился бы с облаков, дабы поднять тебя» и выполнял для Билли роль «деус экс махина»? — высказал Гровер свое предположение. — Вспомни детские представления, где добрая фея появляется из облака пара от сухого льда и взмахивает волшебной палочкой. Именно это и знаменует счастливый конец.

— Ну, допустим это так, — согласился Дикон. — И что из того?

— Тогда… — Барри старался привести мысли в порядок, — получается следующее. Пан — римский бог, и если память мне не изменяет, то «ангел с ключом» взят из Книги Откровений, а это уже христианское направление. Таким образом, получается, что языческие боги заманивают людей в ловушку и заставляют их грешить, а христианский Бог непосредственно осуществляет наказание. Из-за такой мешанины можно сделать неправильные выводы и относительно спасения. Так что же следует делать: умиротворять языческих богов, сжигая собственную руку, или бога христианского, посредством произнесения проповедей?

— А кто такой «спускающийся с облаков»?

— Мне кажется, это его символический образ спасения. Он говорит, что ждать напрасно, поэтому, очевидно, не верит в спасение. Во всяком случае, в спасение для самого себя. Однако если все же это произойдет, то наступит в форме «деус экс махина», то есть внезапного появления некоего видения, которое извлечет его со дна пропасти.