Поэт - Коннелли Майкл (электронные книги без регистрации TXT) 📗
На мой взгляд, статья была написана слабо, много слов около одних и тех же фактов, а в итоге все свелось к анонимному источнику. Уоррен не сказал ни слова об убийствах, игравших роль наживки, и не сообщил о факсе, полученном от Поэта. Разумеется, я уже представлял, какую именно статью напишу в тот день: исчерпывающее, обстоятельное изложение фактов.
Однако злость не проходила. Как бы то ни было, совершенно очевидно, что Уоррен поговорил с кем-то из бюро. И я не мог отвязаться от мысли, что этот «кто-то» сидел в комнате для совещаний за общим столом.
— У нас была сделка, — сказал я, закрывая компьютер. — И кто-то слил все газетчику. Когда во вторник к нему пришел я, он знал только часть картины. За остальным Уоррену требовалось выйти на людей из бюро. Это мог быть человек из группы по расследованию. А возможно, это...
— Возможно, действительно так, Джек, но...
— Уоррен узнал обо всей истории именно от тебя, — вмешался Торсон, — так что и виноват ты один.
— Ошибаешься, — возразил я, глядя Торсону прямо в глаза. — Я дал ему информацию, однако не сказал ничего о Поэте. Когда я имел дело с Уорреном, преступника еще так не называли. Эта информация из самой следственной группы. И это нарушает условия нашей сделки. Кто-то сказал то, чего говорить не следовало. И история уже вышла наружу. Мне придется написать обо всем, что знаю, к завтрашнему утру.
На короткое время в комнате воцарилось молчание.
— Джек, — сказал Бэкус, — я понимаю, что тебя мало волнует этот факт, и все же я намерен выяснить, кто именно допустил утечку, как только смогу уделить этому время и силы. Заверяю, этот человек не будет работать со мной и, вероятно, не останется в бюро.
— Вы правы. Это не имеет особого значения.
— Однако я намерен просить тебя об одолжении.
Посмотрев на Бэкуса, я засомневался в его умственных способностях: неужели он попытается склонить меня к отсрочке, когда все телепрограммы и газеты начнут вещать об этом сегодня вечером или завтра утром?
— Что такое?
— Когда будешь писать... Хочу, чтобы ты помнил: наш долг — арестовать преступника. Информация, которой ты обладаешь, способна лишить нас всякого шанса. Я говорю о конкретных обстоятельствах, о характерных чертах или уликах. О деталях, таких как гипноз или, скажем, презервативы. Джек, если это опубликовать, информацию подхватят на всех каналах и преступник поменяет образ действия. Понимаешь, о чем я? Это сделает нашу задачу намного сложнее.
Я кивнул, но затем твердо посмотрел на него.
— Ты не можешь заставить меня писать так, а не иначе.
— Знаю. Лишь прошу помнить о твоем брате, о нашем расследовании и быть осторожнее в выборе слов. Джек, я доверяю тебе. Безоговорочно.
Я задумался, не зная, что и сказать, а затем снова кивнул.
— Боб, я заключил с тобой соглашение, оказавшись тем, кому расхлебывать кашу. Если нужно тебя прикрывать — это отдельная сделка. Сегодня перед тобой появятся репортеры. Я настаиваю, чтобы звонки переадресовывали в Бюро по связям с общественностью в Квонтико. Я буду общаться с ними от твоего имени и исключительно сам. Далее, я и только я расскажу им о факсе от Поэта. Сделайте так, и я не стану упоминать о деталях профилей и о гипнозе.
— Договорились, — сказал Бэкус.
Он ответил слишком быстро. Показалось, Боб заранее знал детали моего предложения, словно предвидя новую сделку.
— Одно пожелание, Джек. Давай договоримся держать свободной одну линию для факса. Если к нам поступят новые признания, эту линию мы используем для отсева ложных звонков.
— Нет проблем, — так же быстро согласился я.
— Я останусь здесь. Операторы на внешних линиях получат указание соединять нас только с тобой. Никаких контактов с прессой.
— Но этих звонков окажется много.
— Я предполагал, что их в любом случае будут обрабатывать в Бюро по связям с общественностью.
— Если от них потребуют указать отправную точку, с которой начало раскручиваться следствие, прикажите им не называть мое имя. Пусть отвечают, что первыми совпадения обнаружили в редакции «Роки-Маунтин ньюс».
Бэкус кивнул.
— И последнее, — добавил я после паузы. — Я по-прежнему обеспокоен возможной утечкой. Если окажется, что в «Таймс» или любом другом издании стало известно о факсе от Поэта, я немедленно опубликую свои данные в следующей статье. И профили, и вообще все. О'кей?
— Принято.
— Слушай, проныра! — вдруг завелся Торсон. — Думаешь, ты можешь вот так прийти к нам и диктовать любые...
— Торсон, иди ты на фиг. Я хотел сказать это еще в Квонтико. На фиг, ты понял? Если бы я делал ставку, то поставил бы на то, что именно ты слил информацию. Так что не надо насчет проныры...
— Сам иди на фиг! — заорал Торсон, уже готовый встать и наброситься на меня.
Но первым поднялся Бэкус и положил свою руку на плечо Торсона. Мягким движением Боб усадил его на место. За этой сценой Рейчел наблюдала с едва заметной, тонкой усмешкой.
— Полегче, Гордон, — успокаивающе произнес он. — Не суетись. Никто никого не обвиняет. Давайте жить дружно. Все немного вздернуты, но нет причин, по которым мы должны рассориться. Джек, ты сказал серьезные слова. Если у тебя есть конкретные доказательства, нужно их озвучить. Если нет, лучше держи обвинения при себе.
Сказать нечего. Единственным доводом оказалась моя уверенность, засевшая буквально в кишках: вероятнее всего, Торсон нарочно слил информацию прессе, чтобы подставить меня, из-за параноидальной ненависти к репортерам, а также из-за моих отношений с Рейчел. Что тут обсуждать? Все сидели по своим местам и только переглядывались.
— Дела развиваются довольно занимательно, братцы, но я предпочла бы немного поработать, — сказала Рейчел.
— А мне нужно идти, — добавил я. — Что за линию мы отведем под факс?
— Это секрет, — ответил Бэкус. — И не упоминай о «Лучшем друге».
На секунду я задумался. Это была бы интереснейшая линия сюжета.
— Ладно. Проблем нет.
Я встал. То же сделала и Рейчел.
— Я довезу тебя до отеля.
— Так ли плохо упустить свою сенсацию? — спросила Рейчел, едва мы направились в сторону отеля.
— Плохо. Думаю, и у вас так бывает, когда теряете след подозреваемого. Надеюсь, что Бэкус накажет Торсона. Какой он все же мудак!
— Если утечка и доказуема, то с трудом. Скорее Торсон останется под подозрением.
— Если рассказать Бэкусу о нас и объяснить, что Торсон про все знал, Боб поверит.
— Не могу. Если открою Бэкусу правду, то меня же и попросят отсюда.
Немного помолчав, она сменила тему, заговорив о моей статье:
— У тебя намного больше фактов, чем у Уоррена.
— Да?
— Статья намечается поинтереснее.
— Запоминают только первого. Таково старое правило журналистики. Действительно так. В большинстве случаев именно первый получает кредит доверия, даже если его версия самая пустая или нечистоплотная. Краденая.
— Как же это? Какой еще кредит? Зачем быть первым, не имея на это никакого права?
Взглянув на нее, я попытался рассмеяться.
— Да, иногда именно так. Вернее, почти всегда. Довольно благородная у нас работа, не так ли?
Рейчел не ответила. Какое-то время мы ехали молча. Признаюсь, я надеялся, что она заговорит о нас и скажет, что нам теперь делать. Однако этого не случилось. Отель приближался.
— Что, если бы Бэкус отправил меня в Денвер?
Она не сразу ответила:
— Джек, даже не знаю. Чего ты сам хочешь?
— Не знаю, чего захочу, только мы не должны закончить все так просто... — Я не знал, как сказать. — Не хочется, чтобы это закончилось.
Машина остановилась около отеля, и я собрался выйти. Рейчел заявила, что теперь должна вернуться назад. Привратник в красном костюме уже открыл передо мной дверь, приглашая войти и лишая нас всякой надежды на уединение. Тут мне захотелось ее поцеловать, но и сама ситуация, и буквы ФБР на борту автомобиля делали это простое движение и щекотливым, и нелепым.
