Измененный - Маршалл Майкл (книги без регистрации TXT) 📗

Но совесть меня не мучает.

Для остального мира две этих истории никак не связаны. Смерть Баркли — мерзкое событие, какого заслуживают мерзкие люди. Все мы — камешки на пляже. Один лежит там, другой — тут, остальных тащит с собой приливная волна. Но всех их принес сюда один и тот же океан, тихонько качая взад и вперед, пока мир спит. Куда ни взгляни, позади тебя творится гораздо больше, чем впереди, где обзор лучше. Имей это в виду.

Остается только один не спрятанный в воду конец благодаря любезности девушки, решившей разыграть свой сценарий. Этот неспрятанный конец не подает признаков жизни. Пока.

Я не стал связываться с матерью. Сначала не хотел, чтобы та что-нибудь знала, ведь она могла нечаянно привлечь ко мне внимание полиции — или кого-нибудь еще. Но чем дольше я жил один, тем больше вопросов задавал. На самом деле хорошо ли я знаю свою мать? Нет никаких сомнений, она всегда была рядом, пока я был ребенком. Но ведь пока я жил во Флориде, она могла измениться, ее тоже могли привлечь к делу. А может, она была замешана с самого начала? Разве у меня есть доказательства, что я ее сын? Мало ли кто и что говорит, это не обязательно правда. А отсюда вытекают новые вопросы. Правда ли, что мой отец умер от сердечного приступа? Ведь до того он всегда был совершенно здоровым и крепким. Вдруг просто настал такой момент, когда его присутствие сделалось нежелательным?

Какая глупость. Может быть… Но разве все мы — не фрагменты чего-то целого, над чем, как нам кажется, у нас есть власть? Супружеская пара, которая ходит в церковь, как на работу, надев маски, снимает домашнее порно и выкладывает в Интернет; жена-алкоголичка, неверная и подверженная приступам агрессии, превращает жизнь своего мужа в сущий ад; ангельского вида дитя каждое утро доводит мать до такой точки кипения, что та вынуждена сидеть в машине минут десять — доставив наконец свою доченьку в школу и поболтав с другими мамашами, у которых с ней, кажется, столько общего, — рыдать в голос, впиваясь ногтями в ладони.

Все мы ведем жизнь степфордских жен, сами не сознавая собственного притворства; мы прикидываемся так давно, что уже не помним об этом, как и о причинах, толкнувших нас на ложь. Но иногда фасад рушится, и тогда хочется лишь одного — спалить весь мир, чтобы хоть немного отдохнуть ото лжи.

Я перерыл Интернет в поисках Соломенных людей. Даже не знаю, можно ли о них найти хоть что-то. Не исключено, что это всего лишь часть игры Кэсс, отвлекающий маневр, инъекция якобы осмысленного в бессмысленное повествование. Единственное, что мне удалось отыскать, — триллер в мягкой обложке. Я прочитал его. Речь в нем шла о таинственном заговоре тесно связанных между собой убийц, людей, убивающих других, просто чтобы убивать, поскольку те уверены — это естественный образ жизни. Книжка оказалась неплохая, но это художественный вымысел. Вероятно, тоже часть игры, чтобы замутить чистые воды, убедить нас, будто такое бывает только в книгах, но уж никак не может существовать в реальном мире.

Время от времени я отправляю вопросы на один форум, в надежде, что кто-нибудь что-то знает. Но мои посты удаляют быстрее, чем можно было ожидать. И все-таки… Наверное, я должен об этом сказать.

Каждый раз, когда я что-нибудь обнаруживаю, или мне кажется, что я напал на какой-то след, или я вижу что-то в новом свете, я рассказываю об этом Стефани. Я постоянно вполголоса разговариваю с ней. Иногда окружающие меня слышат. И поглядывают на меня странно. Это нормально. Они понятия не имеют, что я ищу. Как и то, с кем я разговариваю. Они даже не подозревают, что под слоем дешевой одежды и, должен признаться, слоем сажи — у меня в хижине нет водопровода — мое тело доведено до отличной формы. Я часами бегаю по лесу каждую ночь. Я поднимаю камни и бревна, а питаюсь тем, что удается поймать в ручье и подстрелить в лесу. Я много часов упражняюсь в стрельбе. И у меня прекрасно получается.

Мне стыдно, что я не применил оружие раньше, когда у меня был шанс. И, оказываясь в городе, я иногда сосредотачиваюсь на затылках идущих впереди людей, представляя, как подкрадываюсь к ним и приставляю пистолет — хочу быть уверенным, что, когда представится случай, я смогу убить и воздать им по заслугам. А когда незнакомцы на улицах оборачиваются (иногда они оборачиваются, будто ощущая прикосновение к шее), я отвожу взгляд. И они не замечают меня. Так же меня не заметят и враги — оглянутся, когда уже будет поздно.

Они не знают, как я теперь силен, каким совершенным стал. И меня можно назвать кем угодно, но только не сумасшедшим.

Я изменен.