Точка отсчета - Корнуэлл Патрисия (прочитать книгу TXT) 📗
Теперь мне стало ясно, что главной целью Джойса было не столько затруднить опознание личности жертв, сколько скрыть то, что он делал с ними. Убийца не хотел, чтобы мы знали о его «увлечении», о том, что он забирает у людей их лица для пополнения отвратительной коллекции. Возможно, он опасался, что, узнав всю правду, власти объявят на него настоящую, крупномасштабную охоту. Не исключено, что именно по этой причине Джойс переключился на пожары как средство сокрытия преступлений. Впрочем, я допускала, что на эту мысль его натолкнула Кэрри, с которой Джойс каким-то образом познакомился в Интернете.
— Не понимаю, — сказал Марино. Он уже немного успокоился и теперь вместе с нами перебирал пакеты с замороженными масками. — Как ему удалось собрать все это здесь? Привезти такой груз из Англии и Ирландии? Из Вениса и Солт-Лейк-Сити?
— Сухой лед, — объяснила я, переводя взгляд на алюминиевые коробки и пенопластовые ящики. — Он упаковывал их в емкости с сухим льдом и отправлял багажом.
Дальнейшие поиски привели к обнаружению дополнительных улик. В ордере перечислялись магниевые зажигательницы, ножи и части тел, и это давало полиции право не только досматривать ящики столов, но и сносить, если понадобится, стены. После того как местный судмедэксперт осмотрел содержимое морозильника и отправил страшный груз в морг, детективы вскрыли сейф, в котором нашли иностранную валюту и тысячи фотографий сотен людей, которым судьба подарила шанс остаться в живых.
В сейфе оказалось и несколько фотографий самого Джойса; на одних он сидел в кабине белого «швайцера», на других стоял, прислонившись к фюзеляжу, со сложенными на груди руками. Я долго рассматривала снимки, стараясь понять, что двигало этим человеком. Невысокого роста, далеко не атлетического телосложения, с русыми волосами, он был бы даже симпатичен, если бы не жутко изуродованное прыщами лицо.
Я представила, сколько насмешек и издевательств выпало на его долю в подростковом возрасте, какой стыд ему пришлось испытать. Я знала несколько таких, обезображенных при рождении или болезнью парней, которые росли вместе со мной без надежды на радости юношества и любовь.
Ньютон Джойс отбирал у других то, чего не имел сам. Изуродованный, он уродовал людей, уничтожал источник своих несчастий. У меня не было к нему жалости. И еще я не думала, что он и Кэрри по-прежнему находятся в этом городе или вообще поблизости. Она получила то, что хотела. В установленную мной ловушку попала я сама. Кэрри хотела, чтобы я нашла Бентона, и я нашла.
Сомнений не оставалось: последнее слово будет за Кэрри. Но мне было все равно. Все чувства во мне умерли. В поисках тишины я вышла во двор, где бегонии и смоковницы соперничали с буйно разросшейся травой в борьбе за солнце, и опустилась на старую мраморную скамейку.
Я нашла племянницу в узорчатой тени громадных дубов, возле запущенных, но не потерявших силу желтых и красных кустов гибискуса.
— Пора домой, Люси.
Мы сидели на твердом, холодном камне, всегда ассоциировавшемся у меня с кладбищем.
— Надеюсь, он умер до того, как они сделали это с ним, — снова сказала Люси.
Мне не хотелось ни о чем думать.
— Надеюсь, он не страдал.
Через окутывавшую сознание пелену неприятия и отупения начала проклевываться злость.
— Именно этого Кэрри и добивалась. Чтобы мы изводили себя такими вот мыслями. Тебе не кажется, что она и без того отобрала у нас слишком много? Может быть, хватит?
Люси не нашлась что ответить.
— АТО и полиция управятся здесь без нас, — продолжала я, беря ее за руку. — Пора домой. А потом будем жить дальше.
— Как?
— Еще не знаю, — честно ответила я.
Мы поднялись и вместе обошли дом, вернувшись к машине, возле которой Макговерн разговаривала с одним из агентов. При виде нас ее жесткий взгляд смягчился сочувствием.
— Если нас отвезут к вертолету, — твердо сказала Люси, — я отведу его в Ричмонд и передам пограничному патрулю. Надеюсь, вы не против.
— Не уверена, что тебе стоит садиться в вертолет. — В голосе Макговерн снова послышались начальственные нотки.
— Не волнуйтесь, я в полном порядке, — все так же твердо ответила Люси. — Кроме того, кто-то же должен вернуть его на место. Вертолет нельзя оставлять на футбольном поле.
Поколебавшись, Макговерн кивнула и открыла дверцу «иксплорера».
— Ладно. Залезайте.
— Я оставлю план полета, — сказана Люси, усаживаясь впереди, — так что вы сможете отслеживать нас, если захотите.
— Хорошо. — Макговерн включила двигатель и связалась по радио с кем-то из агентов в доме. — Позовите Марино.
Через несколько секунд мы услышали голос Марино:
— Что там?
— Они улетают. Вы с ними?
— Нет, останусь на земле. Надо помочь ребятам здесь.
— Понятно. Спасибо.
— Передайте им, чтобы соблюдали осторожность.
Полицейский, патрулировавший кампус на велосипеде, все еще стоял возле вертолета, когда мы остановились неподалеку от футбольного поля. На кортах играли в теннис, у ворот перекидывали мяч несколько парней. Голубое небо, легкий ветерок, едва трогающий листья деревьев. Как будто ничего и не случилось. Как будто ничего и не могло случиться. Пока Люси проверяла системы, мы с Макговерн сидели в машине.
— Что вы собираетесь делать?
— Опубликовать их фотографии, дать информацию через все возможные средства. Вероятно, кто-нибудь их опознает, — ответила она. — Им же надо где-то есть. Надо где-то спать. В конце концов ему необходимо авиационное топливо. Без него он много не налетает.
— Странно, что их не обнаружили раньше. При дозаправке, взлете, посадке. Непонятно, как такое могло случиться.
— Все указывает на то, что у него в гараже имелись большие запасы горючего. Кроме того, есть ведь немало маленьких аэродромов, где можно приземлиться и заправиться без всяких проблем. К тому же в неконтролируемом воздушном пространстве ему вовсе не обязательно связываться с наземными службами. Марка не такая уж редкая. И все-таки, — она взглянула на меня, — его заметили. Заметили мы, заметил кузнец, заметила директор «Кирби». Мы просто не понимали, на что смотрим и что видим.
— Да, наверное.
Настроение успело испортиться почти окончательно, на сердце было тяжело. Мне не хотелось возвращаться домой. Мне вообще никуда не хотелось. Все изменилось, словно небо затянули серые тучи, и в душу заполз холод, укрыться от которого было негде. В голове вертелись десятки вопросов и ответов, решений и догадок. В ушах стоял крик, а когда крик затихал, я видела его. В темном курящемся мусоре. Я видела его лицо под прозрачным пластиком.
— Кей?
Я вздрогнула.
— Как вы себя чувствуете? Что собираетесь делать?
Прежде чем заговорить, мне пришлось сделать глубокий вдох.
— Вы же сами видите, Тьюн. — Голос прозвучал сухо, глухо и незнакомо, как будто за меня говорила старуха. — Пока справляюсь. Дальше — не знаю. В том, что касается будущего, я ничего не знаю и ни в чем не уверена. Но я знаю, что все испортила, все провалила. Кэрри обыграла меня, и в результате Бентон мертв. Его нет, а они есть и готовы продолжать. Может быть, они уже убили кого-то еще. А у меня ничего не получилось.
Слезы затуманили глаза, и фигура племянницы, проверявшей крышку топливного бака, задрожала и расплылась. Люси стала освобождать лопасти винта. Тьюн протянула мне салфетку и нежно коснулась моей руки.
— Вы не правы, Кей. Если бы не вы, мы никогда бы не получили ордер на обыск дома Джойса. И что тогда? Да, мы их еще не поймали, но теперь нам известно, кого искать. И мы их найдем.
— Пока мы нашли только то, что они нам показали.
Люси закончила осмотр и повернула голову в мою сторону.
— Мне пора. Спасибо.
Мы пожали друг другу руки.
— Позаботьтесь о Люси, — сказала я.
— Думаю, она вполне в состоянии сама о себе позаботиться.
Я вышла из машины и направилась к вертолету, однако, сделав несколько шагов, повернулась и помахала рукой. Потом поднялась в кабину, заняла свое место и пристегнула ремень. Люси достала из кармашка проверочный лист, чтобы убедиться в готовности всех систем. Я молча наблюдала. Сердце билось ненормально быстро, дыхание оставалось неглубоким, и меня это немного беспокоило.
