Мистерия убийства - Кейз Джон (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗

— В то время, Макс, меня здесь ещё не было, — ответил Харами, вскинув брови. — Я прибыл сюда в восемьдесят шестом сразу после университета. Поэтому знаю о Байроне лишь то, что произошло после смерти его отца.

— Ах да, верно, — согласился Мальдонадо. — Итак, следующим заметным событием после убийства щенка была смерть Мэри. Её убил рак яичников.

— Да, мы слышали, что она умерла.

— Верно. Байрону тогда было пятнадцать. Мэри была замечательной женщиной. Некоторые считали, что после её смерти у него окончательно съехала крыша. Ведь она молилась на своего сына. Так или иначе, но Мэри умерла, а примерно через год Клод получил травму. На нефтяной платформе случилась авария, парень так сильно повредил позвоночник, что ему пришлось несколько месяцев провести в инвалидном кресле. Байрон должен был «заботиться» о Клоде после выписки из больницы. — Журналист изобразил рукой в воздухе вопросительный знак.

— Гримаса судьбы, — заметил Харами.

— Можно сказать, что сынок позаботился об отце по полной программе, — добавил Мальдонадо.

Официантка подала соус и устрицы, и за столом на некоторое время воцарилась тишина. Спустя несколько минут Мальдонадо вернулся к рассказу.

— Так на чём я остановился? — спросил он.

— Клод оказался в инвалидном кресле, и Байрон должен был о нём заботиться.

— Точно! Тем временем старина Клод постепенно поправлялся после операции. Спондилёз, кажется? — вопросительно взглянул на Харами журналист.

— Верно, — ответил врач.

— А однажды, без всякой видимой причины, ему вдруг стало плохо. Он в этот момент сидел в кресле-каталке перед ящиком и в компании своего приятеля Бутса смотрел автомобильные гонки.

— В тот день я дежурил в приёмном покое «скорой помощи» в Новой Иберии, — вмешался Харами. — Я тогда был интерном в больнице. Мой английский и сейчас далёк от совершенства, а в то время он вообще никуда не годился. — Врач скорбно покачал головой. — Клод, когда его доставили в госпиталь, уже почти не мог говорить.

— Ну и положеньице, — улыбнулся Мальдонадо. — Он не мог говорить, и ты не мог говорить.

— Но с ним был его приятель по фамилии Бутс, — продолжал Харами. — Вот этот самый Бутс и поведал мне, как всё произошло. Они следили за гонками, подкрепляясь пивом. «Выпили море», — сказал Бутс. Всё шло тихо-мирно, и вдруг Клод говорит приятелю, что комната… как это… — Харами покрутил рукой над головой, — кружится?

— Вращается, Сэм, — подсказал Мальдонадо.

— Да, верно. Вращается. Клод почувствовал головокружение, а затем вдруг начал кричать, что у него немеет во рту и болит живот. Бутс тут же позвонил девятьсот одиннадцать.

— Они прибыли в кратчайшее время! — заметил Макс. — Наверняка это был рекорд. Несмотря на пробки и светофоры, карета «скорой» прибыла в госпиталь мгновенно.

— Верно. Это произошло очень быстро. В противном случае Клод был бы объявлен «мёртвым по прибытии», а я бы никогда не сообразил, что с ним произошло. Но, так или иначе, его доставили в больницу, и я никак не мог понять, что он хочет сказать, потому что к этому времени он был способен лишь невнятно бормотать. Но фельдшер, медсестра и Бутс смогли мне кое-что перевести и рассказали, как всё происходило. Вначале у Клода началось головокружение. Затем онемели губы и язык. Бутс рассказал, что некоторое время Клод ощущал себя страшно счастливым, а затем впал в грусть. Бутс сказал буквально следующее: «Казалось, док, что на его голову опустилась грозовая туча». В карете «скорой помощи» у него началась рвота. А в приёмном покое он пробормотал, что его тело деревенеет с каждой минутой всё больше и больше.

Явилась официантка с основным блюдом. Тарелки стояли на предплечье её согнутой в локте руки, и она раздала их нам так, словно сдала карты.

— Да, здесь умеют готовить тушёного лангуста, — вздохнул Мальдонадо и углубился в свою тарелку.

Харами не сразу приступил к своей каракатице по-лаосски.

— Я — уроженец Японии, — сказал он, — и пациент по имени Клод Бодро, — шлёпнул он ладонью по лбу, — заставил мой разум помутиться.

Я не понимал, куда он клонит и какое отношение имеет Клод Бодро к его японскому происхождению. Пинки бросил на меня недоуменный взгляд.

— Я смотрел на пациента, — продолжал Харами, — и твердил себе: этого просто не может быть. Я снова перебрал все симптомы. Боли в области живота. Парестезия. Афония. Эйфория. Депрессия. Паралич…

— Простите, — прервал я его, — что такое парестезия?

— Парестезия… это когда у вас по коже «бегают мурашки». Афония — утрата речи.

— Итак, у него были эти симптомы… — сказал я.

— Да. Потом он перестал двигаться, ему стало трудно дышать. Говорить он и вовсе не мог. Я прибегнул к интубации, велел промыть желудок и предписал внутривенные вливания. Мы дали ему активированный уголь.

— Док понял, что парня отравили.

— Но ничего не помогло, — взволнованно продолжил Харами. — Через два часа Клод умер.

— И доктор на свидетельстве о смерти начертал: «Остановка дыхания. Отравление ядом фугу».

— Фугу?! — изумился Пинки. — Вы принимаете эту отраву, поедая одну из ваших рыб?

— В Японии, — добавил я.

Харами кивнул и отхватил кусок каракатицы.

— В этом — вся загвоздка! — возликовал Мальдонадо. — Позже я написал статью на эту тему. Понимаете, подобного рода смерть постигает лишь японских гурманов. Сумасшедшие! Играют в игру, которую смело можно назвать кулинарной русской рулеткой.

— Верно, — согласился Харами.

— Смертельный риск обостряет вкус, поэтому каждый год примерно пятьдесят японских едоков утыкаются физиономией в тарелку, сражённые насмерть изумительно вкусным сашими. Рыба-собака, или по-иному фугу, слывёт весьма дорогим деликатесом. Её единственным, но довольно серьёзным недостатком является яд, который содержится в её коже, печени.

— Ваша жизнь полностью зависит от искусства шеф-повара, — вставил Харами, — и иногда случается…

— Достаточно крошечного кусочка этих запретных органов, чтобы вы отправились в иной мир.

— Тетродотоксин, — вздохнул Харами.

— Приёмный покой, куда доставила Клода карета «скорой», находится в Луизиане, — сказал Мальдонадо. — Большинство наших врачей не смогли бы поставить правильный диагноз. А Сэм в своих выводах не сомневался.

— У человека по имени Клод Бодро проявились все симптомы в их классическом виде. Я знал, что не ошибаюсь. Я не изменил мнения и после того, как вскрытие не обнаружило в желудке покойного следов рыбы-собаки. Там вообще не оказалось никаких морепродуктов.

— В брюхе Клода нашли лишь немного чипсов, — пояснил Мальдонадо, — и пиво. В заключении патологоанатома было сказано, что Сэм ошибся.

— Я был уверен в своей правоте, — сказал Хамадо. — Начальство хотело, чтобы я изменил запись в свидетельстве о смерти, но назвать причину смерти Клода Бодро мои оппоненты не смогли.

— Им пришлось провести анализ, — снова перехватил инициативу Мальдонадо, — хотя бы для того, чтобы заткнуть Сэму рот. И каково же было их удивление, когда оказалось, что кровеносная система Клода перенасыщена тетродотоксином.

— Но в желудке яда не оказалось, — вставил я.

— Полиция пребывала в полном недоумении, — продолжал Мальдонадо. — Как можно отравиться рыбой фугу, не съев рыбу? Копы стали спрашивать, существуют ли иные, кроме фугу, источники яда?

— Я не знал ответа, — сказал Харами, — и судмедэксперт направил запрос в Атланту, в Центр по контролю и профилактике заболеваний. Вскоре оттуда пришёл ответ. Оказалось, что калифорнийский тритон и восточная саламандра также являются источниками тетродотоксина.

— Но что из этого следовало? — вновь принял эстафету Мальдонадо. — Ведь Клод Бодро не принимал в пищу ни тритонов, ни саламандр. Он съел лишь немного чипсов. Как же яд попал в его кровь? К этому времени патологоанатом был заинтригован не менее сидящего с нами Сэма. Исследования продолжились. Возник вопрос, не получил ли он отраву через лёгкие? Исключать этого было нельзя, и тут выяснилось, что порошок тетродотоксина используется в некоторых ритуалах вуду. Адепты культа называют этот порошок «прахом зомби».