Собор - Демилль Нельсон (серии книг читать бесплатно TXT) 📗

Ведущий программы репортер Дэвид Рот встал, представился и указал на стул во главе длинного стола.

Хики сел.

– Вы Брайен Флинн, человек, назвавший себя Финном Мак-Камейлом? – задал Рот первый вопрос.

Хики откинулся на спинку стула и устроился поудобнее.

– Нет. Я – Джон Хики, вернее, человек, называющий себя Джоном Хики. Вы, разумеется, наслышаны обо мне, и, прежде чем я начну выступать, давайте познакомимся поближе. – Он окинул взглядом всех присутствующих за столом. – А теперь представьтесь, пожалуйста, по очереди все присутствующие.

Озадаченный Рот с удивлением воззрился на старика, но затем, словно опомнившись, представился снова. Все мужчины и женщины, находившиеся в зале, включая операторов и техников, как и потребовал Хики, стали по очереди называть свои имена.

Хики вежливо кивал каждому. Когда процедура представления закончилась, он сказал:

– Приношу свои извинения, что так долго заставил вас ждать. Надеюсь, моя задержка не стала поводом для ухода представителей заинтересованных правительств.

– Их здесь не было и не будет, – пояснил Рот.

– О, понимаю… – На лице Хики появилось выражение притворной обиды и разочарования. – Ну да ладно, догадываюсь, они не хотят, чтобы их видели на экранах вместе с таким человеком, как я. – Он ослепительно улыбнулся. – Но правде говоря, и я не хочу связываться ни с кем из них. – Хики хрипло рассмеялся, затем достал трубку и закурил. – Отлично, тогда давайте начнем.

Рот торопливо подошел к одному из техников, и тот включил юпитеры. Другой осветитель направил свет лампы в лицо Хики, к которому в тот момент подошла гримерша. Хики легонько оттолкнул ее, и она быстро отошла.

– В какой конкретной форме должна, по-вашему, идти передача? – спросил Рот.

– Что значит в какой? Я говорю, а вы слушаете. Если вы будете внимательно слушать, а не смотреть в потолок и клевать носами, то потом я отвечу на ваши вопросы.

Кое-кто из репортеров рассмеялся.

Техники закончили настройку оборудования, и один из них обратился к Хики:

– Мистер Хики, скажите, пожалуйста, что-нибудь, чтобы мы смогли настроить звуковую аппаратуру.

– Звуковую аппаратуру? Ладно… Я спою один из вариантов песни «Люди за проволокой» и, пока буду петь, хотел бы, чтобы меня снимали операторы. Сегодня ночью я буду очень занят. – И он запел низким хрипловатым голосом:

– Спасибо, мистер Хики…

Не слушая звукооператора, Хики запел припев:

– Благодарю вас, сэр.

Свет камеры стал ярче. Кто-то крикнул: «Эфир включен!» Рот посмотрел в камеру и начал:

– Добрый вечер. Я Дэвид…

Его голос заглушало пение Хики:

Рот посмотрел в его сторону:

– Благодарю вас…

Рот покосился на Хики, который наконец-то, похоже, закончил песню. Затем повернулся снова к камерам и произнес:

– Добрый вечер. Я Дэвид Рот. Мы ведем прямую трансляцию… Как вы сами можете видеть, из зала для пресс-конференций собора святого Патрика. Недалеко от того места, где мы находимся, неизвестное число вооруженных боевиков из рядов ИРА…

– Фениев! – поправил Хики.

– Да… фениев… Они захватили собор и удерживают четверых заложников: кардинала…

– Все это они уже знают! – выкрикнул Хики. Рот встревоженно оглянулся.

– Да… Сейчас с нами здесь присутствует мистер Джон Хики, один из этих… фениев…

– Переведи камеру на меня, Джерри, – приказал Хики. – Чуть повыше… Вот так!

Широко улыбнувшись в камеру, Хики начал говорить:

– Добрый вечер и с днем святого Патрика! Я – Джон Хики, поэт, ученый, солдат и патриот. – Он поудобнее устроился на стуле. – Я родился примерно в тысяча девятьсот пятом году в небольшом каменном коттедже неподалеку от Клонакилти в графстве Корк. Моими родителями были Томас и Мэри Хики. В шестнадцатом году, еще совсем мальчишкой, я начал служить своей стране в качестве связного в ИРА. В пасхальный понедельник того года я находился в здании главного почтамта Дублина вместе с поэтом Пэдом Пирсом, лейбористским лидером Джеймсом Коннолли и их людьми, а также со своим отцом, Томасом, святым для меня. Нас окружили со всех сторон ирландские стрелки и мушкетеры – верные лакеи британской армии. – Хики прервался на минутку, снова выпустил несколько клубов дыма и продолжал: – Пэд Пирс зачитал прокламацию со ступеней почтамта, и его слова по сей день звучат в моих ушах. – Хики откашлялся и громко и отчетливо начал цитировать:

Хики продолжал свой рассказ, сплетая в нем исторические факты и собственные измышления, документальные доказательства и личные пристрастия, выставляя себя как главного участника многих известных событий, произошедших за десятилетия после ирландского восстания в пасхальный понедельник 16-го года.

Большинство репортеров с открытыми ртами слушали историю Хики; другие были нетерпеливы и озадачены.

Казалось, Хики не обращал никакого внимания ни на них, ни на операторов, ни на осветителей. Время от времени он упоминал про собор, чем возбуждал интерес присутствующих, затем вновь уходил в пространные рассуждения относительно вины британского и американского правительств или правительств разделенной Ирландии, старательно избегая при этом говорить со злобой и ненавистью о народах этих стран.

Еще он рассказывал о своих страданиях, ранениях, своем замученном отце, смерти своих друзей, своей единственной потерянной любви, при этом вспоминая каждого человека по имени. Он сиял лучезарной улыбкой, когда говорил о своих революционных победах, и мрачно хмурился, когда предупреждал о тяжких последствиях раздела Ирландии. В конце концов он сам утомился от своего бесконечного рассказа и попросил стакан воды.

Рот воспользовался паузой и начал задавать вопросы:

– Не могли бы вы подробнее рассказать, как удалось захватить собор? Каковы ваши требования? Будете ли вы убивать заложников и разрушать собор, если…

Хики поднял руку вверх, призывая его замолчать.

– Я еще не закончил свое выступление, парень. Так на чем я остановился? А, да. Тысяча девятьсот пятьдесят шестой год. В этом году, помнится, ИРА, действуя с юга, развернула кампанию против британских оккупантов, захвативших шесть северных графств. Я командовал взводом в одном местечке недалеко от Дунского леса, нас осадил целый полк парашютистов британских войск, которых поддерживали эти убийцы из Королевской ольстерской полиции. – Хики продолжал в том же духе.

Лэнгли долго наблюдал за ним из угла, затем перевел взгляд на газетчиков и телевизионщиков. Они казались просто жалкими, но Лэнгли подумал, что зрители воспринимают Хики совсем иначе. Он придерживался довольно трудной манеры рассказа, где простота граничит с грубоватостью. Сидя перед камерой, он потел, курил, кривился, чесался – что-либо подобного по телевидению не передавалось уже давно.