Репетитор - Абрахамс Питер (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗
Действительно ли так необходима вторая часть, связанная с физической смертью? Или просто художник бессилен и признает свое творческое бессилие? Ему не о чем больше писать? Слишком много художников, стремящихся изменить мир. Возникшие сложности были лишь испытанием его величия и превосходства. Пройдут годы, а он по-прежнему будет испытывать наслаждение, вспоминая этот момент. Этот момент его романа-жизнеописания, последнюю его главу, в которой художник выходит из-за кулис и начинает управлять своими героями, как куклами-марионетками. В глубине души любой, даже самый великий художник, хочет признания. Он был всего лишь человеком.
Трепет охватил его. Близится звездный час. Но он не будет последним. Если он умрет, то кто же напишет продолжение к его блистательному роману? Все последующие авторы будут хуже предыдущих. Забавная мысль. Даже беззаботная. Он чуть не рассмеялся, забыв о предосторожностях. Беззаботный, спокойный. Какой он замечательный человек! Скоро всем придется это признать. Итак, пора вернуться к плану. А потом он скроется под покровом темноты. Герой эпопеи, толковый герой эпопеи работает при свете дня.
Они пошли спать каждый в свою комнату. Она почувствовала, что ужасно устала. Еще минута — и сон накроет ее, как та японская волна. Она свернулась калачиком и закрыла глаза.
Ночью Руби внезапно проснулась. Она слышала, как потрескивают рации у полицейских, дежуривших за домом. Она тут же вспомнила все. Руби встала и пошла вниз.
Полицейский сидел на маленьком французском стульчике, который мама когда-то купила в магазине антиквариата. Его глаза были закрыты.
— Извините, — сказала Руби.
Он открыл глаза.
— Сержант Д'Амарио здесь?
— Он скоро вернется.
— Вы можете передать ему кое-что?
— Конечно.
— Скажите ему, чтобы он проверил парковку в Киллингтоне.
— Хорошо.
Его веки были припухшими. Похоже, весили по фунту.
Руби вернулась наверх, легла, натянула на себя одеяло. Парковка в Киллингтоне. Не очень логично, но все-таки. Она было начала думать над этим, но не очень получалось. Нужно было закрыть глаза и заснуть. Но они не хотели закрываться. Она встала, прошла в комнату Брэндона:
— Брэн, ты спишь?
Из темноты донесся его голос:
— Угу.
— Я не могу заснуть.
Тишина. Потом он сказал:
— В «Макбете» есть убийца, который говорит Макбету: «Мы мужчины, мой сеньор», на что Макбет ему отвечает: «Да, нас считают мужчинами».
Снова тишина.
— Когда же наконец начнет светать?
— Скоро.
— По-моему, с нас уже достаточно смертей.
— Ты имеешь в виду Адама?
— Да.
— Значит, на этот раз все будет хорошо.
— Да.
— Ты такая умница, Руби.
— Спасибо.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Руби вернулась в свою комнату. Убийца. Она открыла шкаф, сняла с крючка свой лук и колчан со стрелами, положила их рядом с собой и закрыла глаза.
В «Приключениях Шерлока Холмса» немного говорилось о том, почему злодеи творили свои ужасные дела. Всегда примерно одно и то же: он не мог получить то, чего хотел, впадал от этого в бешенство и делал что-нибудь, чтобы добиться своего. Там не говорилось ни об обидах, ни о недовольстве родителями. Зло сидело внутри, а злодеи были умнее всех остальных, знали, как добиться своего. Только все они были глупее Шерлока Холмса. Холмс разгадывал поступки злодеев, и ему нравилось это делать. Руби поняла, что во всех рассказах ей больше всего нравилось читать о том, какое удовольствие испытывает Холмс, разгадывая свои дела. Она вовсе не испытывала удовольствия от того, что сейчас творилось. Где же папа и мама?
А снег все валил и валил. Руби слышала, как он бил по стеклу. Мысль о снеге напомнила ей про сон о пещере: на улице идет снег, а она сидит в пещере в тепле и уюте. За окном разбушевалась настоящая буря. Ветер выл, заглушая удары снега по стеклу. Он завывал наверху, а она была в пещере. Она была пещерной женщиной, была в тепле и безопасности, и пусть там бушует буря. Чем сильнее завывал ветер, тем теплее становилось ей. Она в тепле и безопасности.
Но вдруг произошло что-то ужасное. Толстая-претолстая змея с плоской головой и капюшоном шипела где-то в пещере. Руби открыла глаза. Но ведь она их и не закрывала! Она видела сон с открытыми глазами. В ее сне с потолка свисала какая-то длинная веревка. Вдруг она изогнулась. Потом зашипела, совсем по-настоящему.
Она упала. Длинная толстая штуковина сначала свисала с потолка, а потом упала на ее подушку и проползла по волосам. Она была такой холодной, а тело тяжелым и упругим. Ее тонкое жало очень быстро двигалось совсем рядом со щекой. Руби закричала. Закричала очень громко, но она сдержала этот крик внутри. Она хотела остаться в живых.
Она лежала не шевелясь, как будто бы была уже мертва. Змея зашипела, пошевелилась, ее шершавая кожа коснулась уха, потом подбородка, горла, плеча, но потом она почувствовала, что змея сползла к стене. Сейчас? Сейчас!
Руби скатилась с кровати в безумном страхе. Все перепуталось. Змея, нет, это была пестрая лента, высунулась из-под одеяла, подняла голову и зашипела. Руби схватила колчан. Стрелы разлетелись по всей комнате.
Пестрая лента пришла в ярость, направилась в сторону Руби и открыла пасть. Язык застыл между ее клыками. Руби протянула ей лук. Змея стала жалить его с бешеной силой. Руби даже чувствовала, как он сотрясается в ее руке. Потом она выскочила из комнаты. Змея забилась в захлопнутую дверь.
Джулиан на коленях выползал из комнаты Адама. Она видела только его силуэт, освещенный пламенем, которое горело позади него. Силуэт с канистрой в руках. Той самой, в которой папа хранил бензин для газонокосилки. Он не спеша встал и устремился к ней. Брэндон вышел из комнаты. Джулиан, не глядя, ударил его канистрой по голове. Брэндон упал.
Джулиан приближался. Руби попятилась и наступила на что-то. Стрела. Видно, из тех, что вылетели из колчана. Она подобрала ее и подняла лук. Подняла лук и натянула тетиву, несильно, как ее учила Джанет. Потом нацелилась.
— Почему это ты не спишь в столь поздний час? — спросил Джулиан, медленно направляясь к ней.
На нем не было рубашки, и Руби увидела безобразный синяк на плече рядом с повязкой. Зиппи был настоящим героем.
— Да у тебя жар, — продолжил он. Ей показалось, что он приподнял канистру. Он, кажется, собирается ее кинуть. За его спиной появились языки пламени. Корме того, они почему-то издавали звуки, как будто гудела толпа на стадионе. Гул становился все громче и громче.
— Остановись! — приказала Руби. Снизу раздался шум.
— Ты ведь не сможешь убить человека. Руби? Тебя до конца жизни будут мучить кошмары.
Он заискивающе улыбался.
— Я вижу золотой кружок внутри красного, — ответила она. Тетива коснулась губ.
Улыбка исчезла. Снова шум, теперь на лестнице, а потом взрыв в комнате Адама. Джулиан бросил канистру. Бензин загорелся еще в воздухе, и пламя обдало жаром ее лицо. Руби действительно увидела золотой кружок внутри красного. Стрела прожужжала: «Прощай!» — и вылетела.
Она хорошо прицелилась. Джулиан остановился. Остановился, как она ему велела.
— Кошмары, — прошептал он.
В этот момент жизнь оставила его.
Все было залито бензином. Комната Адама, комната Брэндона, коридор. Руби перешагнула через тело Джулиана и прошла в комнату Брэндона. Снизу прибежал полицейский.
— Они на чердаке! — закричала Руби, стараясь перекричать гул.
Еще полицейские. Брэндон сел. Его голова была залита кровью.
— Ты в порядке? — спросила Руби.
— Да.
Но ему все равно потребовалась ее помощь, чтобы встать. Они прошли по коридору. Из комнаты Адама вырывались языки пламени. Кругом раздавались крики, выли сирены. Полицейский с огромными ручищами стоял на стуле, упираясь в люк. Что-то хрустнуло. Люк открылся. Он пролез в него. Потом раздались какие-то непонятные звуки и показались две мумии, замотанные клейкой лентой. Полицейские подхватили мумий и понесли их вниз. Мумии издавали звуки.
