Путешествие с дикими гусями (СИ) - Русуберг Татьяна (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
Я молчал, съежившись на сиденье. Внутри разрастался огромный ледяной ком, будто кто-то лепил снеговика из моих кишок. Значит, Ася следующая? Неужели ему все мало?! Неужели он придет и за ней?! Так холодно, почему здесь так холодно? Вроде печка шумит, заглушая радио. Трясущиеся руки сунулись в карманы, наткнулись на что-то мягкое... и что-то твердое. Мягкое – это перчатки. Те самые без пальцев, которые связала для меня Мила. А твердое – нож. Лезвие не длинное, но отлично заточенное. Я вспомнил голое пятно на своей руке там, где сталь срезала волоски.
Блин, почему так вспотели ладони? Я же только что мерз. А теперь горю, будто меня подожгли изнутри. Кажется, лицо просто полыхает. Я уткнул подбородок в грудь, боясь, что Ян заметит, что со мной творится. Осторожно вытащил из карманов перчатки, стараясь действовать медленными мелкими движениями и так, чтобы это не отразилось в зеркальце. Почему-то важно было их надеть – перчатки. Как будто с ними моим рукам передавалась часть силы, которой обладала Мила. Той силы, которая могла вынести любую боль.
«Техника не самое важное, - раздались в голове слова Ника. – Главное упорство и воля к победе. Тебя молотят так, что искры из глаз, а ты прешь вперед. Пока не окажешься от противника достаточно близко, чтобы нанести удар. И если бить сильно, одного удара может быть достаточно».
Правая рука снова скользнула в карман. Шерсть впитала в себя пот. Теперь ладонь скользить не будет. Тихонько отстегнуть ремешок, удерживающий рукоять на месте. Все, больше в кармане сделать я ничего не смогу. У меня будет только один удар. Только один.
Спинка сиденья впереди высокая, с подголовником. Значит, придется приподняться и наклониться вперед. Нужно целиться в горло. Не тыкать – вдруг не попадешь, куда надо – а перерезать. Один глубокий разрез поперек. Если этого не хватит – можно добить в глаз, в висок – куда попаду. Тогда будет уже проще. Но остается еще Ивалдас. Как быть с ним? Значит, нужно выбрать момент, когда он будет следить за дорогой. Бля, почему мы не выехали на скоростное шоссе? Едем по каким-то проселкам, вокруг поля. Наверняка времени у меня осталось совсем немного. Даже встречных машин, блин, нет! Еще бы, утро после Нового года. Кто набухался, кто еще бухает, кто спит.
Давай, Денис, давай! Соберись. Помнишь, как там? Лучший солдат тот, кто уже считает себя мертвым. Я падаль, небо, я падал в небо, я убит. Я труп. Я судья, жертва и убийца. Эту песню я слушал так часто, что слова впечатались в мозг, как в бумагу. Губы у меня шевелились, я ничего не мог с этим поделать, хоть и знал – Яну это видно в зеркальце. Вот он ухмыльнулся:
- Что, молишься, с...чонок? Ну молись. Никто тебя не услышит.
Бог убит, кому теперь молиться
Тихим криком.
Там в облаках
100 птиц рекой
Плывут на юг,
Где смерть теплей,
Твоя рука
Моей рукой
Рисует круг.
Твоя рука
Моей рукой...
Кукла Вуду.
Ивалдас сбросил скорость. Машина выехала на крутой вираж. Литовец удобнее перехватил руль. Сейчас!
Нож скользнул из кармана. Все звуки исчезли, уши снова забила вата. Только далеко-далеко пульсировали басы. Тук-тук, тук-тук... Я качнулся вперед и вверх, навалился на спинку кресла, обнимая. Ян дернулся, почувствовав движение. Лезвие дрогнуло и ушло в мягкое, под скулу. Сталь сама рассекла кожу. Осталось только надавить. Надавить и потянуть руку в сторону.
Странный булькающий звук, струя крови, ударившая в ветровое стекло. Красные брызги на лице Ивалдаса, его крик, руки, дергающие руль. А потом все странно поменялось местами, будто я был на карусели, которую раскрутил безумный клоун – тот самый, из канализации. Грохот, треск, белая молния боли – и темнота.
Когда я прочухался, то сначала решил, что помер. Глаза не открываются. Воняет мерзко, будто горит пластик или еще какая химическая херня. Что-то поскрипывает, потрескивает. Даже тихонько, по-змеиному, шипит. Может, я летчик, и мой самолет только что навернулся в пустыне? Или меня укусила кобра. Я думал, что вернусь на свою планету, а на самом деле, банально коня двинул. Только что-то для мертвеца мне слишком больно. Вот тут, башку ломит. И руку будто снова сломал. И еще вот тут, и тут... А тут вообще... Лучше не шевелиться. Спокойно полежать, пока все не пройдет. Только откуда все-таки эта вонь?!
Я напряг веки и приоткрыл глаза. Ресницы склеило что-то липкое. Прямо надо мной в красноватых сполохах медленно вращалось колесо. Кажется, именно оно поскрипывало. Колесо – значит машина. Но почему вокруг него бледнеют звезды? Разве тачки могут летать?
Я подоткнул здоровую руку под себя и кое-как приподнялся. Ногам становилось жарко. Машина горела. Пламя росло, его языки жадно вырывались наружу и слизывали пузырящийся лак. Видать, это он шипел. Или тело внутри, на котором ярко вспыхнули волосы. Наверное, так же полыхал хаер одноклассника Ника – того урода, что задирал его перед девчонкой. Огонь подобрался снизу и лизнул подбородок Яна, опалив щетину. Тому было все равно. Видно, он подох еще до того, как машина перевернулась. И его убил я. Теперь я убийца.
В голове все громче и громче пищал тоненький тревожный голосок. Что-то насчет пожара и бензобака. Что-то насчет того, что надо валить отсюда и как можно скорее. Я подтянул к себе ноги. Подошвы на кедах размякли, начали тлеть шнурки. Было чувство, что я забыл что-то важное. Что-то там, в адовом нутре машины. Я пополз вокруг капота по дуге. Да, вот оно! С Яном был еще один. Шофер, Ивалдас. Мля, за подушкой безопасности ничего не видно.
«Хлоп!» Будто кто-то запустил фейерверк, или лопнул огромный воздушный шарик. Синтетическую ткань мешка охватило пламя, мгновенно превращая в обугленное кружево. Человек за рулем задергался, закричал тонко, вращая белыми глазами. Ремень безопасности надежно удерживал его на месте. Тело обмякло под ним бесформенной куклой. Что-то внутри сломалось, но огню было все равно. Он целовал и лизал новую игрушку – жадно, горячо. Я бы хотел посмотреть на это дольше, но голос в голове становился все настойчивей и громче, перекрывая вой человека, которого превращал в горелое мясо огонь. «Вставай! Беги! Boy better run, run, run!»
Я поднялся на подгибающиеся ноги, сделал шаг, придерживая здоровой рукой сломанную. Перчатку на ней насквозь пропитала чужая кровь. Еще шаг. С трудом оторвал глаза от пламени и подсвеченных снизу жирных клубов дыма. Повернулся и пошел. Инстинкт гнал меня прочь от дороги – через поле, куда уже бежала моя длинная дергающаяся тень. Я успел отойти метров на тридцать, когда уши рванул тоскливый вой гудка. Я испуганно дернулся, оборачиваясь: неужели один из литовцев восстал из мертвых? Мой страх был напрасен: машина умерла с прощальной китовой песней. Огненный хаос поглотил ее, отплясывая на обугленных костях, выстреливая протуберанцами искр в бездонное звездное небо. Я знал, что взрыва опасаться нечего: еще Игорь рассказывал, что пробки бензобака во всех современных машинах пластиковые. Они просто плавятся при высоких температурах, так что пары бензина свободно выходят наружу.
Будь это более оживленная трасса или любой другой день, место аварии давно бы уже кишело врачами и полицейскими. Но мне снова повезло. Мы разбились на крутом вираже дороги, затерянном в полях, скрытом от ближайших жилых домов лесным массивом. Мне удалось добраться до деревьев. Когда издалека донесся вой сирен, я уже углубился в лес. Здесь была чернильная темень, только перед глазами плавали призраки рыжих всполохов, так что казалось, что и стволы вокруг охватил пожар.
Наверное, тут мне и предстояло лежать – под слоем земли и прелых листьев, пока из меня не проросли бы желуди. Мы не доехали совсем чуть-чуть. Если бы не нож... Кстати, а где он? Я полез в карман, что левой рукой было совсем не просто. Но там, конечно, остались только ножны. Их я засунул в первую попавшуюся, найденную наощупь ямку и закидал опадом. Стоило спрятать получше, но сил уже оставалось только на то, чтобы кое-как переставлять ноги, да отводить ветки здоровой рукой.
