Клон Дьявола - Сиглер Скотт (читаем книги TXT) 📗
Растворился и рев снегохода Колдинга.
Энди услышал звуки со стороны леса. Отвратительное медно-кислое чувство расцветало у него в желудке, когда стало ясно, что мертвая зверюга здесь не одна. Он вставил последнюю из трех обойм в «беретту».
Два широких шага — и он у «Полариса». Оседлал его и сунул пистолет в расстегнутый комбинезон. Лишь доля секунды на принятие решения: преследовать Колдинга или развернуть машину и гнать по колее назад.
Назад, к особняку, к оружию помощнее.
Он выкрутил газ и взял круто вправо, отклонив тело, чтобы помочь машине в резком повороте. Сзади слева, за упавшим деревом, он увидел двух существ, их белые шкуры кошмарно отсвечивали красным в свете заднего габарита. Они мчались за ним, опустив головы, тяжело ступая лапами, в черных глазах — первобытная ярость.
Энди наконец развернулся и понесся по колее к особняку. Скорость ощущалась как радость спасения, как глоток жизни.
Справа от него из леса вышли еще два зверя, но им не хватит прыти остановить его. Господи, но какие же они здоровые,как медведи с акульими плавниками.
Выматерив их сквозь зубы, Энди еще ниже припал к рулю. Иракцам не удалось его укокошить, как не удалось и афганцам, гаитянцам, колумбийцам, непальцам или кто-блин-такие-откуда-взялись талибам, а уж этим недоноскам из пробирки черта с два он дастся.
Затем Энди увидел дерево — сначала кренящееся, затем падающее все быстрее и быстрее, роняющее снежные шапки с ветвей. Оно рухнуло на землю в облаке снежной пудры, полностью перегородив путь в пятидесяти ярдах впереди него.
Левой рукой Энди сжал тормоз, правая нырнула под куртку за пистолетом. Фары его саней подсветили колею, дерево поперек и еще одного раскрывшего пасть зверя.
В точности такого же, как те две твари за спиной несколько секунд назад.
Инерция тормозящих саней тянула его тело вперед, но Энди повернулся на сиденье, чтобы стрелять в преследователей.
Они оказались проворней, чем он думал.
В момент, когда он обернулся, Энди увидел перед собой летящую массу черного с белым вокруг гигантской распахнутой пасти. Зубы сомкнулись на руке с пистолетом, пройдя сквозь кожу и кость, словно это были прикрытые салфеткой прутики. Лапы выпустили когти, погасив инерцию прыжка, а огромная голова мотнулась вправо, сбросив Энди с сиденья. Он ударился о землю, стремительно перекатился и вскочил на ноги.
И только сейчас понял, что руки от локтя у него нет.
У него было лишь мгновение взглянуть, удивиться сюрреалистичному виду того, что осталось от руки — торчащие осколки костей и разорванная плоть, — и тут же на полной скорости в него врезался второй преследователь. Зубы впились в грудь и плечо. Энди успел вскрикнуть лишь раз, прежде чем еще два подоспевших справа существа включились в борьбу.
Менее чем через полминуты после первого укуса на месте гибели Энди остались лишь пятна крови и опрокинутый снегоход.
3 декабря, 22.00
Колдинг затормозил до полной остановки на подъеме, с которого видны были и дом Свена, и колеи за ним. Десять минут прошло с начала сумасшедшей гонки за жизнь. Пульс бешено стучал в висках, и ему даже пришло в голову, что его жизнь оборвет не пуля, не монстр, а остановка сердца.
Он обернулся и посмотрел назад, держа «беретту» наготове. Сразу за ним — ничего, но разве можно быть уверенным? Колдинг напряженно вгляделся в темноту, в укутанный непроницаемыми тенями лес по обе стороны, готовый уловить движение или странного вида черно-белое пятно.
Мышцы не расслаблялись. Ствол пистолета подрагивал вместе с державшей его рукой. В темноте ему мерещились сотнисуществ — за каждым стволом, под каждой покрытой снегом веткой каждого дерева, — готовящиеся к прыжку, выжидающие момента, когда он отвернется, чтобы кинуться на него и разорвать.
Колдинг задержал дыхание, затем будто с трудом испустил долгий, неторопливый выдох. Надо взять себя в руки. Ничего там нет. Эмоции бушевали в нем: страх перед незнакомыми существами, отчаяние от неведения, что с Сарой, воспоминание о том, как унизительно выпрашивал себе жизнь. Он должен успокоиться. Успокоиться и подумать.Сара, может быть, еще жива; не исключено, что она с Румкорфом — прячутся в доме Свена. Вот отсюда он и начнет.
Пи-Джей переложил пистолет в правую руку, затем потянулся назад левой и в первый раз ощупал рану на правом плече. Ощущение такое, словно раскаленную кочергу прижали к обожженной коже и не опускали. На пальцах осталась свежая кровь — правда, немного. Он медленно покрутил рукой. Больно, конечно, но движения не стеснены. Пуля Энди не задела кость.
Это ранение было у Колдинга первым в жизни, но он не посчитал его такой уж трагедией. Вытер кровь о штанину комбинезона, вновь переложил «беретту» в левую руку и повел машину правой — вниз по склону к огням сарая Свена. Надо куда-то спрятаться, и не из-за монстров: ему никак было не узнать, гнался ли за ним Энди. Может, он даже смотрел на него в эту самую секунду, тщательно прицеливаясь.
Колдинг вскинул пистолет, как только увидел маленького человека в черном пуховике в открытой двери сарая. Энди? Нет, этот человек еще ниже ростом, чем Энди.
Румкорф.
Пи-Джей не сразу отвел от него пистолет, какое-то время держа Клауса на прицеле. Какого черта он тут делает? Думай, думай.Он подъехал и остановился прямо напротив Румкорфа, но двигатель глушить не стал — тот тарахтел на холостых оборотах, пока Колдинг разглядывал доктора.
Клаус Румкорф был похож на жертву пыток. Почти все лицо покрывали влажные пузыри ожогов. Шапки не было. Левая сторона скальпа чернела в тех местах, где не была содрана кожа. Пучки почерневшего пуха свисали, готовые вот-вот сорваться, там, где от куртки оставались клочья порванного и расплавленного нейлона, не дававшего ни тепла, ни защиты. Губы опухшие, потрескавшиеся и белые. Глаза казались пустыми — будто из них ушла жизнь.
— Господи, док, вы в порядке? Где Сара и экипаж?
Румкорф не ответил. Он протянул левую руку. Без перчатки. Пальцы распухли, сделавшись вдвое толще — обмороженные и синие от лопнувших сосудов. Обморожение второй степени, буквально в паре часов от третьей степени, которая потребует ампутации пальцев. Доктора надо завести в дом. Насколько же не в себе был Румкорф, что ждал снаружи дома Свена и не заходил?
И где в таком случае Свен?
На своей изувеченной ладони Румкорф держал что-то коричневое с белыми прожилками, которые мерцали в падавшем из сарая свете.
— Я виноват, — тоненьким голосом проговорил Румкорф. — Я во всем виноват…
— Док, Сара с вами?
Тот покачал головой.
— Она спаслась? Где самолет?
Румкорф заговорил чужим, отрешенным голосом:
— Я успел выскочить перед самым взрывом. Волной меня выбросило, я пролетел по воздуху… немного обгорел. Никого больше не видел — все погибли.
Боль. Не физическая. Острая… такая же выворачивающая, как тогда, когда на его глазах умирала Кларисса. Нет, не верю.
— Вы видели,как она погибла? Видели ее тело? А экипаж Алонсо и двойняшки?
— Я очнулся в снегу, — ответил Румкорф. — Я же сказал, я больше никого не видел. Я пришел сюда и спрятался в сарае. А потом эмбрионы… они, они стали вылезать… Я видел, как они нападали на коров и рвали их. Столько шума…Предки бродят здесь, Пи-Джей, поверьте мне.
— Открыли Америку… Вон, взгляните на заднюю часть снегохода.
Румкорф посмотрел на распоротое сиденье. Клочья белого поролона торчали из порезов винила. Колдинг заметил, как глаза Румкорфа перескакивают с пореза на порез, и едва ли не услышал наяву, как в мозгу у него щелкают вычисления.
— А что, крупные?
— Крупные, — ответил Колдинг. — Много больше четырехсот фунтов, может, четыреста пятьдесят.
— Не может быть. Им же понадобились бы… десятки тысяч фунтов еды, чтобы набрать такой вес.
Колдинг оглянулся на коровник.
— А пятьдесят коров по пятнадцать сотен фунтов каждая их устроят?
