Последний вампир - Зайцев Михаил Георгиевич (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
Покинули «отхожее место», вздохнули свободнее. Стас выругался – из смежной комнаты в основную залетели мухи. Стас с азартом занялся их ловлей. Игнат попросил воды, за ним поухаживала Ангелина – слезла с подоконника, наполнила до краев бумажный стаканчик из початой емкости. Женщина с ангельским именем предложила попить Яну Альбертовичу, старичок никак не отреагировал на ее предложение. Ангелина вернулась к подоконнику, уселась, закинув ногу на ногу, и улыбчивый Лев Юрьевич, закончив короткую экскурсию «по казематам», решил, что настала пора для краткого экскурса в историю сарая-тюрьмы и ее обитателей. Уважаемого Игната Кирилловича опознала Ангелина Степановна, пока господин Сергач пребывал без чувств. Уважаемая Ангелина поведала остальным, кто такой Игнат Кириллович, уважаемый Сергач рассказал, как его взяли, а сам не ведает, как и где конкретно пленили остальных и кто именно составляет ему компанию. Несправедливо, правда, уважаемый? Правда, кивнул Сергач, и вежливый Лев поспешил эту самую информационную несправедливость устранить.
Начал Лев Юрьевич с того, что официально, так сказать, представился, назвался, хотя этого можно было и не делать: имя-отчество здешнего старожила Игнат и без того уже знал и помнил. Не знал Сергач, что Лев Юрьевич является кандидатом медицинских наук, однако с некоторых пор занимается экстрасенсорикой. Практикует экстрасенс с ученой степенью на Юго-Западе столицы, и довольно успешно. Звезд с неба не хватает, но имеет личный кабинет в помещении модного фитнес-клуба и стабильные заработки. Лев Юрьевич изобрел и запатентовал авторский метод «энергомышечного» массажа, успешно восстанавливает эластичность мышц и одновременно «чистит чакры» всем желающим по пятьдесят баксов за сеанс, из которых треть отстегивает фитнес-заведению, где лежит его трудовая книжка. Редко, но выезжает по вызовам мять мышцы и чистить чакры на дому. Почему редко? Потому как ленив – признался Лев, мило улыбаясь. Позавчера на контактный телефон ленивого Льва поступил звонок от неизвестного мужчины, якобы узнавшего об экстрамассажисте из разговоров со знакомыми фитнес-фанатами. Неизвестный предложил тройную таксу, а также автотранспортные услуги «уважаемому доктору», ежели уважаемый согласится на выезд за город, к страждущему, коий мечтает оказаться в числе пациентов Льва Юрьевича, но, в силу ряда обстоятельств, желает сохранить инкогнито, то есть не хочет «светиться» на людях, появляться в фитнес-клубе. Лев Юрьевич немного поломался для солидности, услышал: «Триста долларов и на «Форде» с кондиционером туда и обратно», поломался еще немного, да и согласился. Обрадованный телефонный собеседник попросил записать номер автомобиля, на котором за доктором заедут, еще раз пообещал, что к вечеру, к началу рабочих часов Льва Юрьевича, тот же автомобиль доставит массажиста в фитнес-клуб, к месту работы, и вчера, в точно назначенный час, в точно назначенном Львом месте остановился «Мерседес». Шофер «мерса» подошел к доктору, разинул рот, показал обрубок языка, после чего вручил записку с цифрами, соответствующими номерному знаку обещанного «Форда», и припиской, мол, «Форд» сломался, и уважаемого повезут на «шестисотом», что ничуть не хуже, а даже наоборот. Стекла в «мерсе» затемненные, воздух искусственно прохладен, сиденья мягкие, стереосистема хай-фай, музыка убаюкивающая. Лев Юрьевич дремал, не особенно следя за дорогой и не удивляясь ухабам под колесами, ведь всем известно – среди реально богатых господ стало модно обзавестись одиноким коттеджем в глуши, подальше от заезженных трасс, рыгающих выхлопными газами, поближе к природе. Удивился Лев, лишь когда иномарка остановилась возле грубо сколоченных дощатых ворот. Очень удивился, когда, войдя во двор, не увидел и намека на новорусский жилой замок. Собак испугался больше, чем появившегося в руке немого пистолета. Безропотно отдал конвоиру кейс с докторским халатом, массажными кремами и мобильным телефоном. Покорно снял часы, вынул из кармана штанов бумажник. Собаки лаяли, брызгая слюной, сердце с перебоями колотилось в груди, вопреки жаркому солнцу, его знобило, на небе ни облачка, а в глазах потемнело. Опомнился он, оказавшись в одиночестве, в сарае-тюрьме. Сердечко успокоилось, взор прояснился, и вернулась способность мыслить адекватно. Осмотрев помещения, Лев Юрьевич сделал вывод, что он здесь новосел, что до него здесь ступала нога только строительного рабочего и того, кто принес ведро, баллоны с водой, стаканы. Особенно его заинтриговал белый плафон под потолком. Вроде бы осветительный прибор, но никаких проводов и выключателей не видать. А что же немой? А немой, отконвоировав Льва Юрьевича, уехал. Выгляни в окошко – и такое впечатление, ни единой человеческой души вокруг, лишь преданные хозяевам деревянной тюрьмы собачьи души да коллективная душа почти дикого леса, преимущественно хвойного...
Игнат заметил, как Льва Юрьевича тянет поговорить обстоятельно и подробно на тему загадочного плафона над головой, как он с некоторым усилием заставляет себя не закатывать глаза, излагая истории остальных пленников коротко и торопясь.
Уважаемая Ангелина была обманута по той же схеме, что и Лев Юрьевич. И ее прельстил деньгами незнакомый телефонный собеседник, уговорил прокатиться в Подмосковье ради сеанса снятия порчи с обеспеченного, но стеснительного джентльмена.
«Не верю, – подумал Игнат, скосив глаза, взглянув на спокойную, как и всегда, Ангелину. – На чужих тачках Ангелина не путешествует и от сглаза лечит только... только для отвода глаз... Впрочем, без разницы, каким образом лисица угодила в капкан, бесполезно ее об этом расспрашивать, один черт, соврет, главное – она здесь, она попалась...»
В ответ на быстрый, косой взгляд Игната женщина то ли улыбнулась Сергачу мимолетно, то ли у нее дернулась щека нервно, Игнат так и не понял.
Атлет Станислав, оказывается, промышлял тренерством, руководил секцией кунг-фу. Ежедневно, кроме субботы и среды, Стас возвращался в одно и то же позднее время домой из спортзала. Его обычный маршрут пролегал по безлюдным переулкам, мимо покинутых жильцами домов в аварийном состоянии. В тени мрачных переулков, случалось, шалили хулиганствующие подростки и спившиеся бомжи. Ни тех ни других Стас не боялся, постоянно находясь начеку, держа одну руку в кармане, на рукоятке ножа, а другую сжимая в кулак. И еще неизвестно, что опаснее для потенциальных агрессоров – его нож или его кулак!..
Лирическое отступление про кулак с ножом сделал сам Стас, перебив рассказчика Льва и шлепнув правым кулаком безоружную левую ладонь.
Вчера вечером потенциально опасный Стас узрел в тенистом переулке бездвижный «мерс» и рядом на асфальте неподвижное, прилично одетое тело. Подошел поближе посмотреть, дышит ли тело, а оно вдруг ожило – и в лицо бойцу брызнула воздушно-капельная гадость!..
На сей раз рассказчика Льва Юрьевича перебили свист забинтованной ноги, атакующей воздух, и клятва съесть печень немого сырой.
«Недоросль Стасик эпатирует публику. Глупый мальчик, с ним могут возникнуть проблемы», – подумал Игнат, разглядывая олимпийскую символику на майке Яна Альбертовича, о котором заговорил оратор Лев.
Яна Альбертовича, как и Сергача, еще бесчувственного, опознала уважаемая Ангелина. Женщина и старичок встречались на праздничной тусовке профессионалов оккультного бизнеса 25 декабря прошлого года, там и познакомились. На фуршете в честь дня рождения Иисуса Иосифовича астролог Ян был весел и остроумен. Во всяком случае, таковым он запомнился Ангелине. Она запомнила пару рассказанных им анекдотов и то, как Альбертович хвалился, что, дескать, последние сорок лет и в жару, и в холод, и в слякоть, и в засуху начинает день с бега. Бежит трусцой по Новоясеневскому проспекту навстречу первым прохожим, из дому выбегает ровно в пять, возвращается не раньше шести и в душ, в контрастный. Очевидно, астролога Яна немой перехватил как раз во время утренней пробежки. Молодчика Стаса и старичка Яна, обоих подвела привычка жить по графику, по режиму.
Здоровье в тщедушном теле, вопреки общеизвестной поговорке, к сожалению, к величайшему, далеко не всегда гарантирует здравие и закалку духа. Вернувшийся в сознание при участии и сочувствии доктора Льва, Ян Альбертович сразу же уполз в угол и контактировать с сокамерниками отказался категорически. Максимум, чего добился от шокированного дедушки Лев Юрьевич, так это витиеватой матерной тирады вкупе с одним-единственным цензурным словом «отстань».
