Собор - Демилль Нельсон (серии книг читать бесплатно TXT) 📗

Во всех барах и домах Нью-Йорка, и даже по всей стране на экранах телевизоров замелькал заснятый с крыши Рокфеллеровского центра собор святого Патрика, залитый ярко-голубым светом прожекторов. Камеры показывали крупным планом зеленые флаги с золотыми арфами, вывешенные Маллинсом из разбитых слуховых окон.

Звон колоколов усиливался через динамики телевизоров и передавался вместе с изображением собора по всему континенту, из одного конца в другой, а спутниковые антенны принимали сигналы и распространяли их по всему миру.

Рори Дивайн вставил сигнальную ракету в ракетницу, нацелился в слуховое окно и выстрелил. Ракета взметнулась вверх, вспыхнула ярким зеленым светом и, спускаясь на парашютике, озаряла тонкими, еле заметными бликами находящиеся внизу здания и улицы, а затем рассыпалась на множество блистающих искорок. А Дивайн в это время подошел к слуховым окнам с противоположной стороны и снова выстрелил из ракетницы.

Телевизионные камеры, установленные на улицах, в барах и ресторанах, начали показывать мужчин и женщин, поющих, что-то кричащих и плачущих. Калейдоскоп образов и картинок мелькал на экранах: шумные бары, толпы людей на улицах, освещенное зеленой вспышкой небо, плотные ряды молчаливых полицейских, колокольня и долгие, протяжные удары колоколов собора святого Патрика.

Зеленые ракеты вдруг изменили свои цвета и засверкали в небе красным, белым и голубым, а затем зеленым, оранжевым и белым – общеизвестным ирландским триколором. Толпы возбужденно загудели и еще громче подхватили мелодию «Мальчик Денни», доносившуюся с колокольни и наполнявшую все каналы телевизоров и транзисторов.

Наконец после продолжительного показа происходящего на улицах города все теле- и радиостанции стали передавать репортажи и комментарии сцен, которые совсем не нуждались в этом.

Сидя на помосте алтаря, заложники жадно, как загипнотизированные, в тишине наблюдали, что происходит на телеэкране. Хики с большим чувством продолжал играть на органе, гармонично сливаясь с колокольным звоном Флинна. Оба они время от времени обменивались взглядами на расстоянии в сотню ярдов, разделяющих их.

Хики в третий раз заиграл «Мальчика Денни», не желая прерывать чары горькой песни, охватившие собор и весь город. Он смеялся, а слезы текли и текли по его морщинистым щекам.

В резиденции кардинала и в доме настоятеля все звуки заглушал колокольный звон, перекатывающийся по соборному двору и доносящийся с экранов доброй дюжины телевизоров, находящихся в комнатах, битком набитых людьми.

Бурк стоял в кабинете монсеньера Доунса и смотрел, как здесь вновь собирается «чертова дюжина», к которым присоединились еще несколько человек, прозванных Бурком «дополнительными мучениками».

Шрёдер стоял рядом с Лэнгли и Робертой Шпигель, которая, как заметил Бурк, в последнее время стала неотлучным компаньоном Лэнгли.

Не отрывая взгляда от экрана, Лэнгли негромко произнес:

– Похоже на то, что они захватили вдобавок еще и все телевидение.

Бурк через силу улыбнулся:

– Выбрано хорошее время. Великолепное зрелище!.. Фейерверк!.. Но, Боже мой, ведь они каждый раз устраивают нечто подобное!

– Да еще всегда твердят о вашем психологическом поражении, – добавила Шпигель.

Майор Мартин стоял в дальнем конце комнаты между Крюгером и Хоганом. Он смотрел прямо перед собой и, не поворачивая головы, тихо сказал:

– Мы всегда недооценивали склонность ирландцев устраивать публичные представления. Почему они не могут обходиться без показной шумихи, как все цивилизованные люди?

Агенты секретных служб переглянулись за спиной Мартина, но промолчали. Мартин посмотрел в другой конец комнаты. Он понимал, что над ним сгущаются тучи, и поэтому добавил непринужденным тоном:

– Ну что же, полагаю, я должен развязать сложившуюся ситуацию… иначе они, в своей обычной ирландской манере, сами и уничтожат все созданное ими, если… О, извините, мистер Хоган…

Дуглас Хоган молча отошел от Мартина. Монсеньер Доунс нашел в ворохе бумаг Шрёдера свою книгу встреч и визитов, вытащил ее и открыл на странице «17 марта». Взяв ручку, он сделал следующую запись:

На мгновение епископ задумался, затем продолжил:

Монсеньор Доунс перечитал написанное, отложил ручку и закрыл книгу.

Дональд Маллинс размахнулся винтовкой и пробил прикладом большую дыру в центре матового стекла в окне нижней секции башни. Он пробил уже с дюжину дыр, чтобы лучше было наблюдать, но звук разбивающегося стекла не был слышен из-за наушников и звона колоколов. Маллинс опустил винтовку, глубоко вздохнул, подошел к разбитому окну с восточной стороны башни и вгляделся в холодную темноту ночи.

Он увидел, как Дивайн выстрелил из ракетницы и ясное ночное небо озарилось яркими цветными огнями, такими эффектными на фоне призрачно-голубоватого ореола луны. Тревога и отчаяние, которые не покидали его весь вечер, неожиданно исчезли в прозрачности этой ночи, и он ощутил прилив сил и уверенность, что сможет достойно встретить смерть здесь, на своем боевом посту.

Глава 46

Гарольд Бакстер смотреть на часы не стал. Он знал, что время настало. Честно говоря, он думал, что им следовало бы устроить побег чуть раньше, до того, как начали звонить колокола, и небо над собором взорвалось разноцветным фейерверком, до того, как выступил Хики, а фении превратились из террористов в борцов за свободу.

Бакстер медленно оглядывал собор – в последний раз, затем взглянул и на телеэкран. С крыши самого высокого здания Рокфеллеровского центра открывался восхитительный вид на крестообразный, залитый призрачно-голубым светом собор. В левом верхнем углу креста находился дом настоятеля, в правом – резиденция кардинала. Не позже, чем через пять минут, он, Бакстер, возможно, будет сидеть в одном из этих двух зданий, спокойно попивая чай и рассказывая о своих треволнениях в качестве заложника. Он надеялся, что Морин, отец Мёрфи и кардинал тоже побегут с ним. Но даже если кто-то и будет убит или даже все четверо, все равно это будет победа, потому что означало бы конец фениев.

Бакстер поднялся со скамьи и беспечно потянулся, хотя ноги его дрожали, а сердце бешено колотилось.

Отец Мёрфи тоже встал и неторопливо прошел по алтарю. Он обменялся несколькими словами с кардиналом, затем, как бы невзначай, зашел за алтарь и посмотрел вниз на ступеньки.

Там сидел Пэд Фитцджеральд, прислонившись спиной к двери склепа, и тихо мурлыкал какую-то песенку. Его «томпсон» был опущен к полу и направлен на ступеньки, ведущие к входу в ризницу.

Отец Мёрфи громко крикнул, чтобы его было слышно на фоне музыки органа:

– Мистер Фитцджеральд!

Пэд быстро поднял глаза:

– Что случилось, святой отец?

Мёрфи почувствовал, что у него пересохло в горле. Он посмотрел сквозь ограду алтаря на Бакстера, но не увидел его. Пересилив себя, он продолжил:

– Я… Я сейчас выслушиваю исповеди… Если вы хотите, кто-нибудь мог бы подменить вас…