Леопард - Несбё Ю (лучшие книги txt) 📗
Глава 59
Погребение
Харри проваливался в забытье сквозь слои воспоминаний, снов и недодуманных мыслей. Все было хорошо. Кроме одного голоса, который твердил одно и то же, снова и снова. Голоса отца:
— …в конце концов у тебя так сильно пошла кровь, что большие мальчишки испугались и убежали.
Он пытался отогнать этот голос, слушать какой-нибудь другой. Но и тот, другой, принадлежал Улаву Холе:
— Ты боялся темноты, но входил в темные комнаты.
Черт. Черт, черт.
Харри открыл глаза — в темноту. Попытался повернуться, несмотря на холодные железные объятия снега. Попробовал подвигать ногами. Начал рыть снег возле решетки. Пространства стало чуть больше. Пальцы нащупали край решетки. Он не должен умереть, Улаву Холе придется уйти раньше, раз уж он, черт побери, отец! Теперь рукам было где двигаться, и они загребали снег как лопаты. Он протиснул руки за решетку и потянул ее к себе. Вот! Она подалась. Он потянул снова. И почуял. Воздух. Пахнущий золой, тяжелый. Но все равно воздух. Покуда он еще есть. Харри принялся раскидывать снег. Запустил руки вперед, наткнулся на что-то рыхлое и понял, что это прогоревшие дрова. Решетка выстояла в лавине, камин свободен от снега! Он продолжал копать.
Через несколько минут, а может секунд, он уже лежал скрючившись на дне необъятного очага, хватая ртом воздух и кашляя золой.
И тут до него дошло, что до сих пор он думал лишь об одном: о самом себе.
Он протянул руку к углу камина, где стояли отцовские лыжи. Повозился в снегу, пока не нашел то, что искал. Одну из палок. Сжал кольцо и потянул ее к себе. Гладкая, легкая и негнущаяся металлическая палка легко скользнула к нему сквозь снег. Он в камине, в руках у него лыжная палка, он зажал ее ногами и отодрал кольцо. Теперь у него копье длиной чуть более полутора метров.
Кайя и Колкка должны быть где-то неподалеку. Он прикинул маршрут, как они обычно делали на месте преступления, чтобы все тщательно проверить и не пропустить следы, и принялся тыкать палкой. Работал быстро, тыкал все сильнее, правда, тут был и некоторый риск. В худшем случае он угодил бы своим импровизированным копьем в горло или глаз, но это имело бы значение только в том случае, если бы они еще дышали. Он потыкал слева от себя, в том месте, которое, как ему казалось, он уже проверял, и тут острие уперлось во что-то упругое. Отдернул палку, ткнул осторожнее — так и есть! Попробовал выдернуть палку, но она не поддавалась. Что-то удерживало ее и двигало туда-сюда, подавая сигнал, что там есть кто-то живой! Харри рванул палку к себе, но тот, другой, вцепился в нее изо всех сил. Если Харри начнет копать, палка будет только мешать, поэтому он сунул руку в ремешок, потянул, но и тогда лишь с большим трудом сумел высвободить палку.
Харри лежал и думал, почему он не отложит палку и не начнет копать. И вдруг понял почему. Помедлил еще секунду. А потом опять стал тыкать палкой в снег, на этот раз справа от того места, где был кто-то живой. На четвертый раз он нашел то, что искал. Палка снова ткнулась во что-то упругое. В живот? Он попытался определить, не движется ли плоть под палкой вверх-вниз, поднимаясь и опускаясь в ритм дыханию, но ничего не почувствовал.
Казалось бы, выбор несложный. Отрыть первого легче, там есть признаки жизни. Спасать надо того, кого еще можно спасти. И Харри уже стоял на коленях и как сумасшедший рыл снег. В поисках того, кто не дышал.
Когда он добрался до тела, пальцы утратили чувствительность, и ему пришлось дотронуться до него тыльной стороной ладони, чтобы ощутить шерсть свитера. Свитер. Белый. Он нащупал плечо. Откинул в сторону побольше снега, высвободил руку и потащил безжизненное тело через прорытый в снегу лаз. Ее волосы падали ему на лицо, они по-прежнему пахли Кайей. Он опустил верхнюю часть ее туловища на пол очага, попытался нащупать на шее пульс, но кончики его пальцев ничего не чувствовали. Тогда он приник лицом к ее лицу и не ощутил никакого дыхания. Открыл ей рот, определил, что язык мешать не будет, вдохнул и выдохнул воздух в легкие Кайи. Отодвинулся, чтобы глотнуть свежего воздуха, вдохнул частицы золы, подавил кашель и выдохнул ей в рот. И еще, и еще раз. Он считал: четыре, пять, шесть, семь. Почувствовал, как перед глазами все закружилось, теперь ему казалось, что он снова у камина в хижине на Леше, мальчик, который дует на угли, чтобы раздуть пламя, а отец смеется, видя, как он отваливается от камина, потому что голова кружится, и чуть не теряет сознание. Но он продолжал делать искусственное дыхание, потому что знал — надежда вернуть ее к жизни тает с каждой секундой.
Склонившись над ней в двенадцатый раз, он почувствовал теплое встречное дуновение. Задержал дыхание, подождал, не веря, что такое возможно. Теплый поток иссяк. Но появился снова. Она дышала! В тот же миг тело ее содрогнулось, она закашлялась. Потом он услышал ее голос, очень слабый:
— Это ты, Харри?
— Да.
— Где… я ничего не вижу.
— Все в порядке, мы в очаге.
Пауза.
— Что ты делаешь?
— Пытаюсь отрыть Юсси.
Харри и сам не знал, сколько прошло времени, пока он откопал Колкку и его голова тоже оказалась перед камином. Но Юсси Колкке это было уже все равно. Харри зажег спичку и успел увидеть большие, устремленные в пустоту глаза финна, а потом пламя погасло.
— Он умер, — сказал Харри.
— А ты не можешь попробовать дыхание изо рта в рот…
— Нет, — отрезал Харри.
— И что теперь? — слабо прошептала обессиленная Кайя.
— Надо выбираться, — сказал Харри и нашел ее руку. Сжал.
— А нельзя нам остаться здесь и ждать, когда они нас найдут?
— Нет, — сказал он.
— Спичка, — сказала она.
Харри не ответил.
— Она погасла сразу, — сказала Кайя. — Здесь тоже нет воздуха. Вся хижина под снегом. Поэтому-то ты и не стал пытаться его оживить. Тут даже для нас двоих не хватает воздуха, Харри…
Харри поднялся, попробовал пролезть через дымоход, но было слишком тесно, плечи застревали. Он опять опустился на корточки, отломал концы палки, так что вышла полая металлическая трубка, вставил ее в дымоход и снова встал, на этот раз вытянув руки над головой. Получилось. Приступ клаустрофобии прекратился, едва начавшись, словно тело почувствовало, что сейчас не может позволить себе подобную роскошь. Он уперся спиной в одну стенку дымохода, ногами в другую и попытался сделать несколько шагов наверх. Молочная кислота жгла мышцы бедер, он тяжело дышал, опять закружилась голова. Но он не отступал: поднять ногу, упереться, следующий шаг вверх… Чем выше он поднимался, тем становилось теплее, значит, теплый воздух, который поднимался от очага, не нашел выхода наружу. И он понял, что если бы, когда сошла лавина, они топили очаг, то теперь бы уже умерли, отравившись углекислым газом. Счастливая случайность против несчастливой. Если лавина действительно была несчастливой случайностью. Потому что грохот, который они слышали…
Палка наверху во что-то уперлась. Он вскарабкался выше. Потрогал свободной рукой. Железная решетка из тех, какими обычно закрывают дымоход, чтобы в хижину не проникали белки и другие животные. Он провел по краю решетки пальцем. Она приварена. Черт!
До него донесся слабый голос Кайи:
— Харри, у меня голова кружится.
— Дыши глубже.
Он просунул палку через изящное переплетение решетки.
Снега по ту сторону не было!
Не обращая внимания на жгучую боль в мышцах, он проталкивал палку все дальше и дальше. И ощутил разочарование, когда она наткнулась на что-то твердое. Дымовой колпак. Как он мог забыть эту очаровательную металлическую шапочку, защищавшую трубу от снега и дождя! Он просунул палку вбок, мимо края дымового колпака, и уперся в массивный, спрессованный пласт снега, куда жестче, чем в хижине. Но возможно, все дело в том, что снег забился в полую трубку. По сантиметру протискивая палку вперед, Харри молился, чтобы сопротивление наконец прекратилось. Это означало бы, что он пробился через снежный ад. Что, в свою очередь, означало бы, что он сможет выдуть снег из этой соломинки, вдохнуть воздух, свежий, живительный воздух. Подтолкнуть вверх Кайю, чтобы она тоже получила эту спасительную инъекцию. Но чуда не произошло. Палка уперлась в прут железной решетки, и ничего не произошло! Но он не сдавался, всосал в себя содержимое трубки, холодный снег забил ему горло. Харри не удержался в дымоходе и свалился вниз. Он кричал, упирался ногами, цеплялся руками, чувствовал, как обдирает кожу на ладонях, но катился ниже и ниже. И обеими ногами упал на лежащее внизу тело.
