Живущий в ночи - Кунц Дин Рей (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
Это – мозаика, слагающаяся из многих кусочков: подопытных животных, ученых из Уиверна, людей, изменившихся в худшую сторону, и тех, кто меняется к лучшему. Много составных частей, которые соперничают, борются между собой. Хаос. И прежде чем на его месте воцарится порядок, совершится еще много страшного и плохого. А теперь отправляйся домой. Брось все это.
Брось, прежде чем тебя постигнет та же участь, которая постигла Анджелу.
– Это угроза?
Мануэль не ответил.
Я покатил велосипед по двору, а Тоби затараторил мне вслед:
– Кристофер-Снеговик. Снег на Рождество. Рождество и Санта-Клаус. Санта и санки Санки на снегу.
Снег на Рождество. Кристофер-Снеговик. – Затем он радостно засмеялся, довольный этой неуклюжей игрой в слова и моим искренним удивлением. Тоби Рамирес, которого я знал прежде, не был способен даже на такую простую игру в слова-ассоциации, как эта.
Повернувшись к Мануэлю, я спросил:
– Судя по всему, они уже начали расплачиваться с тобой за твое сотрудничество, не так ли?
Его гордость за достижения Тоби и эту незатейливую демонстрацию новых навыков была такой неподдельной и трогательной, что я не мог смотреть на него.
– Несмотря на то что он был многого лишен, он всегда был счастлив, – проговорил я, подразумевая Тоби. – У него была цель, любимое дело. Теперь, когда они занимаются им, он может продвинуться в своем развитии, понять, каков он, и испытать колоссальное разочарование. Но смогут ли они сделать его полностью нормальным?
– Смогут, – проговорил Мануэль с уверенностью, для которой, как мне казалось, у него не было оснований. – Они смогут.
– Те же самые люди, которые породили весь этот кошмар?
– Не надо усматривать во всем этом только темную сторону.
Я вспомнил жалобный плач того, кто находился на чердаке отца Тома, печаль в его молящем о помощи голосе, душераздирающую тоску и отчаянные попытки высказать что-то с помощью бессмысленного мяуканья и щебета. Я вспомнил, как мучился Орсон в ту летнюю ночь, тоскливо глядя на звезды.
– Да поможет тебе господь, Тоби, – сказал я, поскольку этот несчастный мальчик тоже входил в число моих друзей. – Да благословит тебя бог.
– У бога уже был шанс это сделать, но он почему-то не захотел, – проговорил Мануэль. – Теперь мы уж как-нибудь сами попробуем справиться.
Мне нужно было поскорее убираться отсюда, и не только потому, что близился рассвет. Я покатил велосипед по двору и, только оказавшись на улице, осознал, что бегу.
Я обернулся на дом, и он показался мне не таким, как всегда. Он словно бы стал меньше, съежился. И отныне был навсегда закрыт для меня.
Далеко на востоке над миром медленно появлялось серебристо-серое свечение. То ли рассвет нового, то ли утро Судного дня.
За последние двенадцать часов я потерял отца, дружбу с Мануэлем и Тоби, многие иллюзии и изрядную часть своей невинности, а в моей душе гнездилось пугающее предчувствие, что впереди меня ожидают новые и гораздо более страшные потери.
Мы с Орсоном направились к Сашиному дому.
31
Дом, в котором живет Саша, принадлежит «Кей-Бей» и является ее привилегией в качестве генерального менеджера радиостанции. Это – небольшая двухэтажная постройка в викторианском стиле с огромным количеством резных украшений: вокруг слуховых оконцев, на коньке и скосах крыши, вокруг двери и окон, а также на перилах веранды.
Этот чудесный домик мог бы быть настоящей игрушкой, если бы его не выкрасили в фирменные цвета радиостанции. Стены были канареечного цвета, ставни и перила веранды – розовыми, резные украшения – лимонно-желтыми. В результате жилище Саши выглядело так, будто здесь побывала орава в дым перепившихся фанатов Джимми Баффета и на протяжении целого уик-энда разрисовывала дом с помощью баллончиков с краской.
Сашу, впрочем, не угнетает это художественное безумие. «Я, – говорит она, – живу внутри, а не снаружи, откуда видно это безобразие».
Широкая веранда на задней стороне дома была застеклена, и Саша превратила ее в настоящий зимний сад. Электрический обогреватель поддерживал нужную температуру даже в холодное время года. На столах, скамейках и специальных металлических подставках здесь стояли сотни керамических и пластмассовых цветочных горшков, в которых росли эстрагон и тмин, ангелика и кориандр, мята и цикорий, бальзамник и базилик, укроп и ромашка, душица и пижма. Саша использовала все эти травы для того, чтобы делать приправы к блюдам, готовить целебные отвары и лечебные чаи, которые с одинаковым успехом помогали справиться с любыми болячками.
Мне нет нужды носить с собой ключ от дома Саши.
Он постоянно лежит в большом керамическом горшке в виде жабы, прикрытый желтоватыми листьями руты.
Когда рассвет, несущий мне смерть, окрасил восточную часть небосвода в светло-серый цвет и мир приготовился прощаться со снами, я вошел в дом Саши, который станет моим убежищем на ближайшие двенадцать часов.
Войдя на кухню, я немедленно включил радио. Сашина передача должна была закончиться через тридцать минут, и в этот момент транслировали прогноз погоды. Сейчас стоял сезон дождей, и с северо-запада на нас надвигался приличный шторм. Вскоре после захода солнца должен был начаться дождь с грозой.
Я слушал бы Сашу с удовольствием даже в том случае, если бы она предсказывала приближение цунами в сорок метров высотой, извержение вулкана и выброс потоков лавы. Каждый раз, когда я слышал ее мягкий, немного горловой радиоголос, на моем лице расплывалась широкая глупая улыбка, и даже сейчас, находясь на пороге конца света, я ничего не мог с этим поделать.
За окном расцветал день. Орсон деловито протопал к двум пластиковым мискам, стоявшим в углу кухни на резиновом коврике. На каждой из них было написано его имя. Куда бы ни приходил Орсон – в коттедж Бобби или в гости к Саше, – он всюду оказывался дома.
Как только не пытались называть моего пса, когда он был еще щенком, но из этого ничего не выходило.
Маленький мохнатый привереда отказывался отзываться на все эти клички. А затем мы заметили, с каким вниманием он смотрит телевизор, когда мы ставим на видео кассеты с фильмами Орсона Уэллса, особенно в те моменты, когда на экране появляется сам Уэллс.
Тогда мы в шутку назвали пса в честь этого актера и режиссера. Он с удовольствием принял это имя и с тех пор откликался только на него.
Обнаружив, что обе миски пусты, Орсон взял одну из них в зубы и принес ко мне. Я наполнил ее водой и поставил обратно на коврик, положенный здесь специально для того, чтобы вода и пища не попадали на белый кафельный пол.
Попив воды, Орсон ткнулся носом во вторую миску и поднял на меня умоляющий взгляд. Это получается у него не хуже, чем у любой другой собаки, но вместе с тем его физиономия приспособлена для несчастного выражения лучше, чем лицо любого – даже самого талантливого – актера, который когда-либо вступал на подмостки.
Когда я находился на борту «Ностромо» и наблюдал за Орсоном и Мангоджерри, мне вспомнились необычайно популярные некогда картинки с изображением собак, играющих в покер. Подсознание извлекло из моей памяти это воспоминание и сделало его на редкость ярким с какой-то определенной целью, желая подсказать мне что-то очень важное. Теперь я понял, что именно. Каждая из собак на этих картинках олицетворяла определенный – и хорошо знакомый каждому из нас – тип человека, и каждая из них была столь же умна, как любой из людей. Находясь на «Ностромо» и наблюдая, как Орсон и Мангоджерри передразнивали людские стереотипы, я понял, что некоторые животные из Форт-Уиверна могут быть гораздо умнее, нежели я предполагал раньше. Они могут быть настолько умны, что я еще даже не готов к осознанию этого. Если бы они умели держать карты и говорить, то запросто могли бы обыграть нас с Рузвельтом в покер. Да что там покер! Они могли бы взять меня к себе в качестве домработницы.
– Вообще-то для завтрака еще рановато, – заметил я, беря в руки миску Орсона, – но у тебя сегодня была напряженная ночь.
