На линии огня - Мэрфи Уоррен (читать книги онлайн полные версии txt) 📗

— Да.

— В этом парке белому находиться опасно, — сказал полисмен.

И тут Римо в первый раз поднял глаза и встретился взглядом с полисменом.

— Только не сегодня, — сказал он. — Только не сегодня.

Прежде чем что-то увидеть или услышать. Руби почувствовала запах и рывком села на кровати.

С силой втянула воздух. Ошибки быть не могло: этот запах она знала с детства.

Пожар.

Соскочив с кровати, она принялась расталкивать свою спящую кузину.

— Ленора, проснись! Дом горит!

Шестнадцатилетняя девушка, хмельная от сна, приходила в себя медленно, и Руби ударила ее по щеке.

Та очнулась, потрусила головой и невольно потянулась рукой к щеке, глядя на Руби, которая уже направлялась к двери.

— Дом горит! — бросила Руби через плечо. — Надо разбудить всех остальных!

Вдвоем они подняли все семейство Джексонов. Все делалось как во время противопожарной тренировки: сначала выходили дети, старшие выводили младших.

Руби подала восемнадцатилетней Молли свой чемодан.

— Отнеси вниз, — сказала она. — Запри в багажник и отведи машину за угол, подальше от дома.

Не дожидаясь ответа. Руби выбежала в коридор и принялась барабанить во все двери.

— Пожар! — кричала она. — Проснитесь! Дом горит!

Горели ступени лестницы, полыхали стены и пол, но совершенно не ощущалось запаха бензина или какого-либо другого горючего, нигде не было видно бумаги или чего-либо такого, чем можно было бы воспользоваться для поджога.

Услыхав топот ног по лестнице. Руби посмотрела вверх и увидела парня с шевелюрой в стиле «афро», который вечером околачивался возле дома. В жокейских шортах и тенниске, он летел вниз, перепрыгивая через четыре ступеньки.

Не сбавляя скорости, он хотел проскочить мимо Руби, но та протянула руку и обхватила его поперек туловища.

— Куда это ты несешься? — спросила она.

— Пожар! Дом горит!

— Верно, — сказала она, — наверху кто-нибудь живет?

— Конечно! Пусти меня!

Схватив ее за руку, он хотел было вырваться, но Руби, запустив правую руку в карман халата, выхватила оттуда короткоствольный револьвер 38-го калибра и приставила ко лбу парня точно между глаз.

— Давай наверх и всех разбуди.

— Ч-черт!

Руби пожала плечами.

— Давай двигай или подохнешь прямо здесь. Что тебе больше нравится?

Она взвела курок. Парень сглотнул.

— Ч-черт! — повторил он.

Руби вдавила дуло ему в лоб, и он, развернувшись, бросился вверх по лестнице сквозь огонь, вопя изо всей мочи:

— Пожар! Пожар! Пожар!

Руби посмотрела вверх и увидала над лестницей огонь. Это поджог, решила она. Подожжено было в нескольких местах. Кому же еще могло понадобиться поджигать этот дом, кроме чокнутой шпаны!

Тут не над чем раздумывать. Она огляделась вокруг. Из квартир начали один за другим выскакивать жильцы, и у нее на какую-то секунду возникло ощущение, будто она сидит в цирке и смотрит, как из одного «Фольксвагена» выпрыгивают целых две дюжины пассажиров. Они выходили по несколько человек: по два, по четыре, протирая заспанные глаза и нетвердо шагая, поскольку еще не успели прийти в себя.

Руби еще какое-то мгновение помедлила, прислушиваясь к доносившимся с пятого этажа крикам «Пожар!», затем, проталкиваясь сквозь поток идущей вниз детворы, сбежала на третий этаж и принялась колотить в двери, поднимая людей.

То же самое она проделала на всех остальных этажах и, очутившись на тротуаре, с удовлетворением отметила, что машины возле дома уже нет.

Откуда-то с другого конца улицы послышался вой пожарной сирены. Языки пламени уже начали выбиваться из окон всех пяти этажей дома.

Подбежала тетя Летти.

— Ох, девочка, а я уж думала, что ты там осталась!

— Все в порядке, — сказала Руби. Пожарные машины были уже в квартале от них. — Все вышли?

Тетя окинула взглядом столпившихся на тротуаре жильцов.

— Да вроде бы, — сказала она. — Дай-ка гляну. — И еще раз оглядела толпу соседей, тыча по ходу дела пальцем, будто пересчитывая. — Гариглов не видно.

Руби стояла, теребя висевший у нее на шее золотой медальон.

— Где они живут? — спросила она.

— На пятом справа, на эту сторону, — ответила тетя. Пожарные были уже совсем рядом. Руби бросилась в дом. Тетя закричала вслед: — Девочка, не ходи туда!

Из дома вышли Гариглы. Руби не появлялась. Тете Летти они сказали, что ее не видели.

Дом спасти не удалось. Через десять минут после прибытия пожарных крыша прогнулась и рухнула вниз, точно развалившееся суфле.

Жильцов оттеснили на другую сторону улицы, где полицейские со скучающим видом стали задавать им вопросы.

Увидев, что рухнула крыша, тетя Летти, закрыв лицо руками, запричитала:

— О Боже! Ах, моя бедная Руби! Ах, моя деточка!

Священник Гораций К.Уизерспул, одетый в итальянский костюм из серого букле, обнял ее за плечи и утешающе проговорил:

— Все образуется, миссис Джексон.

При этом его глаза скользили по толпе жильцов, будто он их пересчитывал.

Часом позже обвалились внутрь стены дома. Пожарные, поливавшие дом с дороги и расположенных по обе стороны соседских зданий, выкачали на него тысячи тонн воды, но к развалинам нельзя было подойти еще часа два. Потом они обшарили руины, и, только когда наступило утро, один молодой пожарный, который копался в полуподвале, нашел тело. Его сопровождал фоторепортер из ньюаркской «Пост-обсервер», которую недавно обвинили в «бесчувственном» отношении к черной общине и которая вслед за этим выделила специального фоторепортера для съемок пожаров в местах компактного проживания черного населения. Для того, чтобы принять решение, какие пожары следует снимать, а какие нет, редакционному совету потребовалось две недели. Нужно было определиться, что считалось «бесчувственным» отношением: то ли отсутствие интереса к пожарам и жертвам — выходило вроде бы так, что трупы негров считались недостойными того, чтобы попасть в обзор новостей; то ли наоборот, желание публиковать подобный материал — тогда выходило будто бы негры удостаивались чести попасть в обзор только после смерти. И главный редактор принял решение: никаких фотосъемок на пожарах с жертвами, если жертв будет менее трех человек.

Этот пожар, похоже, обошелся без жертв, а потому молодой фоторепортер оказался в полуподвале вместе с пожарным-новобранцем в поисках какого-нибудь интересного материала. Там он и зацепился ногой за нечто длинное и округлое, сплошь почерневшее и обугленное, напоминавшее своей формой бейсбольную биту. Фоторепортер нагнулся, чтобы рассмотреть получше.

И тотчас же резко выпрямился.

Это была рука.

Молодой пожарник позвал подмогу, и они принялись откапывать из-под обломков останки.

А репортер все твердил:

— Это я наткнулся на его руку. Это была его рука.

— Это не обязательно «его» рука, — сказал один из пожарных.

— Его, его. Я же об нее споткнулся, — настаивал репортер.

— Это не обязательно «его» рука. Это просто «чья-то» рука. Пока труп не будет опознан, не известно, «его» это рука или «ее».

Когда они докопались до трупа, определить, мужчина это или женщина, было совершенно невозможно: настолько все обгорело.

Фотограф был в растерянности. Обнаружен труп. Но одна жертва не позволяла делать снимок для ньюаркской «Пост-обсервер». Однако если он вернется в редакцию, не сделав снимка, а потом в руинах обнаружат еще две жертвы, то окажется, что это был пожар с тремя жертвами, на котором следовало сделать снимок, и тогда его съедят за то, что он его не сделал.

Все сомнения разрешил пожарный, перевернувший труп. Под ним что-то заблестело. Оказалось, это был золотой медальон — тонкая трапециевидная пластинка с диагональной прорезью.

Фотограф сделал снимок этого медальона. Никаких других жертв в развалинах обнаружено не было, а загадочный медальон настолько заинтриговал редактора, что тот поместил снимок на первой странице газеты. Летти Джексон ни полиция, ни газетчики ни о чем не спросили. Труп остался неопознанным.