Лицо без маски - Шелдон Сидни (книга регистрации .txt) 📗

Она смотрела на него, а он лишь кивал головой, опасаясь вымолвить хоть слово и ненароком выдать себя.

– Мне так нравилась Кэрол, – сказала Анна. – Кому нужно было убивать ее?

– А у полиции есть версии?

«И еще какие! – подумал Джад с горечью. – Если бы только Анна знала…»

– Да, кое-какие прикидки есть, – ответил он.

– Понимаю ваше состояние сейчас, поэтому хотела выразить свое глубокое сочувствие. Хотя не была уверена, что застану. Я не собиралась приходить. Тем не менее пришла. И поскольку мы оба здесь, почему бы немного не поговорить о вас?

Анна помолчала. Сердце Джада бешено забилось: «Боже! Молю тебя, не дай ей меня покинуть!»

– На следующей неделе мы с мужем уезжаем в Европу.

– Замечательно, – еле выдавил из себя он.

– Боюсь, зря отняла у вас время, доктор Стивенс. Простите.

– Ну что вы! – воскликнул Джад вдруг севшим голосом. Она бросает его в беде. Конечно, не подозревая этого. Внутри все переворачивалось от физической боли – вот оно, расставание. Навсегда…

Анна открыла кошелек и вынула деньги. После каждого визита она платила наличными, в то время как другие пациенты присылали чеки.

– Нет, – вырвалось у Джада. – Вы заглянули сюда как друг. Я… очень вам признателен.

И тут сделал то, чего не позволял себе ни с одним пациентом:

– Пожалуйста, приходите еще!

Она спокойно воззрилась на него:

– Зачем?

«Потому что я не в состоянии отпустить тебя так быстро, – думал он. – Потому что уже никогда не встречу такую, как ты. Потому что нестерпимо жаль, что не встретил тебя раньше, первым. Потому что я люблю тебя». Вслух же сказал:

– Мне кажется, нужно подытожить нашу работу. Побеседовать еще, дабы удостовериться, что у вас все в порядке.

Она озорно улыбнулась:

– То есть мне нужно сдать выпускной экзамен?

– Что-то в этом роде. Договорились?

– Ну, если вы хотите, конечно. – Она встала. – Я чувствую себя виноватой, у вас со мной ничего не получилось. Но уверена – вы замечательный врач. Если вам когда-либо понадобится моя помощь, я приду.

Анна протянула руку, и он ее взял. Рука была теплая, крепкая. Он ощутил, как между ними пробежал электрический ток, некогда ему знакомый, и взмолился, чтобы она ничего не заметила.

– До пятницы, – произнесла Анна.

– До пятницы!

5

Остаток дня прошел как в тумане. Некоторые пациенты упоминали об убийстве Кэрол, хотя заняты были только собой и своими бедами. Джад старался сконцентрироваться, но мысли разбегались. Надо прослушать все записи, вдруг на что-то не обратил внимания.

В семь часов, отпустив последнего пациента, Джад подошел к потайному шкафчику и налил крепкого скотча. Виски взбодрило, и он вспомнил, что не завтракал и не обедал. При мысли о еде тошнота подступила к горлу. Он сел на стул и стал думать об убийствах. В историях болезни не было ничего, что могло бы заставить кого-либо из пациентов пойти на преступление. Если это шантажист, он вполне мог попытаться выкрасть их. Но шантажисты – трусы, спекулирующие на слабостях людей, и если Кэрол застала взломщика на месте преступления, скорее всего он убил бы ее быстро, одним ударом, а не стал бы мучить. Здесь что-то другое.

Джад долго сидел, перебирая в уме события последний двух дней. Наконец тяжело вздохнул – ничего заслуживающего внимания. Взглянул на часы и удивился, как уже поздно.

Лексингтон-авеню была пустынна, только вдалеке маячил одинокий пешеход. Джад поймал себя на мысли об Анне: что она сейчас делает? Наверное, дома обсуждает с мужем, как прошел его рабочий день. Или уже в постели и… «Прекрати!» – сказал он себе.

На улице машин не было, поэтому, не дойдя до перехода, Джад решил взять наискосок, чтобы поскорее попасть в гараж. На середине проезжей части он услышал шум и обернулся. В десяти футах прямо на него мчался огромный черный лимузин с выключенными фарами. Громко шуршали шины, пытаясь справиться с гололедом.

«Пьяный идиот, – подумал Джад. – Разобьется ведь!» В поисках спасения он бросился к тротуару. Слишком поздно – водитель вильнул следом, набирая скорость, в явном намерении сбить его.

Последнее, что осталось в памяти, – сильный удар в грудь, отдавшийся, как раскат грома. В меркнущем сознании темная улица взорвалась вдруг ярким пламенем. И в это мгновение Джад понял, почему убили Джона Хэнсона и Кэрол Робертс. Бурная радость охватила его: «Нужно сказать Макгриви». Потом свет померк. Наступила тишина и полная тьма.

Сообщение из больницы о наезде на пешехода поступило на коммутатор в начале одиннадцатого и было тут же переключено на бюро сыска. В эту ночь работы в участке было невпроворот. Погода способствовала разбойным нападениям и изнасилованиям. На опустевших улицах хозяйничали преступники. Большинство детективов разъехались на вызовы, в отделе оставались только Фрэнк Анжели и сержант, допрашивающий подозреваемого в поджоге.

К телефону подошел Анжели. Звонила сестра из городской больницы, куда доставили пострадавшего. Он требовал лейтенанта Макгриви, но тот отлучился в Центральную картотеку. Когда сестра назвала имя пострадавшего, Анжели сказал, что немедленно выезжает.

Анжели клал на рычаг трубку, когда вошел Макгриви. Анжели сразу же рассказал о звонке и добавил:

– Нужно немедленно ехать в больницу.

– Подождет. Сначала поговорю с начальником того участка, где произошел несчастный случай.

Пока Макгриви набирал номер, Анжели вспомнил о своем недавнем разговоре с начальником девятнадцатого участка Бертелли и подумал, знает ли о его содержании Макгриви.

– Лейтенант Макгриви – хороший полицейский, – сказал тогда Анжели, – но, боюсь, он во власти того, что случилось пять лет назад.

Капитан Бертелли посмотрел на него долгим холодным взглядом.

– Вы обвиняете лейтенанта в фабрикации дела на доктора Стивенса?

– Я ни в чем его не обвиняю. Просто считаю, что вы должны быть в курсе.

– О'кей, – сказал начальник, и они расстались.

Макгриви говорил по телефону три минуты, ворчал и что-то записывал, а Анжели нетерпеливо ходил взад-вперед. Вскоре оба детектива мчались на служебной машине в направлении больницы.

Палата Джада находилась на шестом этаже, в конце длинного, мрачного коридора, пропитанного тошнотворно сладким специфическим запахом.

– В каком он состоянии, сестра? – спросил Макгриви.

– Об этом вам скажет врач, – сухо заявила она. Затем медленно, с неохотой добавила: – Он чудом остался жив. Повреждение ребер и левой руки, подозрение на сотрясение мозга.

– Он в сознании? – спросил Анжели.

– Нам стоит огромных усилий удерживать его в постели, – ответила сестра и повернулась к Макгриви: – Он все время твердит, что ему необходимо вас видеть.

Они вошли в палату. Все шесть коек были заняты. Сестра показала на дальний угол.

Джад полулежал на высоко взбитых подушках. Лицо бледное, лоб заклеен большим пластырем, левая рука на перевязи.

Первым заговорил Макгриви:

– Слышал, с вами произошел несчастный случай.

– Это не несчастный случай. Кто-то пытался убить меня. – Джад говорил слабым дрожащим голосом.

– Кто? – спросил Анжели.

– Не знаю, но все сходится, – он повернулся к Макгриви. – Убийцам не были нужны и Джон Хэнсон и Кэрол. Им нужен был я.

Макгриви с удивлением посмотрел на него:

– Откуда такая уверенность?

– Хэнсона убили, потому, что на нем был мой желтый макинтош. Они, должно быть, видели, как я в нем входил в здание. И Хэнсона приняли за меня.

– Правдоподобно, – промолвил Анжели.

– Ну конечно, – сказал Макгриви, обращаясь к Джаду. – А когда до них дошло, что убрали не того, они явились в ваш кабинет, сорвали с вас одежду, обнаружили, что вы – маленькая цветная девушка и, обезумев от злости, забили до смерти.

– Кэрол убили, застав ее там, где рассчитывали застать меня, – сказал Джад.