Радио Судьбы - Сафонов Дмитрий Геннадьевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Ваня приготовился зажмуриться. Сейчас старик будет его бить... Но старик просто сидел на нем, уперев колено в грудь, и крепко держал за руки. Кровь, которая, казалось, была на нем, куда-то исчезла. Только под мышкой, там, рядом с дырочкой... Рубашка прилипла к телу и потемнела.
– Ты что, решил перестрелять всех алкоголиков в округе? – Старик говорил сухим каркающим голосом, но не зло, а как-то... сварливо. – Тогда тебе потребуются два грузовика патронов, не меньше.
Хватка ослабла. Старик убрал колено с Ваниной груди и встал на ноги. Он задрал рубашку, и Ваня увидел, как струйка темной крови побежала по выпирающим ребрам. Старик, поморщившись, сдавил рану пальцами.
– Царапина, – объявил он. – Просто немного чиркнула и улетела в стратосферу. А могла бы... – Он погрозил мальчику пальцем: – Ну, чего разлегся, вставай!
Он не собирался убивать Ваню. И даже бить не собирался.
Мальчик сел. Руки его дрожали.
– Вот пойдешь в армию... – разглагольствовал старик.
Он подобрал лежащий в траве автомат, отсоединил рожок и ловко передернул затвор. Блестящий патрон выскочил из черной дырки. Старик подобрал его и заправил в магазин. Затем щелкнул рычажком справа – дырка исчезла, скрытая вороненым металлом – и примкнул магазин.
– Так он уже не выстрелит. – Старик почесал в затылке, вспоминая, что он хотел сказать. – Да, так вот... Пойдешь в армию, тогда настреляешься выше крыши. До отрыжки, можно сказать, настреляешься. А меня-то за что? Я что, не открыл тебе вовремя шлагбаум? Шлаг – баум, – он повторил свою жестикуляцию прилежного школьника.
Ваня смотрел на него – все еще с подозрением.
– Ну что, парень? Надо валить отсюда. На выстрел могут сбежаться люди, и тогда... Ты, кстати, – перебил он себя, – случайно, не был в Бронцах?
– Нет. – Для пущей убедительности Ваня помотал головой.
– Значит, это не ты списал мои долги Узбеку?
Старик говорил как-то странно. Загадками. У Вани складывалось впечатление, что он старался шутить, но самому ему было совсем не смешно. Он словно шутил над тем, над чем шутить нельзя.
– Ладно, вижу, что не ты. Слушай мою команду. Рота, подъем! – заорал он и тут же спокойным голосом объяснил: – Это значит, ты должен встать.
Теперь, кажется, все прояснялось. Старик не кричал на него – он просто играл. Это выглядело странным – Ваня никогда не видел такого взрослого (точнее, старого), который играл бы. Но этот... Он сам играл и приглашал в свою игру Ваню.
Мальчик неуклюже, но быстро поднялся.
– Молодец, рядовой! – похвалил старик. – Если и дальше так пойдет, произведу тебя в ефрейторы. Они вместе двинулись вниз, к реке.
– У меня есть собака, Барон, – продолжал старик. – Так ему уже давно пора командовать взводом. Свет не видывал более сообразительной твари. И знаешь, что я тебе хочу сказать? Мой первый командир, капитан Ничай, был гораздо тупее Барона. Правда, парень. Я не вру. Когда мы выезжали на учения, Ничай воровал у солдат тушенку и заставлял их копать по ночам картошку на огородах у гражданских. Ты что думаешь, Барон бы так поступил? – Он остановился и внимательно посмотрел на Ваню. – Я вижу, ты сомневаешься. Ты что, и впрямь думаешь, что Барон стал бы воровать тушенку у солдат? Ну-ка, отвечай!
Ваня широко улыбнулся:
– Нет.
– И правильно, – кивнул Ластычев. Они пошли дальше. – А другой парень, Серега Рогозин... – Он пояснил: – Ну, тут уже я был ротным, а Серега пришел после училища, принял первый взвод, хотя ему и второго-то давать не следовало... Так вот, этот дуболом не умел читать карту. Однажды в ГУЦе – Гороховецкий учебный центр, да ты, наверное, и так знаешь... так вот, в ГУЦе он выдвинулся перед танками на целых восемь километров, хотя ему полагалось оставаться в тылу. Представляешь? Наши, «синие» танки наступают на условного противника, а впереди них мчится Серега Рогозин на двух строевых КамАЗах с прицепленной полевой кухней! В авангарде, так сказать. Ну, деревня он и есть деревня. Потом Серега комиссовался – закосил под язву. Полгода валялся в госпитале, хватался за живот. А у самого рожа, – он взглянул на Ваню, – примерно как у тебя. Я хочу сказать, здоровый он был, как ты. Ты же – здоровый, правда?
Ваня улыбнулся. Эта игра нравилась ему все больше и больше. Он согнул руку в локте, как это делали дядьки в телевизоре, и напряг мышцы.
– Во-во! – обрадовался старик. – И Серега был такой же. Тогда из армии просто так не увольняли. Это уже потом, лет десять спустя, все лишние повалились из нее, как... – Он покрутил пальцами, подбирая нужное слово. Не нашел и решил пропустить. – Как из-под коровьего хвоста. Но Сереге повезло. Да, в общем-то, и армии тоже. Ты, конечно, – он стал серьезным, – не думай, что я очерняю, так сказать. Толковых ребят всегда было больше. Но... бывало всякое. Я ж, собственно, начал про Барона...
Ластычева несло Он наконец-то обрел благодарного слушателя, который готов был терпеливо сносить любые рассказы, байки и откровенные выдумки. Теперь, после стольких лет, Ластычев и сам не разбирал, что есть что.
– Кстати, солдат, как тебя зовут?
– Ваня.
– Отличное имя. Ну а меня можешь звать «товарищ подполковник».
– Товарищ... под... под... поло... – Второе слово никак не давалось.
Ластычев махнул рукой:
– Ну, комбат, если проще. Скажи – комбат.
– Комбат, – неуверенно произнес Ваня. – Комбат, – повторил он.
– Вот так, молодец. Сейчас мы с тобой будем выходить из окружения. В этом деле я мастер. В восемьдесят втором году я вывел из окружения целую роту. Было это под... Не важно. – Он сплюнул под ноги. – В общем, это было, солдат. Я потерял всего четырех бойцов. – Он шумно вздохнул. – Да-а-а...
– Потерял? – Ваня представил, как старик ведет за собой много людей в темном лесу, вроде как здесь, рядом с Бронцами, но только ночью. И четверо из них заблудились и потерялись. На всякий случай он решил не отходить далеко от комбата.
– Потерял, солдат. Грех на мне. Но ты должен понять – там была такая заварушка... – «Почти как сейчас», – промелькнуло в голове Ластычева, но он оборвал свои воспоминания. Знал, что ни к чему хорошему это не приведет. – А потом наш командир полка, подполковник Севастьянов, вручал мне орден.
Ну, знаешь, такая звездочка – вешается на грудь. Понимаешь, о чем я!
Ваня кивнул. Он шел за странным стариком, на плече у которого болтался автомат, и вдруг подумал, что ему очень хочется взять его за руку. Так было спокойнее. Недавний страх рассеялся, как пороховое облачко выстрела, который едва не стал роковым.
– Вот так... Командир был от бога, – сказал Ластычев, подумав: «Ею бы сюда. Уж если он бы не смог разобраться во всей этой ерунде... Во всем этом ИДИОТСТВЕ...»
– Тогда пиши пропало, – добавил он вслух, не замечая, где кончаются мысли и начинаются слова.
Редкий подлесок закончился, и они вышли на открытое пространство. До берега оставалось немногим более двухсот метров.
– Эй! – услышали они крик.
Ластычев резко обернулся, рука схватилась за автомат. Он заметил, что Ваня быстро спрятался за него, и усмехнулся.
– Не бойся, солдат! Тебя я не потеряю.
– Папа... – сказал Ваня и...
Он не рванулся навстречу, не закричал в ответ. Он не выглядел обрадованным. Наоборот, он уцепился за рубашку Ластычева и прижался к его плечу.
– Папка твой? – Ластычев перевел взгляд с фигуры, бежавшей к ним и размахивавшей руками, на мальчика. – Ага, ну понял... Не дрожи, солдат! – сказал он и увидел, что лицо мальчика сморщилось, из глаз потекли слезы.
– Это... Ты это... Ефрейтор! – рявкнул он. И это подействовало. Мальчик вытянулся по стойке «смирно» и перестал дрожать. Почти перестал. – Отставить слезы! Разберемся.
Он опять посмотрел на приближающегося мужчину, зачем-то щелкнул пальцами и стал ждать.
Николай, увидев, что никто не собирается от него убегать, перешел на шаг.
Голос, прочно засевший в голове, как рыболовный крючок – в пальце, изменился. Он изменился за последние несколько минут. Он по-прежнему был очень властным и мог причинить чудовищную боль, но теперь в нем не слышалось былой уверенности.
