Мето. Дом - Греве Ив (книги .txt) 📗

Ив Греве

Мето. Дом

Глава I

Хрусть!.. Звук едва различим, но будит всех. Не слышно ни вдохов, ни выдохов, все в тревожном ожидании. Время — пять или шесть утра. Через маленькое круглое окошко видно, что светает. Вдруг слышится шепот Сервия:

— Это Квинт!

— Нет, не я! — отвечает из полумрака чей-то обиженный голос.

— Замолчите все! — рычит Клавдий. — Заткнитесь, или они сейчас придут. Давайте, все спим, и будем надеяться, что никто ничего не заметит.

Через час наступает время вставать. Каждый поднимается и медленно вылезает из постели, осторожно проверяя на прочность тонкие бортики кровати большим и указательным пальцами.

Обычно эта ежедневная процедура, можно сказать, доставляет удовольствие. Выполняя ее, понимаешь, что все в порядке. Но сегодня утром по-другому. Всю ночь скрипела кровать, а это значит, что один из нас в опасности и доживает, возможно, свои последние часы в Доме.

— Это Квинт!

Фраза прозвучала, как выстрел, но на этот раз непонятно, кто ее произнес. Квинт сидит на полу, зажав голову руками. Все ребята подходят к нему. Некоторые теребят его за плечо в знак сочувствия, другие едва осмеливаются взглянуть на него. Марий громко рыдает.

Все мы отправляемся в ванную. Марк подходит ко мне и неуверенным голосом шепчет на ухо:

— Так больше не может продолжаться!

— Знаю, Марк, — отвечаю я, глядя на него, — но что мы можем сделать?

Едва мы входим в дверь, как гудит сирена, призывая нас замереть и закрыть глаза.

В коридоре слышатся быстрые шаги. Их как минимум пятеро. Я внезапно вспоминаю о Реме — я не видел, чтобы он вставал с постели. Что же с ним будет, когда его увидят спящим те, кто придет за Квинтом?

Один из них останавливается посреди ванной комнаты. Несколько секунд, и он приступает к осмотру. Почти вплотную приникает к лицу. Чувствуется сильный запах масла, которым он смазывает свои подкованные ботинки. Кажется, меня сейчас вырвет. Он поворачивается лицом к двери и застывает. В коридоре снова слышны все те же быстрые шаги, к звуку которых примешивается шум волочащегося мешка. Наш цербер направляется к выходу.

Я приоткрываю один глаз и вижу его сбоку. Это человек маленького роста, меньше меня, с очень большой, кажется деформированной, головой и слишком длинными руками.

После завтрака за мной приходит Цезарь 1 и отводит в голубой зал. У него короткая бородка и блестящий череп. На его груди нашивка с номером 1. Жестом он предлагает мне сесть на одну из скамеек, стоящих вдоль стен. А сам исчезает за маленькой дверцей. Мне не на чем остановить свой взгляд. Я успел изучить эти голые стены вдоль и поперек. Раньше мне часто приходилось сидеть здесь в ожидании наказания. Правда, последний раз я был тут больше года назад. Наконец дверь открывается. Входит мальчик, а сразу за ним — Цезарь 3, почти точная копия номера 1.

— Позволь представить тебе Красса. В течение следующего месяца ты будешь отвечать за него. Ты должен рассказать ему о правилах Дома. Именно ты должен помочь ему избежать ошибок, которые совершают по незнанию. Сегодня покажешь ему комнаты.

От других дел ты освобожден. И помни: если он совершит ошибку, отвечать будешь ты, и так в течение месяца, начиная с сегодняшнего дня.

— Я понял.

Я понял это еще до того, как он заговорил. Квинт «ушел», и его нужно было заменить в тот же день до полудня. Но инициацию новичка мне поручают впервые. Я уже видел за этой работой других и знаю, что это опасно и рискованно, потому что даже самые покладистые дети не могут не наделать ошибок. Ведь нужно усвоить столько правил! Необходимо постоянно себя контролировать. Основной совет, который я могу дать, — ждать, всегда ждать: ждать, прежде чем заговорить, ждать, прежде чем что-то сделать.

— Не стой тут как вкопанный, — тихо говорит Цезарь 3, — у тебя есть работа. Можешь приступать. Цезарь придет с проверкой в конце дня. До свидания.

Он выходит, ни на кого не глядя.

Я оборачиваюсь и смотрю на новичка.

— Привет, Красс. Послушай моего доброго совета: в любой незнакомой тебе ситуации сразу замри. Стой неподвижно и не раскрывай рта. Дождись моих объяснений. Даже если ты уверен, что все понял, не торопись. Сначала смотри, как делаю я, и повторяй за мной, даже если тебе это покажется странным… Поначалу тебе все здесь будет казаться странным. После станет естественным, и ты больше не будешь об этом думать. Запомни: тебе повезло, что ты здесь.

Мы спим в тепле на чистых простынях и едим досыта. Еще можно читать и играть.

— Как тебя зовут?

— Разве я не сказал? Я — Мето. Пошли, начнем со спальни. Сегодня я весь день буду рассказывать тебе обо всем подряд. Если что-то будет непонятно, не бойся, переспрашивай, я повторю.

Мы идем по пустынным коридорам. Красс то и дело запахивает на груди пальто, словно ему холодно. Я продолжаю:

— Сегодня двадцать девятое. Нечетное число, день уколов. Мы должны быть в санчасти к десяти часам. Ты должен понять главное: расписание здесь очень строгое.

— Строгое??

— Это значит, что его нужно соблюдать неукоснительно и никогда не опаздывать, иначе…

— Иначе?

— Могут быть неприятности. Но если ты будешь внимательным, все будет в порядке.

Я толкаю дверь в спальню и беру Красса за руку, которую он не вырывает, хотя мой жест кажется ему странным.

— Самое главное — не трогай кровати. Прочти, что написано вон там, на стене.

Он поворачивается и смотрит на меня с удивлением.

— Давай читай. Ты не умеешь читать?

— Не умею.

— Ну тогда слушай: «Спальня предназначена исключительно для отдыха». Ты понял? Здесь никто не будет с тобой играть, никто не будет за тобой гоняться в салочки. Тут никто не прячется, не дерется, даже подушками. В этой комнате мебель очень ценная, особенно кровати. Они крайне хрупкие. Одно неловкое движение может привести к поломке какой-нибудь перегородки, а сломанная кровать — это изгнание.

— Изгнание? Как это?

— Ты исчезнешь, и больше тебя никто никогда не увидит.

Укол делают в ягодицы, прямо перед уроком борьбы. Мы уже привыкли к такому лечению, никто из нас не ропщет.

— Уколы позволяют нам оставаться здоровыми и не расти слишком быстро. Ну как, не боишься, Красс? Я тебе обещаю, что ты почти ничего не почувствуешь.

Новичок покорно соглашается исполнить этот ритуал. Я вижу гримасу на его лице в момент, когда игла входит в тело. Он считает нужным меня успокоить:

— Я не боюсь уколов. Но, Мето, почему нам нельзя расти?

По правде сказать, я не знаю, почему хорошо быть маленьким, но здесь это именно так. Все — маленькие. Пока ты мал, ты остаешься в теплом гнездышке, а потом — большой прыжок в пустоту…

— Садись, Красс. Я расскажу тебе одну историю. Однажды мне пришлось подвергнуться уколу два раза. Это было во вторник. Накануне я порвал свою голубую ленту.

— Голубую ленту?

— Ах да! Ленты… Я объясню тебе вечером. Так вот. Лента. Это меня потрясло, я встал в очередь два раза. Все происходило очень быстро, как обычно. Казалось, никто не обратил на это внимание. Однако санитар заметил. Очевидно, поняв, что пришлось использовать лишний шприц. Спортивное занятие было отменено. Никто не донес на меня, но вечером в спальне я понял, что так не делается. Я был молод, я учился.

Помню, как в тот день перед сном кто-то из старших поучал нас:

— Необходимо соблюдать два важных правила. Первое: никогда не красть укол у другого. Второе: никогда не лишать детей спортивных занятий. Наказание в случае рецидива — ночное изгнание виновного из кровати.

Мне казалось, что я уже все понял, но я все-таки спросил, дрожа от страха:

— Что такое рецидив?