Дырчатая луна (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗
— Ух, какая! — Зорко поднес раковину к уху. — Поет... Лён, послушай.
Лён послушал.
— Да, гудит... Как ты ее назовешь?
— Улыбка клоуна! Смотри, какой большущий рот... Или нет... я потом придумаю.
Зорко оставил раковину в руках у Лёна и ускакал вперед — резвый, как Тиви.
Давно уже ухнула над бастионом каронада (напугала ленивых туристов).
Лён догнал Зорко.
— Что-то Динки нет. Обычно она прибегает вскоре после выстрела.
— Ах, что-то Диночки долго нет! Ах, кажется, кто-то страдает! — пропел Зорко.
— Ах, кто-то заработает подзатыльник!
Зорко засмеялся и упрыгал в тень горбатой скалы.
Там он лег на плоский камень, хитро глянул на Лёна и что-то начал выводить на песке пальцем. Потом увлекся и больше не оглядывался.
Лён крадучись подошел. На песке было нацарапано:
L-Динка + Lён — Lю...
Зорко с тихим сопением выводил букву «б».
— Та-ак... — зловеще сказал Лён.
— Ой... — Зорко дернулся, но понял, что ему не удрать. Зажмурился, лег щекой на камень и жалобно выговорил: — Это шутка. Такая ма-аленькая забавная шуточка... Я больше не буду.
— Конечно, не будешь, — злорадно пообещал Лён. — Утопленники не шутят...
Он сгреб Зорко с камня и потащил на скалистый двухметровый выступ.
— Ай!.. Ой... — Зорко дурашливо махал руками и ногами. — Спасите! Меня хотят скормить акулам!
— Хотят, хотят... — Лён принес его на каменную кромку. — Есть у тебя последнее желание?
— Нет... Ой, есть! Пусть одна длинная очкастая девица каждый год в этот день приносит на берег цветочки. В память о невинно погибшем... Ай!..
Лён кинул его в зеленую прозрачную воду — под выступом было глубоко. В этой воде Зорко сразу превратился из облупленно-коричневого в бледно-желтого. Забарахтался, пустил пузыри. И стал опускаться на дно.
Конечно же, он дурачился. Но Лён обмер от мгновенного страха. И сиганул с камня. В зеленой прозрачности он разглядел Зорко — руки и ноги у того двигались беспомощно, как водоросли. Лён ухватил Зорко под мышку левой рукой, а правой сделал несколько сильных гребков.
На поверхности Зорко забарахтался, засмеялся и вырвался. Вразмашку добрался до пляжа. Заплясал на песке:
— Испугался, что я правда потону, да?!
Лён сделал вид, что хочет догнать его. Зорко отбежал и бросил в Лёна пригоршней мелкой гальки. Потом растянулся на песке.
— Лежачего не бьют.
— Хитрый, — вздохнул Лён и упал рядом.
— Ага, я хитрый, — согласился Зорко. С непонятной грустинкой. — Думаешь, почему меня иногда звали Зорито?
— Ну почему... Уменьшительно от Зорко.
— He-а! Не от Зорко, а от «Зорро». Есть такое кино — про благородного разбойника. Его прозвали Зорро. А по-испански это значит «Лиса».
— Я знаю, мы учили испанский в интернате. И кино я видел...
— Ну вот! Значит, должен понимать. «Зорро» — «Лиса», а «Зорито» — «Лисенок»...
Лён смотрел с сомнением.
— Не похож ты на лисенка.
Зорко уткнулся в песок острым подбородком. Левой пяткой почесал правую щиколотку.
— Это я снаружи не похож. А внутри я хитрый. Изворотливый...
— Кто? Ты?!
— Ага... Я лучше всех прятался в кустах, когда играли в горное восстание... И умел притворяться...
— Как притворяться? — насупленно спросил Лён.
— Ну... умел смеяться, когда хотелось плакать... — Зорко поглубже зарылся подбородком в песок. По нижнюю губу. Отдул песчинки.
«И часто так бывало?» — хотел спросить Лён, однако не решился. Зато возразил уверенно:
— И все-таки «Зорито» — не «Лисенок».
— Это почему? — капризно сказал Зорко.
— Во-первых, тогда надо было бы говорить раскатисто, с двумя «р» — «Зоррито»...
— Это писать надо с двумя, а говорить можно и так...
«Просто у тебя, у голубка, проскакивает йосский акцент, — усмехнулся про себя Лён. — Йоссы звук «р» всегда глотают...» И хотел спорить дальше:
— А во-вторых...
Но тут их позвал с бастиона старик Август...
Динка появилась только вечером, когда Зорко и Лён сидели на парапете и смотрели на заходящее солнце. Сегодня оно уходило в сизую дымку, и ярких красок не было.
Зорко и Лён раздвинулись, Динка села между ними. Оправила школьную юбочку, закачала ногами. Ноги снова были в мелких порезах и травинках — как в день знакомства.
— Ты что, по болотам гуляешь? — неловко спросил Лён. Потому что Динка заметила, как он разглядывает ее ноги.
— Конечно! Каждую пятницу, а то и чаще. Только там не совсем болота, а заросшие пруды с островками и кочками. На одном островке живет Ермилка.
— Кто?! — звонко удивился Зорко.
— Мальчик такой. Чуть поменьше тебя...
— А... как он там живет? Зачем?
— Живет и все...
— Беженец? — спросил Лён.
— Ну... можно сказать и так... У него мама и папа плыли на теплоходе «Константин», когда его захватили йосские десантники. Всех взяли в заложники. А когда морская пехота брала «Константин» на абордаж, многих заложников там постреляли...
— Йоссы не стреляют заложников, — сумрачно сказал Зорко.
— Там не разберешь, кто стрелял. Палили с двух сторон, а про пассажиров и не думали... Вот Ермилка и остался один. И ушел туда... Он никого не хочет видеть. Вернее, не хочет, чтобы его видели. Говорит, что одному жить лучше. С бабочками, стрекозами и лягушатами...
— А зимой? — поежился Лён.
— У него хижина, а в ней солома и сухие камыши. Он в них зарывается и спит до весны...
— Сочиняешь, — догадался Зорко.
— Ничуть не сочиняю!
— Но он же не медвежонок!
— Нет... Но и не обыкновенный мальчик. Он...
— А чем он питается, когда не спит? — недоверчиво перебил Лён.
— Иногда я ношу ему хлеб и молоко... Но он может совсем не есть. И неделю, и месяц, и хоть сколько. Просто ему нравится, что я прихожу и приношу гостинцы. И книжки... Мы познакомились в прошлом году, когда я там охотилась за тритонами для школьного террариума. Знаете, что такое террариум?
— Знаем! — Зорко стукнул босой пяткой о камень. — Ты скажи: он так и живет там целых два года? Ведь «Кон-стантин»-то штурмовали в позапрошлом году!
— Так и живет. Как Маугли. Только без волков...
— Но он же тогда был совсем маленький! Не мог он один, — опять не поверил Лён.
— Восемь лет ему было...
— Значит, сейчас он не младше меня, — придирчиво заметил Зорко.
— Ему и сейчас восемь лет.
— Лён, давай спихнем Враль-Динку вниз! Чтобы не пудрила нам извилины!
— Да правду я говорю! До чего бестолковые! Вы дослушайте до конца! Он не простой мальчик, а невидимка!
— Лён, ты ее с того бока, а я с этого...
— Ай! Дурни!.. Ну, честное же слово! Он стал таким, потому что... ну, это, наверно, как болезнь... Я же говорю, он не хотел, чтобы его кто-нибудь видел. Он перестал верить всем-всем людям, вот!.. И от всех скрылся, вот!.. А у невидимок время почти не движется. Поэтому Ермилка не растет. Вернее, он растет, когда превращается в нормального, в видимого, но это бывает очень редко, на несколько минут. Он не хочет, чтобы про него знали. Только со мной подружился...
— Почему? — слегка ревниво спросил Лён.
— Ну... надо же с кем-то... Он же почти малыш, тоскливо совсем одному... Он все про себя рассказал. Признался, что по ночам иногда плачет. Это когда совсем темно, нет луны... Но вообще-то он веселый. Проказник...
Лён вдруг поверил. Почти. Зорко, видимо, тоже. Он спросил:
— А какие книжки этот Ермилка любит?
— Сказки про зверей... Он там организовал хор из дрессированных лягушат. Он рассказывает, что среди них есть говорящие...
— Врет, — уверенно сказал Зорко.
— Ну, может быть, фантазирует... Вообще-то он иногда бывает вредный. Упрямый. Особенно когда приходится лечить его ссадины-царапины. Он ведь там то и дело обдирается о колючки, потому что бегает голышом. Думаете, я почему таскаю в сумке всякие медикаменты? Из-за этого обормота...
