Летчик для особых поручений: Фантастические произведения (сборник) - Крапивин Владислав Петрович
— Это очень грустно... Ты где-то пропадаешь, а старый человек не имеет ни минуты покоя... Но я найду управу! Теперь ты будешь у меня жить в коробке с ватой и крепкой стеклянной крышкой.
— Что ты! — испуганно сказал Тилька. — Я же сразу динь — и помру. Мне нужна свобода и дождики.
— Никаких дождиков!
— Я хочу с Владиком!
— Я тебе покажу Владика!
— Тогда я опять разобьюсь!
— И на здоровье...
— Ну-ка, наклонись, — попросил мастера Тилька.
Мастер нехотя нагнул голову к столу. Тилька ухватил его за седые кольца на виске, повис на них и что-то начал тихо говорить мастеру в ухо.
— Подлиза... — проворчал мастер. — Имей в виду, если динькнешься еще раз, чинить не буду ни за что на свете.
— Ура! — крикнул Тилька. — Владик, посади меня в карман!
Владик робко посмотрел на мастера.
— Можно?
— Убирайтесь, — ответил мастер. — Вы не дети, а крокодилы.
Владик осторожно усадил Тильку в кармашек, на котором темнели засохшие пятнышки крови. А мастеру сказал:
— Большое спасибо.
— Убирайтесь, — повторил мастер. — Или я превращу вас в пробки для графинов.
Владик и Тилька долго бродили по лестницам и переулкам Боцманской слободки, искали заросшую сурепкой маленькую площадь. Владик не запомнил дорогу, когда мчался отсюда с разбитым Тилькой.
А Тилька тем более ничего не помнил.
И все-таки он все время звенел у Владькиного уха:
— По-моему, это з-здесь... По-моему, динь-там...
Он сидел теперь не в кармашке, а на левой дужке Владь-киных очков и держался за его волосы...
— По-моему, з-за теми динь-деревьями...
— Вон там, — сказал наконец Владик. Он увидел знакомые домики, белую будку-водокачку посреди площади, а главное — Нику и мальчишек. Они укрылись от ветра за водокачкой, сидели на корточках и разглядывали зонт. Он был открыт, но край купола у него оказался смят и надломлен.
Владик подошел и печально проговорил:
— Так и знал, что сломаете...
Ребята оглянулись на него. Ника встала и виновато засопела.
— Летать пробовали... — пренебрежительно сказал Владик.
Мальчишки присели еще ниже, а Ника вздохнула.
— Не умеете, дак нечего и соваться, — сказал Владик. — А еще говорила: «Не сломаем, вещь чужая...»
— Чужая, когда хозяин есть, — огрызнулась Ника. — А тебя будто сдуло. Улепетнул, одного ударчика испугался.
Владик даже задохнулся от негодования. И пока хлопал губами, пока думал, как ей ответить покрепче, возмущенно зазвенел Тилька:
— Бестолочь ты непроз-зрачная! Он меня спасать побежал! Потому что я раз-збился из-з-за тебя, динь-дура!
У Ники кругло открылся рот. У рыжего стрелка Кости и у белобрысого Матвейки тоже. Ника шепотом сказала:
— Ох... это кто?
— Не твое дело, — буркнул Владик.
— А он... какой? Заводной, да?
— Сама ты з-заводная! Я настоящий!
— Ой... — опять сказала Ника.
— Вот тебе и ой, — хмуро отозвался Владик. — Давайте зонт... авиаторы бестолковые.
Кое-как он расправил сломанные и погнутые прутья. Свернул зонт, обмотал его ремнем от сумки. Ника молча смотрела на него. Потом нерешительно сказала:
— Ты просто волшебник какой-то. Летать умеешь. И такой у тебя этот... Стекляшкин.
Владик сердито хмыкнул. Потому что никакой он был не волшебник. То, что он полетел, получилось само собой. Ветер подходящий и зонт... А «стекляшкин» Тилька если и волшебный, то сам по себе. Не Владик же его сделал...
— Грохнула зонтик да еще ерунду мелет. А «волшебнику» теперь дома будет нахлобучка.
Сказав эти сумрачные слова, Владик зашагал прочь. Не оглянулся. Вернее, оглянулся, но не сразу. Только на краю площади. Мальчишки остались у водокачки, а Ника шла за ним.
— Ты чего... — сказал Владик.
— А тебе здорово попадет? — виновато спросила Ника.
Владик не знал. Это будет зависеть от маминого настроения. Но ответил громко и сурово:
— Еще бы!
Если у этой вредной девчонки с рогаткой проснулась совесть, то пусть помучает ее посильнее.
Ника догнала Владика и тихо объяснила:
— Мы ведь не нарочно...
— Ха! Сперва пуляют по человеку из рогаток, а потом — «не нарочно»!
— Костик же не просто так пулял...
— Нуда! Он готовился к международным соревнованиям. Турнир стрелков по летающим зонтикам!
— Он думал, что ты шпион, — сказала Ника.
Владик обалдело поморгал, потом вздохнул:
— Тогда он такой же глупый, как ты... Где это видано, чтобы шпионы летали на зонтиках?
— Ну... он же думал, что не настоящий шпион, а веревочный.
— Что-о?
— ТьГ разве никогда не слышал про веревочниц? Это тетки такие, они везде стараются занять ребячьи площадки и натягивают там веревки. Будто бы для белья. А на самом деле чтобы нам негде было играть. У них тайное общество против ребят...
— Такую тетку я тоже знаю, — сказал Владик. — Но я-то здесь при чем?
— Мы думали, что ты летаешь и высматриваешь для них площадки.
— У-динь-дивительно бестолкова... — звякнул Тилька. А Владик возмутился:
— По-вашему, я похож на шпиона?
— Теперь-то видно, что нисколечко не похож, — примирительно сказала Ника. — Но на высоте трудно разглядеть...
— Зачем ты так длинь-длинно с ней разговариваешь? Прогони ее, — посоветовал Тилька.
— А ты помолчи, сосулька, — насупленно отозвалась Ника.
От оскорбления Тилька чуть не свалился с дужки очков.
— Я?! Сосулька?! Аты... кроко-длинь-дилиха безобразная!..
— Сперва разбила маленького, а потом еще обзывает! — сказал Владик. — Чего ты за нами увязалась? Иди к своим рогаточникам...
— Ну и пожалуйста... А я хотела с тобой пойти, чтобы сказать твоим родителям, что зонтик я сломала, а ты не виноват.
— Очень благородно, — ехидно отозвался Владик. —
Только родители приходят вечером. Ты что, ждать их собираешься? Шагай-ка ты домой.
Они в это время уже спустились по ракушечному трапу на широкую улицу Трех Адмиралов. Здесь была троллейбусная линия. Не глядя больше на Нику, Владик подошел к остановке и прыгнул в троллейбус номер два. Надо было забрать в сквере сумку и отправляться домой.
Владик совсем забыл, что день субботний и мама не на работе. Она встретила Владика на пороге и неласково сказала:
— Явился наконец... Будешь сразу во всем признаваться или станешь сперва городить небылицы?
— Буду признаваться, — вздохнул Владик.
— Давай-давай...
— Зонтик сломался.
— Миленькое дело! Я же говорила! А ты что? «Ах, он крепкий, ах, я осторожный!..» Ладно, зонтик — это раз! А дальше?
— Что? — робко спросил Владик.
— Ах, «что»? Может быть, ты хочешь рассказать, что сидел сегодня на уроках и даже получил кучу пятерок? Прогульщик несчастный! Из школы прибегают одноклассники: «Почему вашего Владика нет на занятиях?» А я откуда знаю почему? Я схожу с ума, товарищи тоже переживают...
— Товарищи! — сказал Владик. — Наверняка Витька Руконогов, этот ябеда и предатель.
— Не смей так про него говорить! Он замечательный мальчик!
— Ну конечно! Он замечательный, а я...
— Где ты был?!
— Я нечаянно... Меня унесло. Ветер такой могучий, а зонтик такой... как парус, меня как дернет, как понесет, а там колючки, и я вверх, по воздуху...
Мама села на стул, задумчиво взялась за подбородок и стала смотреть на Владика очень внимательно. На лице ее читалось, как буквы на бумаге: «Ну-ну, давай. Послушаем, что еще сочинишь...»
— Вот ты не веришь, а я правда по воздуху. А там яхта, ее на камни несло, надо было протянуть канат, а лететь, кроме меня, некому, а она бы разбилась... Ну, ты не веришь, а я не могу, когда ты не веришь! А если поверишь, то испугаешься и опять меня наругаешь, ты скажи сперва, что ругаться не будешь, и я расскажу, чтобы ты поверила, а то...
Мама встала и деловито потрогала Владькин лоб.
