Под созвездием Ориона (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Едем лесной дорогой. Пересекаем железнодорожную линию. В. П. высказывает догадку, что, видимо, по этим рельсам злокозненный император Франции подтягивал к месту сражения эшелоны со своими гренадерами, кирасирами и уланами. Митька, не сразу учуявший юмор, возмущенно дрыгает отреставрированной лапой. Затем, чтобы оправдаться, заявляет, что «юмор дубовый».
Осматриваем Бородинское поле и памятники двух Отечественных войн… Словно для того, чтобы усилить впечатление, погода меняется, нависают сизые и как-то по-скуль-птурному рельефные тучи. Обкладывают горизонты. Золотая глава и крест колонны памятника сияют на фоне туч удивительно ярко, словно сами излучают свет…
С. А. и А. К. с чувством профессионалов разглядывают окопы времен Великой Отечественной и рассуждают об их профилях: «Это была оборона взвода…»
В. П. на видеопленку запечатлевает бюсты Кутузова, Багратиона и Барклая де Толли, позеленевшие орудия воинства Буонапарте. По музейной территории бродят непонятные люди в форме разных солдат 1812 года. Видимо, члены военно-исторических клубов.
А. К. покупает и дарит Митьке памятный значок. Фалерист Митька доволен и больше ни на кого не ворчит.
Бородинское поле оказывается не таким широким и огромным, как представлялось в детстве, когда мы все учили: «И вот нашли большое поле — есть разгуляться где на воле…» Но это, несомненно, поле нашей славы, и после всего безрадостного, что увидели мы на просторах России по пути сюда, на сердце делается легче: не может не выстоять среди всех бед народ, у которого такая история…
11.30. Мы снова на автостраде. Во весь дух мчим на запад, благо дорога пока позволяет.
11.45. Пересекли границу Смоленской области. В этот самый момент пошел дождь.
11.58. Проезжаем город Гагарин — родину первого космонавта. Сколько же неясного еще с его гибелью… Вообще-то нерасследованность политических убийств и загадочных смертей просматривается чуть ли не с античной истории. Так что чему тут удивляться?
12.00. «Лайба» проголодалась. Заправляем 35 литров за 270 рублей. На спидометре 3008 километров.
12.47. На горизонте показался город Вязьма, через который протекает одноименная река. В. П. мирно дремлет (в позе отдыхающего фавна), обняв Митьку, а тот, в свою очередь, обнимает Настю. За окнами авто — народ в поле, занимается сельхозработами (сажает картошку, как нам показалось на такой скорости).
Вязьма неудержимо проносится за окнами машины. Увы, сколько городов мы увидели и еще увидим лишь мельком в нашей стремительной поездке…
В. П. (который, оказывается, не спал, а размышлял):
— Во всех городах все равно не побываешь. И поездка эта хороша не столько пунктами остановок, сколько сама по себе. Главное в ней — Дорога. У Дороги — своя романтика, свое очарование и магия… Вы ведь уже заметили: стоит некоторое время походить пешком по каким-нибудь улицам — и снова тянет в машину. Чтобы опять скорость, мелькание лесов, деревень, лугов, встречные облака, смена дождей и солнца…
Посмотрите сами: когда машина взлетает на взгорок, какой простор на сотни километров открывается вокруг — все эти перелески, излучины, села с колокольнями под небывало громадными грудами туч… Самое главное ощущение Дороги — то, что земля по-прежнему громадна, несмотря на нынешние космические времена и скорости. Просто мы отвыкли от этой громадности, а теперь открываем ее вновь… «Правда, Митька?» — «Ага… Только подвинься, а то прижал мне лапу».
13.40. Город Сафоново все той же Смоленской области. В экипаже без перемен. На дороге активные ремонтные работы. С. А. то и дело приходится тормозить. Но сам факт ремонта радует: жизнь продолжается, несмотря на так называемые реформы…
14.10. Переезжаем реку Воль в сорока пяти километрах от Смоленска (ежели не врет Атлас автомобильных дорог). Этимология ее названия не может не толкать на исторические экскурсы и догадки. Может быть, когда-то стоило пересечь сию речку и человек был вольным? А теперь… «На свете счастья нет, но есть покой и воля…»
(Митька: «А они — есть?»
А. К.: «Спроси у Пушкина…»)
14.28. Река Хмость. Никаких этимологий. Наверное, потому, что надоело молоть языком.
14.56. Мы у Смоленска. Не можем отказать себе в удовольствии свернуть с тракта, чтобы побывать хоть на некоторых улицах славного города.
Едем через невзрачные окраины к историческому центру. Первое, что бросается в глаза, — необычный железнодорожный вокзал: он со всех сторон окружен железнодорожными путями (такое раньше видели мы только в Перми) и попасть к нему можно лишь по двум мостам.
15.25. Пересекли Днепр в самом центре города. Ничего от гоголевского гиганта («редкая птица долетит до середины Днепра…»), но вода чистая и рыбаков много. Разглядываем смоленский Кремль — оплот западных границ земли Русской — и епископскую резиденцию с высоченным храмом. Все это на правом, крутом берегу реки. Зрелище, одним словом! Сердце радуется…
15.35. Неподалеку от стен Кремля притулилась заправочная станция. Хлипкая суперсовременная постройка на фоне могучей оборонительной башни. Нарочитое сочетание старины и нынешнего века или плод безвкусицы городских чиновников, отвечающих за архитектуру? Впрочем, бензин — кстати. Чтобы потом не останавливаться, заправляем 20 литров (150 руб.) — на спидометре 3226 километров.
Во время заправки В. П. доблестно снимает и Кремль, и бродячих собачек, и развалины-хибарки на сохранившейся в самом центре Смоленска деревенской улице, и милые нашему сердцу одуванчики (такие же, как дома).
С. А. и А. К. разглагольствуют: сколько же сюжетов нашел Командор для своих будущих книг, озирая окрестности.
В. П.:
— Я их ищу в городах, близких моему сердцу, а не в тех, куда заскочил на короткое время, пусть и весьма знаменитых. И вообще рождение сюжета есть таинство, а не тема для безответственного трепа…
Заяц Митька:
— Вот именно! И вообще мы договорились: ни слова о политике.
А. К.:
— А при чем здесь политика?
Митька:
— Вот и я о том же…
Хитрит что-то заяц. Поди разберись в его логике…
16.25. Выехали из Смоленска, так и не найдя здесь памятника Твардовскому (В. П. утверждает, что таковой все же имеется). А жаль — хороший поэт.
(В. П.: «Мне не жаль. Может, он и хороший поэт, но я Александра Трифоновича не люблю за его безобразный поступок по отношению к Паустовскому. Кто не знает, в чем дело, пусть почитает их обмен письмами в пятьдесят восьмом году о повести «Время больших ожиданий». Твардовский тогда не взял эту повесть Паустовского в свой «Новый мир» и повел себя как самый ультрапартийный цензор…
Конечно, и журнал у Твардовского был по тем временам прогрессивный, и сам редактор был прогрессивен, но и политик он был тоже. И, видимо, решил «не играть с огнем» в той литературной обстановке, накаленной скандалом из-за Пастернака и его «Доктора Живаго». Потому что в повести Паустовского было много о Бабеле, о морской романтике и не очень много о героизме одесских подпольщиков в годы Гражданской войны…»)
Движемся по Витебскому тракту в направлении государственной границы с братской Беларусью. Дорога пустынна и относительно хороша. Погода — тоже. Зябко, но солнышко светит.
16.30. Проезжаем мемориал «Катынь». Здесь НКВД расстреляло тысячи пленных польских офицеров. Останавливаться не стали. Не из неуважения к памяти поляков. Просто у нас своя память о времени массовых репрессий (у кого в этой стране ее нет?), и свой родовой страх в генах живет. Нет сил пополнять его новой порцией…