Под созвездием Ориона (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
С.С. развлекает публику своими рассказами. Один из них, связанный с «военной» ситуацией и литературой одновременно, приводим без сокращений.
«…В застойную эпоху сидели мы с приятелями в университетском общежитии. За рюмкой чая вместе с соседями по блоку — студентами из старинного датского города Орхуса. Их в советский вуз прислали на стажировку по части славянских языков. Парни оказались вполне свойскими, и сокурсник мой Сева (староста курса и человек, как-то связанный с органами) в порыве душевной теплоты и откровенности завел такую речь:
— Хлопцы! И сами вы замечательные, и королевство ваше датское тоже замечательное! Но одного не могу понять: зачем Дания состоит в агрессивном блоке НАТО? Да неужели у вас всерьез кто-то думает, будто СССР способен обидеть маленькую страну?
— Не думаем, а знаем точно, что в Советском Союзе давно вынашивались планы агрессии против нас, — вынув трубку изо рта, невозмутимо ответил Бент, один из датчан.
Сева, хотя и считался на факультете неким политфрондером, теперь аж зашелся от праведного негодования. Начал страстно излагать суть последних советских мирных инициатив.
Но датчанин также убежденно ему в ответ:
— Планы агрессии вынашивались. Причем эта идея отражена в советской литературной классике.
— Где, в каком произведении?! — завопил Сева.
Бент взял с полки томик Ильфа и Петрова, раскрыл то место, где описывается, как Остап, накануне изъявший-таки у Корейко миллион, едет по пустыне на верблюде и рассуждает вслух.
Рассуждает он вот о чем.
«Ну, стал я миллионером. И чем бы мне теперь заняться?.. А не объявить ли себя вождем местных племен, купить у англичан оружия и пойти на кого-нибудь войной? На кого? А хотя бы на Данию. Повод? А зачем они убили Гамлета — принца и наследника своего законного? И вообще покойный Паниковский замечательно бы смотрелся с жирным датским гусем…»
— Убедились? — печально произнес Бент, закрывая произведение советских классиков.
Крыть Севе было нечем…»
10.15. Проезжаем местечко Уселюб. Ехидничаем: не отсюда ли пошел содомский грех и все другие непонятные явления в интимной сфере? С. А., кинув взгляд на спидометр, говорит, что там уже цифра 4000. Опять же повод…
Неугомонный С. С. (он тоже почувствовал волю, вырвавшись из ритма столичной жизни) рассказывает нам о самогонных заводах в Налибокской пуще, мимо которой нам предстоит проезжать. У него по этому поводу написана целая статья. «Самогонные рабы» за два доллара в сутки и «фломастер» — пластиковую бутыль с самогоном — горбатятся на своих хозяев. О незаконном производстве знают и милиция, и местная власть, но ничего не предпринимают.
Тема оказалась интересной для всех…
10.20. Переезжаем реку Неман (Неман). Чуть севернее ее в 1812 году переходили войска Бонапарта — пятьсот тысяч человек, говорящие на двунадесяти языках европейских народов. Из всего Наполеонова воинства обратно через Неман переправилось всего семьдесят пять тысяч человек. Однако человечество ничему не научилось — ни в ту пору, ни в последующие времена…
10.30. Проезжаем поворот на Щучин. В 1978 году А. К. — выпускник военно-политического училища — здесь проходил стажировку в ОБАТО (отдельный батальон аэродромно-технического обслуживания) в должности заместителя командира роты охраны по политчасти. Уехал сюда, по его словам, на второй день после свадьбы. Может быть, потому, вернувшись через два месяца, радуясь счастливому возвращению, и положил начало первому сыну — Ивану. Сегодня тому уже двадцать три года…
Справа от дороги наблюдаем сенажные башни, напоминающие то самое, чем и зачинаются дети. Вспоминаем шутки, которые отпускались в адрес возводимой в Свердловске в годы перестройки телебашни (так и не достроенной до сего дня). Уж она-то точно была моделью гигантского… того самого. Сенажные башенки по сравнению с нею, как упомянутые органы пигмеев… Эти фантазии очень далеко могут завести нашу временно холостяцкую компанию, однако ушастый моралист Митька вовремя напоминает:
— Договаривались же! Ни слова о политике!
При чем здесь политика, не совсем ясно, однако все стыдливо умолкают. А самый интеллигентный из нас — В. П. (Заяц Митька: «Это он сам так считает»…), чтобы разрядить обстановку, сочиняет:
10.35. Разговор о детях заставляет С.С. вспомнить вчерашнюю «дипломатическую выходку» его двенадцатилетнего сына Васи. Вася собирает пустые бутылки, чтобы купить новые колеса для своих коньков-роликов. Собрав все, что осталось после нашего застолья, он долго кружил по кухне вокруг полупустой бутылки водки. Потом наконец не выдержал и обратился к своей бабушке, мывшей в это время посуду:
— Баб, ты водку пьешь?
— Н-ну… если чуть-чуть, когда праздник или еще что-нибудь…
— Бабушка, ну, допей, а? Здесь всего стаканчик! А мне пустую бутылку отдашь…
Вот оно, поколение «Пепси».
10.40. С.С. рассказывает, как проходила его свадьба в том самом местечке, куда мы держим путь. С ритуальными песнопениями и застольем во дворе для всех соседей. Для этого тесть припас шесть сорокалитровых бидонов с литовской самогонкой, выгнанной специально, «на заказ». По оценке односельчан — богато! Шляхетская свадьба получилась.
Тот же С.С. выдвигает теорию «оседлости тещ». По ней, теща не должна жить с зятем не только в одном доме или на одной улице, но даже и в одном городе. Однако она же и не должна жить на другом конце света, чтобы к ней всегда можно было обратиться за помощью и сплавить внуков на лето. Лучше всего — километров где-то за триста-четыреста. В подтверждение своих слов сей мудрый теоретик семейного строительства заявляет, что когда он приезжает к теще (живущей в такой «зоне оседлости»), то оказывается для нее любимым гостем, а не подсобной силой: «Сирожа, вот табе сало, вудка, отдыхай!»
И только в охотку зятек берет вилы или грабли и что-то там копнет в огороде.
С другой стороны, приехав в Минск, теща тоже чувствует себя гостьей и не командует у С.С. в доме…
А. К. добавляет, что родственные отношения вообще лучше на расстоянии, когда никто никому не надоедает и не вторгается в личную жизнь другого. Жестко, но справедливо… Кто возьмется это оспорить?
10.45. С.С. рассказывает о географии так называемого «белорусского сала», которым торгуют на всех вокзалах Москвы. Жители Бреста едут на дизеле в Польшу. Там закупают сырое сало, солят, перчат его и везут в Россию, выдавая за свое, а то и за настоящее «украинское». В связи с национальным вопросом дошли и до анекдотов. Вот два из них от нашего гида.
Анекдот номер один.
Идут по дороге русский и белорус. Находят кошелек с деньгами — сто монет. Белорус говорит: «Давай делить. Вместе шли, вместе нашли. Тебе пятьдесят, и мне столько же. «Нет, это не по-братски!» — говорит русский и забирает себе восемьдесят золотых. На недоуменный вопрос попутчика поясняет: «Я же твой равноправный старший брат…»
Почему-то никто из нас не засмеялся.
Анекдот номер два.
Украинец зовет товарищей:
«Эй, Небейбаба, Задерикоза, ходытэ до мэни, дывитеся, яка у москаля смешна хвамилия — Зайтцеф!»
Ничего анекдотик, но больше улыбаемся рассказу С.С. о том, как реагируют местные дорожные милиционеры, останавливая российский автомобиль: «Ну што, маскалику, попався?»
10.55. Заправляем 30 литров бензина за 16 800 белорусских рублей. На спидометре 4086 километров. На заправке поставлен биотуалет. С.С. рассказывает, что наблюдал картину, когда один местный житель, заглянув в подобное заведение, уселся на корточки рядом: «Жалко портить такую красоту!..»
