Подорожный страж (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Х-хак! — копьё свистнуло, подрубая ноги чуть ниже колен. Степан успел отскочить, и древко угодило в камень, чудом не сломавшись.
Двое с рогатинами не унимались, они теснили демона к скале слаженно и напористо, словно на дикого зверя охотились. Стёпка вертелся, пригибался и прыгал, как заведённый. Думать о гоблине было некогда, знай успевай уворачиваться. Острия рогатин мелькали в опасной близости, копьё тоже не отставало — только промедли, сразу прижмут.
В конце концов разбойники рассвирепели. Демон был неуязвим. Все удары приходились в пустоту. Здоровенные мужики, умеющие и с обозной охраной расправиться без лишнего шума и на медведя ходившие не единожды, были не в силах угомонить увёртливого отрока. Да кто этакое стерпит! Стучали рогатины, шипел что-то невнятное колдун, луна равнодушно смотрела с небес на суетливую возню глупых людишек… Разбойники ругались, исходя бессильной злобой. Они уже не осторожничали, не заботились о том, чтобы взять подлого мальца целёхоньким. Рогатину ему в брюхо по самую развилку, копьём по темечку, чтоб не дёргался, не егозил, чтоб и дух из него вон…
Стёпке тоже надоело дёргаться. Сколько можно изображать из себя неуязвимого Джеки Чана! И когда копьё слишком уж бесцеремонно нацелилось в его живот, он перехватил его за древко и резким рывком сбил разбойника с ног. Копьё осталось у него в руках. Мужик со свирепым плоским лицом перевалился через камень, нелепо дрыгнув ногами. На секунду все замерли.
Стёпка выставил перед собой толстенное копье с узловатым древком, ловко крутнул — не подходи, ужалю! Разбойники отступили, шумно отдуваясь и утирая трудовой пот. Умаялись, бедняги, отрока убивать.
— Смирись, демонище! — возгласил колдун мерзким блеющим голосом.
— Ага, щас, только штаны подтяну! — весело отозвался Стёпка, не спуская глаз с качнувшихся в его сторону рогатин.
Невидимые руки сильно пихнули его в грудь, но наткнулись на потеплевшего стража и отдёрнулись. Колдун испуганно ойкнул, зашипел, стал плеваться… потом взял себя в руки и повторил, но уже без прежней уверенности:
— Смирись, исчадие!
Он вновь попытался сбить Стёпку, и опять страж играючи отбил магическую атаку. И ещё, кажется, что-то добавил от себя, потому что колдун звучно лязгнул зубами и выронил посох.
— Убейте его! — выкрикнул он с непритворным испугом. — Изведите демона под корень!
После первого же выпада разбойники лишились обеих рогатин. Тупое копьё в Стёпкиных руках рубило не хуже самого острого меча. Тогда в дело пошли топоры. Троица негодяев дружно навалилась на демона и так же дружно разлетелась по сторонам — уже без топоров. Деменсий в суматохе попытался подобраться сзади, но напоролся на древко копья и уковылял, согнувшись, куда-то во мрак. Даже верёвку свою выронил.
Стёпка повертел копьё, кровожадно огляделся. Классная махаловка получилась. Ванесу понравилось бы… Чёрт! Там, где лежал Смакла, творилось что-то нехорошее. Пока Стёпка с помощью стража расшвыривал разбойников, колдун времени не терял, делал своё чёрное дело, готовил убийственную пакость супротив непокорного демона. Добежать до него Стёпка не успел. Мелькнул посох, пронзительно полыхнуло фиолетовым… Стёпке показалось, что он ослеп. Перед глазами заплясали разноцветные круги. Пришлось остановиться и закрыть глаза, чтобы поскорее восстановить зрение.
— А-а-а! — возрадовался колдун. — Не устояло исчадие премерзейшее! Кровью нечистой гоблинской захлебнулось!
Сам ты исчадие, подумал Стёпка, осторожно приоткрывая один глаз. Круги ещё не исчезли, но он уже почти всё видел. Только бы колдун опять своей молнией не шарахнул.
А колдун, спотыкаясь на камнях, ковылял к нему. Думал, наверное, что заморозил демона. Стёпка не стал его разочаровывать — зачем? Пусть порадуется человек, пусть хоть несколько минут почувствует себя могучим и великим победителем премерзейших исчадий. Недолго осталось радоваться гаду, за всё сейчас сполна получит, особенно за кровь гоблинскую. Бедный Смакла, одни убытки ему от демонов.
Колдун приближался медленно, одной рукой цеплялся за посох, другую тянул к Стёпке; в лице его было что-то птичье… Он был похож на потрёпанного жизнью старого петуха: тонкая морщинистая шея, крючковатый нос, головёнка набок, оловянные глаза и редкие разлохмаченные волосы на круглом черепе.
Слишком много колдунов на одного меня, подумал Стёпка, глядя на этого малосимпатичного аборигена. Мне с ними со всеми ни в жизнь не справиться. И зачем я им нужен? Главное, я же никого не трогаю, еду себе за Ванесом и всё. И в дела их магические вмешиваться не собираюсь. А они как с цепи сорвались — от одного не успеешь избавиться, как другой уже лапы свои крючковатые к горлу тянет. А Серафиан тоже хорош, мог бы и предупредить, что так трудно будет до элль-фингов добираться. А если он этого и сам не знал, то какой же он тогда нафиг чародей?
Застывший от ужаса Смакла тяжело со всхлипами дышал сквозь сжатые зубы. Разбойники вяло копошились на безопасном расстоянии. Демон теперь пугал их даже в замороженном виде. Пущай колдун сам его хомутает, этакого увёртливого…
Когда жилистая рука ухватила Стёпку за шиворот и осклабился в радостной ухмылке кривозубый рот, Стёпка произнёс про себя спокойно и даже с этакой напускной ленцой: «Страж!»
Колдуна шандарахнуло так, что он с треском и свистом улетел спиной вперёд в лесную темень, ломая кусты и, возможно, не слишком толстые деревья. И, улетев, он уже не вернулся, хотя — это Стёпка знал наверняка — остался жив и почти не пострадал. Сокрушительный урон понесла только его колдовская репутация. Кряхтя и охая, он повозился во мраке — и уполз из Стёпкиной жизни навсегда, оставив на камнях размочаленный магическим ударом и никому уже не нужный посох. Разбойники после короткого замешательства тоже благоразумно растворились в лесной чаще. И на поляне воцарилась нормальная ночная тишина.
Стёпка склонился над Смаклой, страшась увидеть жуткую безнадёжную рану… Нет, обошлось. Неглубокий порез на шее уже не кровоточил, ворот рубахи казался чёрным от набежавшей крови. Колдун, к счастью, Смаклу недорезал.
— Испугался? — спросил Стёпка, опускаясь на землю рядом с гоблином.
Тот молча кивнул. Его трясло. Кроме длинной рубахи на нём ничего не было. Порты свои он то ли потерял, то ли они остались в повозке.
— И я испугался, — сказал Стёпка. — Не знал, что с ними колдун.
На него вдруг навалилась страшная усталость. Заболели руки, заболели ноги, заболели мышцы спины и живота. Дикие прыжки и скачки под управлением стража не прошли бесследно. Хотелось просто лечь и не двигаться. Но он заставил себя сходить за копьём, чтобы перепилить верёвки на гоблине. Смакла сразу вскочил на ноги, ойкнул и кулем осел на землю, как видно, верёвки были затянуты слишком крепко, и ноги успели основательно затечь.
Почти полная луна тихонько уползала за верхушки елей — представление на лесной поляне завершилось, смотреть больше было не на что. В глубине леса кулдыкнула спросонья какая-то птица.
— А ты говорил: выбрось, выбрось, — проворчал Стёпка. — Послушался бы я тебя — что бы тогда делали? Да ты его целовать должен теперь за то, что он тебя от верной смерти спас… Хочешь его поцеловать… или, как это, облобызать?
Смакла испуганно отшатнулся, загородился ладошкой:
— Сам его лобызай! Ишь, чего удумал!
— Ну, тогда погрейся. Знаешь, какой он горячий, лучше печки согревает.
— Пожжёт он тебя, Стеслав, помяни моё слово, до угольёв пожжёт огнём оркландским.
— Ну, раскаркался. Тоже мне — оракул без штанов.
Стёпка встал, помог подняться гоблину. Смаклу шатало.
— Дойдёшь? — засомневался Стёпка, глядя на его босые ноги.
— А куды я денусь? — буркнул в ответ гоблин. — Знамо, дойду.
Пробираться обратно по тёмному и совершенно незнакомому лесу было невесело и даже очень опасно. Стёпка теперь уже не ощущал себя ни Тарзаном, ни всесильным супергероем. Страж сделал своё дело и отключился. И вместе с ним напрочь отключилось не только Стёпкино ночное зрение, но и его смелость. В лесу ночью очень страшно, в лесу ночью пугаешься каждого куста, каждого постороннего звука, пугаешься даже собственных шагов. Хорошо, что рядом был Смакла. Всё-таки вдвоём не так жутко.
