Избранница - Карранса Майте (список книг .txt) 📗
Придворный опустился на колени перед Анхелой, уперев одно из них в землю, затем грациозно предложил ей руку.
И Анхела, будто проделывавшая этот ритуал всю жизнь, изящно коснулась своей рукой тыльной стороны ладони придворного и грациозными шагами проследовала к карете, двери которой сами растворились перед ней.
Девушка элегантно поднялась по ступенькам, приподняв юбку, чтобы не испачкать ее, и исчезла в темноте среди бархатных сидений.
— Ну, что скажете? — спросила Фиалковая фея с легким беспокойством в голосе.
— Она совершенна. Просто само совершенство, — заявил искренне восхищенный Дианкехт, затем, внимательно посмотрев на Лилиан, добавил: — Но не столь совершенна, как ты.
Лилиан покраснела и снова обратила внимание на свою подопечную:
— Вот увидите, она не подведет. Вы не ошиблись, она совершенна!
Цицерон придерживался того же мнения. Новая Анхела была самим совершенством, в этом не оставалось никаких сомнений, однако он предпочитал несовершенную Анхелу — человечную и хрупкую, маленькую Анхелу, худую, белую, похожую на мальчика и плутоватую.
Кем бы ни была Анхела, скрывшаяся в карете в его трусах, она исчезла со скоростью, какая требуется белке, чтобы забраться на дерево. Вместе с ней исчезли гофмейстер, феи и сверкающий порошок, наполнявший опушку светом и ощущением благополучия.
Цицерон поежился от холода, третий раз за этот вечер потер глаза и пришел к поразительному выводу: Анхела испарилась.
Перед ним стоял выбор из трех возможностей: остаться, вернуться в Дублин или последовать за ней. Наверное, самое разумное было бы вернуться в Дублин, но как раз эта возможность волновала его меньше всего. Самым разумным было бы ждать, но это было самым скучным делом в мире.
Отбросив первые две возможности, Цицерон решил действовать. Как-никак надвигалась ночь, а ночь была родной стихией эльфов-охотников, ночных следопытов, которые скрывались в тени, чтобы настичь добычу. Ему не могут не пригодиться многие часы путешествия по волшебным мирам.
Сейчас Цицерон наблюдал за этими мирами не на экране, а ощущал их под своими ногами. Он не нуждался в карте. Он точно знал, как проникнуть в королевство Туата Де Дананн, скрытое под холмами, куда вели подземные ходы. Он проник в виртуальную копию этого королевства всего несколько часов назад.
Цицерон с воодушевлением отправился в путь и уже почти стал насвистывать одну песенку, как вдруг оживился, почувствовав свою полезность и еще кое-что. Юноше не хотелось в этом признаваться, однако это новое ощущение, возможно, имело какое-то отношение к тому, что он влюбился.
В жизни Цицерона появилось единственное по-настоящему важное, самое важное и первостепенное дело — вытащить свою Анхелу, девушку, с которой он целовался, из капкана, куда та угодила, и избавить ее от тела, пленницей которого та стала. Каковой бы ни оказалась причина ее превращения и отъезда, никак нельзя было понять, почему она добровольно отдалась в руки волшебных существ.
Анхела была слишком простодушна и не могла проникнуться к ним недоверием. Возможно, она не подозревала, что эти волшебные существа врут почем зря, предают лучших друзей, капризны, непостоянны и жестоки и могут стать кровожадными.
Цицерон спасет ее. Он вытащит Анхелу из этого болота. Он настоящий герой и готов вжиться в новую роль.
Луси
Стоило только Цицерону отойти на некоторое расстояние, как Луси и Антавиана, долго сидевшие на корточках, покинули свое укрытие с отекшими и исцарапанными ногами. Ясное дело, они прятались за кустарниками, которые оказались колючими. С этого неуютного наблюдательного пункта обе девицы пристально следили за тем, что происходило в лесу.
Луси все никак не могла смириться с превращением Марины в Анхелу, напоминавшую ангела. Подобное совершенство ее глубоко задело. Она узрела в этом угрозу, непреодолимую преграду.
— Быть столь красивой невозможно. Ей поневоле приходится страдать, — бормотала завистливая девушка, видя, как Марина вырастает, округляется, обретает другую кожу и волосы, становится топ-моделью.
Хотя в конечном итоге все обернулось хорошо, Анхела исчезла, а Цицерон, оставшись один и упав духом, направился домой.
Шпионки старались идти незамеченными и не попасться Цицерону на глаза.
«Ничто так не раздражает парней, как неосторожные взгляды», — подумала Луси.
Когда обнаружилась могила Патрика и его одежда, она была потрясена и уже не сомневалась, что ее худшие подозрения верны: Анхела убила бедного ирландца.
Но беда Луси была в том, что она не видела фей, чему Антавиана не могла поверить.
— Быть не может, что ты не видела фей. Разве ты не слышала их?
— Нет.
— Ты не видела парадную карету с лошадьми?
— Нет.
— И Дианкехта тоже?
— Нет.
— Должно быть, ты съела какой-нибудь гриб.
— Какой?
Антавиана протянула ей один из тех, что росли под дубом.
— Этот. Если ты пожуешь его, то сможешь увидеть фей.
Луси не переставала удивляться знаниям карлицы, любившей макароны.
— Ты уже жевала такой?
— Для меня в этом нет необходимости. Мир полон фей, волшебных существ, и в детстве я часто видела их всех.
Луси никак не могла проглотить гриб и жевала его без особого удовольствия, не думая о том, что маленькая и непредсказуемая Антавиана может отравить ее.
— Мне бы хотелось, — заявила коротышка, — чтобы при мне всегда была фея, чтобы можно было просить у нее все, что захочется, и чтобы она превращала меня каждый день в другую. Это было бы очень здорово. А кем бы ты хотела стать?
Луси сочла этот вопрос идиотским и не стала отвечать.
Антавиана, не дождавшись ответа, продолжила свой монолог, следуя за ней по лесу:
— Я хотела бы стать знаменитой и высокой, а еще мне всегда страшно хотелось превратиться в собаку. А тебе?
Луси задавалась вопросом, почему на ее пути попалось такое совершенно никчемное существо, как Антавиана. Хуже всего, что без нее нельзя было обойтись.
— А в орангутана? Не делай такое лицо, говорят, что они очень умные. А вдруг у тебя предки были орангутанами? Если бы ты оказалась орангутаном, у тебя было бы одно преимущество — ты могла бы носить те же очки.
Антавиана стала невыносимой. Луси не обращала на нее внимания, но она все равно продолжала говорить.
— Я не хочу быть орангутаном, — проворчала Луси.
— Да не расстраивайся ты так, мне просто в голову пришла такая мысль, — и безо всякой паузы Антавиана переменила тему: — Мне больше понравилась Фиалковая фея. Я оставлю себе Фиалковую фею, и ты возьмешь Пурпурную фею. Я тебе предлагаю хорошую сделку, ведь у Пурпурной феи власти больше, чем у Фиалковой.
— О чем ты мне говоришь? — задала осторожный вопрос Луси, пришедшая в полное замешательство.
— О феях, о том, что будет. Разве мы не идем за феями?
«Она не только назойлива, но и глупа», — подумала Луси.
— Нет. Мы идем за Цицероном.
Антавиана неожиданно остановилась:
— Почему?
— Потому что мне так нравится! — воскликнула раздосадованная Луси.
Она устала от своей глупой подруги. Неужели ей все надо повторять каждые пять минут?
Антавиана была немного огорчена.
— А как же феи? Мне нравится Фиалковая фея.
У Луси появилось желание дать Антавиане звонкую оплеуху, но она вспомнила, что это насилие, а ведь она добрый человек.
— Оставь фей в покое, они опасны.
Однако Антавиана могла оказаться еще опасней.
— Я хотела бы, чтобы фея стала моей крестной и выполняла все мои желания. Я хочу этого больше всего в жизни. Честно говоря, без волшебного существа все теряет смысл, я это только что обнаружила. Если у Анхелы есть фея, то у меня она тоже должна быть. Мне нужна фея Анхелы, — хныкала коротышка.
Луси начала нервничать.
— Ладно, ладно. Получишь свою фею, только иди за мной.
— Ты мне обещаешь?
