Подземная лодка (с иллюстрациями) - Булычев Кир (читать книги без .TXT) 📗
— А зачем? — спросил Пашка. — Зачем вытаскивать?
Четырехглазый полоснул бичом по одному колесу, затем по другому, гномы внутри заныли, заплакали, колеса стали вращаться скорее.
— Для их блага, — сказал Четырехглазый. — Вы просто не представляете, в каком я застал их состоянии. Никакого порядка! Гномы копают драгоценные камни, но не знают им цены и отдают за бесценок грязным, отвратительным неандертальцам. Неандертальцы охотятся за кем хотят! Лемуры жрут мох и вообще ничего не делают. Тролли охотятся на гномов и лемуров, и никакого порядка!
— А как же они вас стали слушаться? — спросила Алиса.
— Цивилизованный человек всегда найдет способ, как управиться с дикарями, — ответил Четырехглазый. — Они не знали, что такое справедливая власть, и потому не знали, что надо сопротивляться… А когда сообразили, было поздно. Вот только до неандертальцев я никак не доберусь! Отбиваются! Безобразие какое-то! Я у них пленных беру, набеги совершаю, стараюсь перевоспитать их трудом — помирают, но не перевоспитываются. Но с помощью вашей лодки я смогу их обуздать.
Как раз в этот момент повозка обогнала еще одну партию неандертальцев. Они были скованы цепями, со всех сторон шли лемуры, уткнув им в спины электрические палки. Один из неандертальцев понял, видно, что речь о нем, поднял голову и оскалился. Глаза его горели ненавистью.
— Бей его! — крикнул Четырехглазый троллю. — Бей его!
Тролль ударил наотмашь когтистой ручищей по лицу неандертальца. По распоротой щеке потекла кровь.
— Вот так! Так будет с каждым, кто не хочет понять высшей справедливости!
— Вы мне противны, Четырехглазый, — сказал Пашка.
— А мне не нужно тебе нравиться, мальчишка! Через несколько часов тебя не будет на свете. Уж я позабочусь, чтобы всенародный суд с тобой расправился пожестче.
Улица кончилась, и они оказались на площади перед дворцом. На этот раз они подошли к нему со стороны главного входа.
Дворец оказался большим зданием из полированного мрамора с зелеными нефритовыми колоннами. Колонны были украшены пышными капителями, которые представляли собой пауков, плетущих паутину. В стеклянные глаза пауков были замурованы зеленые светлячки, они бились внутри, старались вылететь наружу, и от этого казалось, что пауки вертят глазами. На отполированных стенах дворца были выложены алмазами слова:
Площадь перед дворцом была заполнена жителями подземного города. Свободное пространство перед широкими ступенями, ведущими к дворцу, было оцеплено рядами лемуров-охранников с электропалками на изготовку. За их спинами покорной молчаливой толпой стояли обыкновенные лемуры. Канцеляристы держали в лапках заветные коробочки с камешками и палочками. Другие лемуры также прижимали к груди инструменты своего труда: один лопату, второй лом, третий метлу, четвертый грабли, пятый весы. Гномы толпились в первом ряду, а неандертальцы стояли закованные в цепи — видно, их здесь боялись.
Два тролля вытащили из дверей дворца трон, что стоял раньше в зале. И замерли по сторонам его, глядя перед собой зверским взглядом. Вслед за троном из тех же дверей вышли знатные лица государства. По крайней мере так решила Алиса, глядя, как важно они выступают и как толкаются, чтобы занять место поближе к трону.
Там были лемуры, но не простые лемуры, а толстые, лоснящиеся, там была старая троллиха в шапке из лемурьих шкур, там были две амебы. Алиса не знала, как их еще назвать — белые студенистые туши, с черненькими глазками по сторонам узкого рта, там был горбатый карлик на костылях из самородного золота и ящерица, которая шагала на задних лапах, упираясь хвостом в пол. Там были две огромные белые летучие мыши, которые семенили, сложив крылья, как плащи, а за ними вышло привидение — ходячий голубой скелет со светящимися зубами. И все эти знатные лица королевства были так густо увешаны драгоценностями, браслетами, ожерельями, диадемами, кольцами, серьгами, что живого места не оставалось. Толпа на площади подалась назад, зашелестел испуганный шепот.
Четырехглазый, увидев этих чудовищ, подумал вслух:
— За верность этих ублюдков мне приходится дорого платить.
— А вы не платите, — сказал Пашка.
— Пускай радуются, — сказал Четырехглазый. — Если кто из них начинает заноситься, я обвиняю его в измене, отдаю на растерзание подземному дракону, а богатства возвращаю в казну. Так что считайте — все ценности у них на временном хранении.
И Четырехглазый засмеялся. Смех его глухо долетал сквозь сетку.
— Эй, стоять! — приказал он гномам в колесах. Повозка замерла. Четырехглазый ступил на площадь, все склонились в поклонах.
— Пашка! — ахнула Алиса. — Это не он!
— Да, — сказал Пашка не менее удивленно. — Я был убежден, что Четырехглазый и есть Гарольд Иванович. Все сходилось. Но этот…
— Он по крайней мере на голову выше Гарольда Ивановича!
— Значит, зря мы его подозревали.
Глава 10
Суд и приговор
Странной походкой, будто у него ноги не гнулись, Четырехглазый поднялся по ступенькам. Обернулся, глядя на толпу, но сетки, скрывавшей лицо, не откинул.
Он уселся на трон, поднял руку.
Тролль с трубой вышел вперед и прогудел в трубу.
Второй тролль встал рядом.
— Начинаем показательный суд! Никто не уйдет от справедливой руки закона. Ура!
— Урра! — завопили значительные лица.
— Ура, — потянули отдельные голоса в толпе.
— Не слышу радости! — рассердился тролль.
— Урра! — уже громче крикнула толпа.
— Преступники, подойдите сюда! — приказал Четырехглазый.
В пещере была такая удивительная акустика, что каждое его слово доносилось до последнего человека в толпе.
— Пошли, что ли? — спросил Пашка. Он храбрился, но на самом деле ему было страшно. Алисе тоже. Этот сумасшедший диктатор может действительно казнить их. А желающих исполнить его приказание здесь больше чем достаточно!
— Преступление их ужасно! — сказал Четырехглазый.
— Смерть! — закричали значительные лица. Ящерица попыталась укусить Пашку, летучие мыши расправили крылья и принялись хлопать ими, тролли скалились…
— Есть мнение — смерть, — сказал Четырехглазый. — Есть другие мнения?
— Нет! — закричали приближенные. Толпа молчала.
— Есть другое мнение, — сказал Пашка. — Во-первых, я не знаю, в чем нас обвиняют.
— Позор! — закричали значительные лица. — Он издевается над нашим судом! Он ставит под сомнение слова повелителя.
— А вы скажите, скажите! — не сдавался Пашка.
— А почему бы и не сказать? — перекрыл общий шум голос Четырехглазого. — Я скажу. У нас все открыто, демократично. Вы прибыли сюда без приглашения, по сговору с нашими злейшими соседями, презренными неандертальцами, для того, чтобы свергнуть законную власть, вы вели агитацию против моей персоны, вы склонили к предательству ничтожных гномов, вы, наконец, намерены открыть тайну нашего великого государства чудовищам, что живут наверху. А как все знают, наверху нет разумных людей. Там нет порядка, нет счастья. Вы — лазутчики, которые хотят отнять у нас наши славные чертоги! Которые хотят съесть все наши продукты и отобрать драгоценности!
Какой шум подняли тут значительные лица, трудно вообразить! Больше всего испугала их опасность расстаться с драгоценностями. Троллям пришлось защищать пленников от их гнева.
Кое-как угомонив приближенных, Четырехглазый произнес:
— Судить этих негодяев будет народ. Как у нас принято. Я не буду вмешиваться в голос народа. Вот ты!
Палец Четырехглазого уперся в лемура, который стоял в одном из первых рядов, прижимая к груди маленькую коробочку.
Его сразу же вытолкали из толпы, и, перепуганный, ничего не соображающий, он оказался на пустом пространстве.
