Синий краб (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
У костра стоят Юрка, Стасик и Алька. Стоят давно и почти неподвижно. Лишь иногда один из них бросает в костер охапку сухого бурьяна. Чем они заняты, непонятно.
Из-под моста, загадочно мерцая цветными огоньками, выползла темная громада самоходной баржи. Это большая удача. Баржа отвлечет внимание противника, а шум ее заглушит шаги разведчиков.
— Пошли, — скомандовал Мишка. — Тише…
Хотя их пятеро, а противников трое, подойти все же надо незаметно. Мишка умеет ценить врага, особенно после сегодняшнего боя с Алькой.
Баржа прошла совсем близко от берега. Накатились на песок волны. Но никто у костра даже не повернул головы. Странно…
Разведчики тихо ступали по нагретому за день песку.
— Клинки к бою, — прошептал Мишка. — К атаке…
И вдруг он замер, прислушиваясь.
Стал слышен голос Стасика, и разведчики увидели, что мальчик читает синюю тетрадь. То что он читал, было непонятно, но интересно.
— «…и на следующее утро мы должны были отплыть к необитаемому острову. Но когда мы пришли на берег, то увидели, что наш плот разрушен и бревна от него пилят на дрова двое взрослых парней. Так сорвалась наша последняя экспедиция, и остров с курганом остался неисследованным. Нам так и не удалось узнать…»
Опустив мечи и уже не прячась, подошли мальчишки к костру и тихо стали полукругом.
— «…хотя мы и могли наловить бревен для другого плота. Теперь это было ни к чему,» — читал Стасик, повернувшись боком к костру, чтобы свет падал на страницы дневника. Блики плясали у него на лбу, отражались яркими точками в глазах. Круглое, с пухлыми губами лицо мальчугана было спокойным и строгим. Он даже не взглянул на подошедших. Юрка, видимо, даже не заметил разведчиков, Алька же тихо спросил Мишку:
— Воевать пришли?
— Не… Мы так… Что это у вас?
Тогда Алька что-то прошептал ему на ухо, и скоро короткий шепот обежал остальных мальчишек.
А Стасик читал:
— «Мы узнали в этот день, что экспедиции больше не будет. Левка и Саня уезжают. Мы почему-то никогда не думали, что нам придется расстаться. Но давно уже кончилась война, и Левкина семья возвращается в Одессу, а у Сани в Ленинграде нашлась старшая сестра. До Москвы Саня поедет с Левкой на одном поезде. В Москве его встретит сестра Нина…
Вот и кончилась наша экспедиция. Отъезд через три дня…
Четырнадцатое августа. Мы собрались вместе последний раз. Через час отходит поезд. В Тайном Дневнике Экспедиции заполняется последняя страница. Когда уйдет поезд, Сережа зароет дневник у родника. Сереже хуже всех. Лева едет домой, к морю, я встречу Нину, а он остается один… Черт возьми, никогда не думал, что так тяжело расставаться!
Мы никогда не говорили о дружбе, мы просто дружили…»
Уже не осталось сухого бурьяна, и костер стал угасать. Все труднее становилось разбирать написанные карандашом строчки.
Тогда Алька положил в огонь свой меч. И почти сразу еще семь мечей полетели в костер.
Охватив сухое дерево, взметнулись языки огня, и Стасик читал:
— «…мы просто дружили, и лишь сейчас поняли, какой крепкой была наша дружба.
Поезд уходит через пятьдесят минут. Сейчас мы расстанемся с Сережкой, а через три дня все трое будем далеко друг от друга. Вот и все. Дневник окончен.
Нет! Еще не все!
Поезд уходит через сорок минут. Левкин отец уже возится с чемоданами и торопит нас. Но я запишу. Левка прав. Не надо кончать экспедицию. Наша цель была находить и разгадывать все интересное. Это можно делать и дальше, всю жизнь. Нам по двенадцать лет. Пусть пройдет еще двенадцать. Мы встретимся в этот же день, выроем дневник и продолжим его. Здесь есть еще чистые страницы. Мы встретимся обязательно. Мы не клянемся в этом. Клятвы дает тот, кто боится не сдержать простого обещания. Но мы никогда не обманывали друг друга. Мы обещаем, что каждый, если он будет жив, через двенадцать лет в этот день, в восемь часов вечера придет на набережную к дуплистому тополю.
Мы будем уже взрослыми, но узнаем друг друга, потому что каждый запомнит нашу песню:
Над землей нашей солнце блестит,
Птицы свищут веселые марши.
Мы еще не устали в пути,
Экспедиция движется дальше.
Я кончаю Тайный дневник Экспедиции. Штурман А.Горецкий.»
Стасик замолчал. Юрка, не двигаясь, смотрел в огонь.
— Все? — тихо спросил он.
— Еще немного. Опять другой почерк. «Они уехали. Я пишу у родника. Сейчас я спрячу дневник на целых двенадцать лет. Мы обязательно встретимся. Санька хорошо написал последнюю страницу. Недаром он поэт.
Экспедиция не окончена, она движется дальше. Командир экспедиции С.Кораблев.»
— Все, — сказал Стасик. Ребята молчали. У пристани глухо вскрикнул буксир. На востоке, за кружевными стрелами плавучих кранов в ожидании полной луны посветлело небо. На берегу догорал костер из деревянных мечей, и свет его метался на лицах неподвижно стоявших мальчишек.
Юрка вернулся домой, когда луна уже высоко стояла над темными садами. Мать не спала, дожидаясь его.
— Бродишь где-то на ночь глядя. А я тут места себе не нахожу, думаю, утонул или еще что…
— Ну, утонул, скажешь тоже!.. Да я и не купался вовсе.
— То-то я гляжу, в земле весь, — устало заметила мать. — Умойся да ужинай…
— Ага… Мам, а у Сережи были товарищи, когда он такой вот, как я был?
— Ну как же, конечно… Я помню, все втроем бегали, вроде как вы сейчас… Он, Саня, да Левушка. Хорошие были они… Потом уехали. Писали сначала… Такие же сорванцы, как вы теперь, целыми днями на реке пропадали…
Юрка смотрел в усталое лицо матери и думал: сказать про дневник или не надо? Нет, он скажет завтра. Иначе мама всю ночь просидит у лампы, разбирая корявый мальчишечий почерк. А утром ей на работу.
— Ты говоришь «хорошие», а потом говоришь «сорванцы как вы». То есть мы… Значит, мы тоже хорошие?
— Иди, иди, умывайся, курносый, — улыбнулась мама.
Ночевали мальчишки у Стасика, в пустом сарае для дров. Здесь они могли болтать всю ночь, не опасаясь родительского недовольства. Каждый устроился, как ему хотелось: Юрка и Стасик лежали на самодельных топчанах, Алька подвесил себя к потолку в каком-то подобии гамака.
Стояла полная тишина, не было слышно даже дыхания ребят. Лунный свет из щели падал на земляной пол тонкой голубой полосой, потом полоса ломалась у топчана и светлым обручем охватывала Юркины плечи.
Луна медленно ползла по небу, и полоска света тоже тихо передвигалась.
Сначала она оказалась у Юрки на горле, потом переползла на подбородок, миновала сжатые губы, добралась до переносицы и наконец упала на глаза. Глаза мальчугана были широко открыты, и в темной глубине их зажглись лунные искры.
— Ты не спишь, Юрик? — спросил из своего гнезда Алька.
— Не сплю…
Они замолчали. Алька стал тихо раскачиваться в гамаке. Потом свесил голову и тихо заговорил:
— А они были вроде как мы, верно?
— Сказал тоже, — усмехнулся из своего угла Стасик. Он, оказывается, тоже не спал.
— У них дружба была что надо, — продолжал Стасик. — А ты вот сегодня обещал еще днем придти к Юрке, а сам болтался где-то до самого вечера. Мы ждали, ждали…
— Я больше не буду, — не то в шутку, не то всерьез вздохнул Алька. — А все-таки они совсем как мы…
Их тоже было трое. В сорок втором году, когда часть школ отдали под госпитали, и в классах была теснота, они оказались за одной партой, три второклассника. Так и познакомились одессит Лева Ковальчук, ленинградец Саня Горецкий и сибиряк Сережа Кораблев.
Они росли, и мир открывался перед ними широкий и заманчивый.
Все было им интересно: дышащая зноем лесостепь с поросшими березняком курганами, темные овраги с таинственным шорохом ручьев среди зарослей смородины, береговые кручи, в которых можно отыскать пушечные ядра времен Ермака. А за рекой на горизонте вставала синяя кромка тайги, скрывавшая в своем пока недоступном сумраке темные озера и паутину звериных троп…
