Сказка о девочке, о корабле, который она смастерила, и о путешествии, опоясавшем всё Королевство Фей - Валентэ Катарина М.
Ключик проклинал свою медлительность. Оранжевая слезинка выступила на поверхности. И, скатившись, оставила ржавый след.
А ведь он когда-то был частью зеленого сюртука. И как велико было желание обрадовать. И как, рождаясь из складки отворота, он почувствовал зубцами и головкой неожиданный и приятный холод воздуха. И с тягостным сожалением он также вспомнил, что теперь он разлучен со своей матерью,- сюртуком. И еще - какова была на вкус кровь маленькой девочки на иголочке застежки; это воспоминание заставляло дрожать его ночами.
Именно это знал Ключик, - что он связан крепко с Сентябрь. Что цель его существования – просто быть с нею, спокойно держаться вблизи ее кожи. Что его единственная задача – нести девочке улыбку; и он не в силах перестать хотеть это делать, - как не в силах любой человек дышать печенью, а не легкими. Вдруг Сентябрь нуждалась в нем? Вдруг мир омрачился и пугал её, - а его не было рядом, чтобы приободрить её? Ключик понимал, что должен лететь еще быстрее.
Только именно потому, что сама девочка убегала все дальше и все быстрее, - даже не догадываясь, что Ключик изо всех сил спешит к ней, - им не удавалось обрести друг друга.
ГЛАВА 7
Волшебные бобины
в которой Сентябрь наконец проникает в Пандемониум, и, при попущении Отадолэ, наслаждавшегося лимнными ледяными кубиками, ее обнаруживает Маркиза.
-Ну же! – Вивертека своим внушительным красным носом ткнулся в оранжевое платье девочки . – Спроси!
Глядя перед собой в неподвижное латунное лицо, Сентябрь сомнительно прищурилась. Латунное лицо на самом деле покоилось на вершине башенки, изображаемой двумя латунными руками, -чьё соединение было настолько странным и неоднозначным, что можно было подумать, глядя на них, об отчаянной мольбе, молитве, упрашивании, взывании, уточнении и принуждении. Руки стремились оплести одна другую, динамично развивая своё взаимодействие от локтя к запястью, но в финале пять пальцев одной разъединяли пять пальцев другой, - и все десять, отогнувшись в стороны, подобно цветочным лепесткам, создавали удобную площадку для широкого подбородка. Раздутые округлые щеки были отполированы до блеска. Чуть утопленные внутрь глаза сонно зажмурены. Губы – плотно сжаты; рот слегка ухмылялся. Чуть ли не пылающие уши были несоразмерно огромны. А за ними – одной сплошной необъятной стеной - высился город. Он грохотал и гудел, однако по эту сторону поста разобрать характер гудения было сложно. Сама стена вовсе не внушала вид наикрепчайшей, - сшитые грубыми, толстыми нитками водянисто-тыквенного цвета, это были лоскутки: разного цвета и разной фактуры по десятку видов каждого. И шелк и сатин и атлас и капрон и многое другое.
Место, где открывался доступ в город, и где расположился Тумблер (как его звал Дол), имело вид ворот, внешне еле отличимых от пасущейся козочки. Действительно, вплоть до журчащей Ячметлицы простирались газоны, ухоженные и увитые узкими тропкам. Тут и там степенно покачивались на ветру фиалки. Растущие небольшими группками желтые пионы усеивали траву кудрявыми тенями, словно облака небо. Одним словом, назвать такое место Пандемониумом «Обителью Демонов» могло только существо, ни разу не бывавшее в Парке Хэнском в Омахе, - ведь именно так он и выглядит. И такие же в нем кормушки для птиц и мемориальные скамейки.
Тумблер, словно для поцелуя, вытягивал к ним свои сжатые плотно губы. Сентябрь колебалась. Прилетел воробей и уселся на несоразмерное ухо, - но тотчас же улетел, словно латунь обожгла ему лапки. Дол продолжал подталкивать девочку в спину, утверждая, что вход в город именно здесь.
-Но что мне спрашивать?
-А ты куда собираешься пойти? – Дол вытянут длинную шею, зевнул, и затем снова опустил к лицу Сентябрь.
-Я так думаю, что к жилищу Маркизы.
-То есть в Бриарий.
-Но в то же время, если я собираюсь что-то украсть, то мне следует действовать, как подобает вору, то есть действовать ночью. Значит мы должны дождаться ночи, верно.
-Сентябрь, Царственная Среди Воров, таким способом тебе ни за что не проникнуть в Пандемониум. У тебя должен быть Адрес. Назначение. Дело Здесь. Праздно слоняться, околачивать груши или как-то иначе угрожать быту неплохо может получиться в других городах. На Пандемониум у таких людей аллергия; и у Пандемониума на них тоже. А если у тебя нет никакого Дела Здесь, то тебе нужно очень убедительно притвориться, что оно есть. Иначе тебе придется учиться жевать фиалки.
-Мы можем пойти в Муниципальную Библиотеку к твоему…- Сентябрь всё еще глубоко сомневалась в правдивости теории Дола о своих родителях. Тем не менее закончила, - дедушке.
От смущения Отадолэ бросило в краску, у лица появился оттенок красного дерева.
-Нет, ни в коем случае! Я еще не готов! – запинаясь, пробормотал он. – Мне надо освежить свои знания. Мне надо натереть рожки воском. Надо достоинства выложить каллиграфически ясно. Да много еще всего надо. Делов до завтра, а может и на неделю!
-Да брось ты, Дол! – уверила его Сентябрь. – Ты хорош таким, какой ты есть! И ты очень умен, - не чета другим чудовищам.
-И что, ты уже много повидала чудовищ?
-Ну, - смутилась Сентябрь. – Вот ты. Потом Леопард. А еще ободотень. Уже три. Для одиннадцатилетней девочки весьма значительный опыт.
-Набор, конечно, не для статистики, сама понимаешь. Ну да не важно. Кроме маршрута твоего квеста, другого у нас сегодня не будет. Мой не пригоден. Еще не пригоден – С этими словами на глаза Отадолэ навернулись слезы, засверкавшие подобно бирюзе.
-Ну перестань, Дол, не плачь! Всё в порядке, - девочка похлопала дружески по крепкому колену Вивертеки и затем, набрав побольше воздуха, повернулась к Тумблеру.
-Слушай, Мистер Литавро-Ухий! Мне бы хотелось отыскать прохладное местечко недалеко от Бриария. Чтобы оно было достаточно затененное, чтобы мы смогли там отдохнуть до захода солнца, посмеяться и увидеть что-нибудь из чудес Пандемониума.
-И чтобы там были ледяные лимонные кубики, - подсказал шепотом Дол.
-И где можно разжиться ледяными лимонными кубиками, - решительно договорила Сентябрь.
Тумблер с высоким продолжительным свистом, словно проколотый воздушный шар, сдул щеки. Открылись глаза, задергались уши, руки расплелись, встрепенулись, сжались в кулаки и снова расслабились.
-Бумаги, - слабым, как старый клаксон, голосом произнес Тумблер и вперил в них блестящие латунные шарики глаз.
Сентябрь выудила из внутреннего кармана жакета крохотную зеленую книжечку, выданную Бетси Базистеблик, и поднесла ее вплотную к пухлому лицу. Пока Тумблер, напыщенно кудахтая, изучал и сверял, девочка почувствовала, как сильно обрадовался своей заботливости и щепетильности ее зеленый жакет.
-Зачарованная, стало быть. Давненько таких не видел.
Латунные шарики глаз Тумблера сверкнули неодобрительно в сторону Отадолэ, который царапал газон единственным здоровенным когтем.
-Это мой компаньон. Мой Виверн. – быстро добавила Сентябрь, надеясь, что притяжательное местоимение не обидит его.
-Для него у тебя имеется Занятие?
Вивертека вытянулся по струнке в полный, весьма значительный, рост.
-Истинное служение, - произнес он мягко, - не нуждается в распоряжениях, а признает лишь добрую волю. Кому как не Вам знать это? Как бы вы тогда заняли этот пост: захотели бы дуться на простых путников, желающих войти в город, - а не торговать перчатками или пугать детишек на праздниках?
-Солдаты мы. Всего лишь. – проворчал Тумблер.
Тут широкая козья шкура, казавшаяся воротами, принялась подниматься вверх, словно театральный занавес. Четырьмя пальцами на своем основании пост принялся что-то выколачивать настолько быстрыми движениями, что девочка не могла уловить суть этой суетливой работы. Однако вскоре догадалась, увидев медленно появляющийся из едва раскрытого рта алый лоскуток. Становясь всё длиннее, он трепетал и извивался, и наконец, достигнув земли, потек, словно жидкий. Полоса сверкающего шелка прошелестела в траве под ногами Сентябрь, - не изменившись в цвете ни на каплю, не потемнев, - потянулась к воротам, проникла внутрь и там замерла, как будто призывая путников следовать за ней. Сентябрь шагнула вперед, - и снова пальцы принялись за свое расплывчатое дело, гоня алый путь вглубь Пандемониума.
