Кошмарной летней ночью (сборник) - Стайн Роберт Лоуренс (онлайн книги бесплатно полные .txt, .fb2) 📗
Мистер Мортман, наверное, старается, как может. Но он и сам-то довольно жуткий.
Большинство ребят считают, что самое отвратное в нем – его постоянно мокрые руки. Он вам улыбается, щурит черные птичьи глазки, сияя круглой лысинкой. Тянется пожать вам руку. А рука всегда мокрая!
Листая книжные страницы, он всегда оставляет на уголках влажные отпечатки. На кожаной обивке его стола блестят мокрые следы ладоней, собираясь в лужицы.
Весь он эдакий колобок. Блестящая лысая голова, крошечные черные глазки – крот, да и только. С мокрыми лапами.
Голос у него скрипучий и визгливый. Он всегда говорит шепотом. Так-то он ничего вроде дядька. И детей вроде любит. Нет в нем никакой вредности. А уж в книги он влюблен беззаветно.
Ну, не без причуд, конечно. Он сидит на высоком деревянном стуле, позволяющем ему возвышаться над огромным столом. На краю стола стоит алюминиевый судок. Воды там где-то с полпальца, а в ней – черепашки. «Мои робкие друзья», как он однажды назвал их при мне.
Порою он вылавливает одну из них и держит в своих толстых пальцах, пока та замирает, втянув лапки и голову в панцирь. Потом бережно кладет на место, с блаженной улыбкой на пухлой бледной физиономии.
Безусловно, он любит своих черепашек. Должно быть, они хороши в качестве домашних питомцев. Вот только попахивают. Я всегда стараюсь сесть на другом конце стола, подальше от черепашьего судка.
В общем, подкатила я к библиотеке – во весь опор. Когда я въехала в прохладную тень на подъездной дорожке, то опаздывала на всего-то пару минут. Небо заволокли тучи. Усевшись на каменной лестнице, я сняла ролики. Потом быстренько сунула ноги в кроссовки и с коньками в руках вошла в парадные двери.
Пробираясь через книгохранилище – высокие узкие стеллажи в задней части читального зала, – я бросила коньки к стене. После чего быстро прошла по рядам к столу мистера Мортмана в конце зала.
Заслышав мои шаги, он немедленно поднял глаза от стопки книг, которые проштамповывал большим резиновым штемпелем. В свете люстры его лысая голова сияла словно лампочка. Он расплылся в улыбке.
– Здравствуй, Люси, – произнес он своим скрипучим голосом. – Сейчас я тобой займусь.
Я тоже поздоровалась и присела на складной стульчик у его стола. И долго смотрела, как он штампует книги. Одет он был в серую водолазку с высоким горлом, отчего здорово смахивал на одну из своих любимых черепашек.
Наконец, взглянув на огромные, громко тикающие настенные часы, мистер Мортман повернулся ко мне.
– Ну-с, что ты прочитала для «Начитанных рейнджеров» на этой неделе, Люси? – Он склонился ко мне через стол. Темная крышка пестрела влажными отпечатками.
– Э-э-э… «Гекльберри Финна». – Я вытащила книжку из рюкзака и положила себе на колени.
– Да-да. Восхитительная книга, – сказал мистер Мортман, взглянув на томик. – Согласна?
– Да, – поспешно ответила я. – Я была прямо в восторге. Просто… отложить не могла.
В каком-то смысле это было правдой. Как я ее отложу, если и в руки-то почти не брала?
– И что тебе больше всего понравилось в «Гекльберри Финне»? – осведомился мистер Мортман, улыбаясь мне выжидательно.
– Э-э… описания, – сказала я.
И вот уже к моему нагрудному кармашку приколота золотая звезда. А в рюкзачке лежит очередная книга – «Франкенштейн» Мэри Шелли.
«Почитаю-ка Рэнди вслух „Франкенштейна“», – злорадно подумала я.
«Он у меня всю жизнь будет выбивать зубами чечетку!»
Вечернее солнце скрылось за набрякшими грозовыми тучами. До дома было подать рукой, когда я вспомнила, что оставила в библиотеке свои ролики.
Развернулась – и назад. Я не знала точно, до скольки работает библиотека. Мистер Мортман, по-видимому, трудился там в гордом одиночестве. Дай-то бог, чтобы он не надумал закрыться пораньше. Неохота оставлять там новенькие ролики на всю ночь.
Остановившись, я посмотрела на старую библиотеку. Погруженная в полумрак, она будто таращила на меня свои темные окна, так похожие на огромные немигающие глаза.
Я поднялась по каменной лестнице, помедлила, положив руку на дверь. Ни с того ни с сего меня бросило в дрожь.
Может, это из-за того, что я стою в глубокой тени?
Нет. Тут что-то другое.
У меня возникло странное предчувствие. Дурное предчувствие.
Со мной такое бывает. Сигнал тревоги. Сиюминутное беспокойство.
Как будто что-то плохое должно случиться.
Отмахнувшись от всего, я отворила тяжелую дверь и вступила в затхлый сумрак библиотеки.
Тени плясали на стене, пока я пробиралась к читальному залу. Ветка дерева настойчиво стучала в запорошенное пылью высокое окно.
В библиотеке царила тишина, только половицы под ногами поскрипывали. Войдя в читальный зал, я услышала мерное «тик-так, тик-так» настенных часов.
Свет был везде погашен.
Мне почудилось, будто что-то пробежало по туфле.
Мышь?
Я тут же остановилась и взглянула под ноги.
Всего лишь катышек пыли, приставший к ножке стеллажа.
Ну хватит, Люси, укорила я себя. Подумаешь, пыльная старая библиотека. Ничего в ней странного нету. Не дай своему буйному воображению разгуляться и навлечь на тебя беду.
Беду?
Меня до сих пор преследовало это странное чувство. Мягко, но настойчиво точило изнутри. Сосало под ложечкой.
Что-то не так. Вот-вот случится что-то очень плохое.
В народе такое называют предвидением. Вполне подходящее определение для того, что я тогда испытывала.
Ролики обнаружились там, где я их и оставила: стояли у стены книгохранилища. Я схватила их, горя желанием поскорее выбраться из этого мрачного жуткого места.
Я поспешила обратно к выходу, ступая зачем-то на цыпочках. Но какой-то звук за спиной остановил меня.
Я затаила дыхание. И прислушалась.
Это был просто кашель.
Выглянув в узкий проход, я увидела мистера Мортмана, возвышающегося над столом. Ну, вообще-то, не целиком – руку да часть лица, когда он подался влево.
Я по-прежнему не дышала.
В другом конце комнаты часы громко отстукивали секунды. Лицо мистера Мортмана за столом то возникало, то снова терялось в сумятице сине-лиловых теней.
Ролики у меня в руках вдруг потяжелели. Я тихонько опустила их на пол. Тут любопытство окончательно взяло надо мной верх, и я сделала несколько шагов вперед.
Мистер Мортман замурлыкал что-то себе под нос. Я не могла распознать мотив.
Чем ближе я подходила, тем сильнее сгущались тени. Вглядываясь в темный проход, я увидела в руках у мистера Мортмана стеклянную банку. Теперь я была достаточно близко, чтобы увидеть, как его лицо расплылось в довольной ухмылке.
Держась в тени, я подобралась еще ближе.
Люблю за людьми шпионить. Это здорово будоражит, даже если они ничего такого и не делают.
Само сознание, что ты за ними следишь, а они ни сном ни духом, уже волнует.
Не переставая мурлыкать себе под нос, мистер Мортман прижал банку к груди и принялся откручивать крышку.
– Сочные мушки подъехали, мои робкие друзья, – провозгласил он своим визгливым голосом.
И точно! Банка была полна мух.
Внезапно комната погрузилась во мрак – это вечернее солнце заволокла грозовая туча. Свет, струившийся из окна, померк. Серые тени легли на мистера Мортмана и его огромный стол, словно набросив на него покров темноты.
Из своего ненадежного укрытия среди стеллажей я наблюдала, как он собирается кормить своих черепашек.
Но постойте-ка.
Что-то было не так.
Мое дурное предчувствие стремительно сбывалось.
Чертовщина какая-то!
Пока мистер Мортман возился с крышкой, его лицо начало меняться. Голова поднялась над воротником и стала раздуваться, словно воздушный шар, в который закачивают воздух.
Я беззвучно ахнула, увидев, как его маленькие глазки выскочили из глазниц. Они тоже раздувались, увеличиваясь в размерах, пока не стали размером с дверные ручки.
Свет из окна еще сильнее померк.
