Стопроцентно лунный мальчик - Танни Стивен (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
Как только дорога расчистилась, школьный автотрансп продолжил путь. Сиденья в нем были поставлены тесно, и пассажиры сидели вплотную друг к другу по обе стороны от прохода. Из окон открывался великолепный вид на окружающий мир.
Иеронимус обернулся к Брейгелю:
— Что-то ты сегодня тихий!
Брейгель чуть смущенно усмехнулся, не отрывая взгляда от проплывающего мимо пейзажа.
— Это я снаружи тихий, Иеронимус, исключительно снаружи. Зато здесь… — Он постучал себя по лохматой макушке. — Здесь назревает буря… Еще какая буря…
— Ясно! — засмеялся Иеронимус. — Значит, у тебя сегодня рот и мозги поменялись местами?
— Его рот и мозги, — вмешалась Клеллен, — две стороны одной и той же пустой трещотки, которую нам без конца приходится слушать, — все равно с какой стороны.
— Клеллен, если бы меня интересовало твое мнение, я не стал бы спускать воду в тубзике сегодня утром.
Эти двое готовы были обрушить друг на друга привычную лавину по-детски нелепых шуточек, переходящих в оскорбления, переходящих в драку, когда вдруг в их уютный уголок дебильского мира грубо вторглись посторонние.
— Эй! — крикнул кто-то, явно обращаясь к ним. — Ты, очкастый!
Иеронимус оглянулся и среди массы школьников различил смутно знакомую физиономию. Рослый спортивный парень встал и, улыбаясь до ушей, начал пробираться к задним сиденьям.
— Очкарик, помнишь меня?
Иеронимус пребывал в недоумении — и вдруг его осенило. Ну как же! Тупица Пит! Очередной приятель Слинни. Три недели назад они случайно встретились в ротонде. Он еще просил похлопать Слинни по плечу и грозился открутить Иеронимусу нос. Иеронимус вяло помахал рукой:
— Привет.
Пит подошел ближе. Брейгель вжался в спинку сиденья, а Клеллен принялась поправлять слипшиеся от геля волосы. Она явно заинтересовалась новым знакомым.
Пит широко и радостно улыбался.
— Привет! Ничего, если я с вами сяду?
— Конечно садись, — промямлил Иеронимус и чуть подвинулся, освобождая место.
У Пита на телеболке красовались слова «Пауки Спутника», а под ними — разноцветное существо, похожее на тарантула, с окровавленными клыками.
— Симпатичная у тебя маечка! — с необыкновенным энтузиазмом воскликнула Клеллен.
— Спасибо! — Пит устроился рядом с Иеронимусом. — Я считаю, на той неделе «Пауки» разделают «Джексонских кратеров», а вы как думаете?
Иеронимус и Брейгель дружно кивнули, не слишком понимая, о чем речь. Клеллен азартно завопила:
— О дааааааа! — изо всех сил размахивая руками и стараясь не показывать виду, что знает о телеболе еще меньше своих приятелей.
Пит вполне искренне ей улыбнулся и назвал свое имя, не сводя глаз с оживленной девчонки. Клеллен про себя тихо радовалась, что синяк давно уже сошел.
— Между прочим, меня зовут Пит.
— Очень приятно познакомиться! — захихикала Клеллен, пожимая ему руку. — А я — Клеллен.
— Чудесное имя, — ответил Пит.
— А это — Брейгель, а вот тот тип в очочках — Мус.
— Мус? — удивился Пит. — Я думал, его зовут Хикерамас или как-то так. Слинни все время его поминает, только я никак запомнить не могу…
Иеронимуса обожгла горькая мысль. «Слинни все время его поминает»… И сказано так походя, привычно. А вот с ним Слинни теперь совсем не разговаривает. Из одной-единственной, мимоходом брошенной фразы стало ясно — она проводит время с этим спортсменом.
— На самом деле мое имя произносится «Иеронимус».
— А, ну прости, чувак! Мне плохо даются длинные имена.
— Не переживай. Имя необычное, так что его часто коверкают.
— Потому мы и зовем его Мус, — пояснила Клеллен.
— Ага. — Иеронимус криво усмехнулся. — Меня многие так называют. Если хочешь, можешь тоже звать меня «Мус».
— Ну, не знаю, — дружелюбно засмеялся Пит. — Я уж лучше напрягусь. Люблю трудные задачи! У всех моих знакомых имена простые, как у меня: Пит, или Бад, или Кен, или там Слинни — тоже коротенькое имя. А у тебя вон какое классное! Постараюсь все-таки запомнить.
Иеронимуса поразила такая дружеская непосредственность, причем не только по отношению к нему самому, но и к тем двоим. Раньше они встречались всего один раз, и притом не особо тепло.
— В общем, — продолжал Пит, уставившись на свои здоровенные кроссовки, — я хотел извиниться за то, что вел себя как какашка тогда, в ротонде.
Вот уж чего Иеронимус никак не ожидал.
— Ты о чем? Совсем ты не вел себя как какашка, — соврал он.
— Ну, там, хамил, требовал, чтобы ты похлопал Слинни по плечу, а сам даже «пожалуйста» не сказал. Еще нос грозился тебе сломать, кажется.
Иеронимус в жизни своей не испытывал такой неловкости — и одновременно торжества. Довольно странно, ведь он практически и не вспоминал ту встречу. А если приглядеться, нельзя было не признать, что Пит ему даже нравился. В конце концов, не может он быть совсем уж плохим, если Слинни с ним встречается. Воспитание требовало вежливо ответить на извинения этого олуха.
— Да ладно, я тоже был неправ. Мог бы сразу хлопнуть ее по плечу, когда ты попросил, а я стал выпендриваться.
— Да, но я потом сообразил — Слинни же серьезно учится, ей неприятно, когда ее отвлекают от разных умных занятий. А я полез.
— Да ничего страшного, Пит, — настаивал Иеронимус, изумляясь этому неожиданному состязанию в извинениях. — Можно подумать, если человек хорошо учится, его уже нельзя и по плечу похлопать?
Пит не нашелся, что ответить, и задумчиво уставился в окно.
— В общем, Слинни мне все растолковала, и я понял, что вел себя не очень хорошо.
— Все нормально, Пит.
— Вы со Слинни давно дружите?
Иеронимус дернул плечом.
— С третьего класса.
— Она часто о тебе говорит.
— Вы с ней много общаетесь? — не удержался Иеронимус.
— Ага, довольно-таки. В субботу я ее водил на предварительный матч по телеболу между Ловет-тауном и Гагариным. Ей понравилось.
— Правда? Не знал, что Слинни интересуется спортом.
— Не, если матч интересный, она знаешь как увлекается! Мы договорились: она ходит со мной на соревнования, а я с ней — в музеи, в кино, на разные поэтические вечера. Я открыл для нее мир спорта, а она для меня… ну, знаете, мир фильмов, книг, живописи даже и еще массу музыки, я о такой и не слышал никогда. А знаете, в чем мы с ней полностью согласны? Моя машина, «Проконг-девяносто», в прекрасном состоянии, три года езжу! Слинни от нее в восторге. Нам больше всего нравится гонять по шоссе при свете Земли, рано-рано утром, когда другие машины не мешают.
Иеронимус заставил себя улыбнуться и сказал, немного помолчав:
— Это классно, Пит.
— Я даже прочел ту книгу, по которой ты делал доклад на прошлой неделе. Слинни мне скопировала перевод твоего дяди. Классная книга. Странная очень, но классная.
— Пит, мне приятно это слышать. Мы ведь сначала готовили доклад вместе, а потом Слинни вдруг передумала и взяла себе другую книгу, в паре с другим учеником.
— Угу, она мне говорила.
— А со мной она больше не разговаривает.
— Правда?
— Ага. С того самого дня, как мы тебя встретили в ротонде. Когда это было — три недели назад вроде? С тех пор она на меня смотреть не хочет. Я думал, она и доклад мой не слушала, пока ты вот сейчас не сказал, что она скопировала для тебя «Шального древоволка».
Пит со смехом покачал головой:
— Да она без конца про твой доклад талдычит! Считает, что это прямо нечто гениальное.
Иеронимус промолчал, глядя в никуда, потом отвернулся к окну, за которым проносились в неоновом блеске далекие жилые дома.
Пит наклонился к нему.
— Слышь, чувак, мне очень нужно тебя кое о чем спросить.
— Да, конечно, спрашивай.
— Я знаю, что Слинни учится в классе для ботанов. Чтобы туда попасть, нужно быть жутко умным. Обычно, если человек учится в ботанском классе по какому-нибудь предмету, то и по всем остальным тоже. Вот как Слинни. А она недавно о тебе сказала совсем странную вещь. — Пит понизил голос до шепота, чтобы Брейгель и Клеллен не услышали. — Сказала, ты учишься с ботанами только по трем предметам, а по всем остальным… с дебилами?