Заблудившийся звездолет. Семь дней чудес - Мошковский Анатолий Иванович (полная версия книги .TXT) 📗
Почему вдруг меняется окраска воздуха и вместе с ней музыка? Каким образом летают их странные вертолеты? Как появились на столе тарелки с едой?
Были у Толи и сотни других вопросов; ни на один из них не успел он получить ответа…
Один Жора не слишком огорчался: все-таки на этой планете ему удалось наконец прийти немножко в себя, расправить руки, разогнуть спину, погреться в лучах местного солнца и, уж конечно, уж конечно… Словом, теперь опять можно несколько дней терпеть эти полосатые тюбики с пищей…
Вдруг он услышал в динамике голос командира:
— Жора, тебе заступать на вахту.
Идти не хотелось. Но Жора заставил себя подняться с койки, сладко потянулся и пошел в рубку управления.
— Способен вести корабль? — смерил его ироническим взглядом Колесников.
— А почему же нет?
— Ну, тогда желаю… — Колесников ушел из рубки.
Примерно к концу смены Жора заметил вдали небольшую красноватую планету и повел к ней звездолет. Послал, как обычно, радиозапрос и довольно быстро получил ответ: «А вы кого поддерживаете — черных или желтых?» — «А кто это?»- спросил Жора и повторил фразу, что они летят с Земли и с самыми добрыми намерениями. Из динамика раздался странный смешок, и Жора так и не понял, разрешено ли ему сделать посадку.
Разбудить Колесникова? «Нет уж. Нечего его будить, — решил Жора. — А планета, кажется, не против посадки. — И повел звездолет на сближение с планетой. — Возьму и посажу его сам…»
Корабль пробил сильную облачность и нырнул к планете. Жора посмотрел в иллюминатор и содрогнулся. Перед ним был горящий город. Он был огромный — конца-края не видно, скученный, тесный и весь затопленный огнем и черным дымом. Горели высокие дома, рушились стены — совсем как в кадрах старинной военной кинохроники, сохранившейся на Земле.
Город был полон взрывов… Его обстреливали? Бомбили с неба? Жоре стало не по себе. И все-таки любопытство было сильнее страха и не хотелось улетать от этой планеты. Он миновал город, выбрал ровную пустынную местность, снизился и увидел в оптическое устройство: какие-то громоздкие машины двигаются вперед и палят из труб, извергая дым и огонь. За ними бегут какие-то люди с маленькими трубочками в руках и тоже палят… Да что они, в своем уме?
Жора повел звездолет дальше и увидел вдали что-то синее, что-то вроде моря с зелеными пятнами островов. Подлетев поближе, он заметил на воде какие-то плоские махины с башнями, утыканными длинными трубами, — из них тоже извергался дым и огонь и раздавался такой грохот, что даже Жоре было слышно.
Потом от одной такой плавучей махины быстро побежало что-то похожее на рыбку, побежало в белых бурунчиках к другой махине, ударилось в нее, и вверх взметнулся столб густого черного дыма, и эта другая вдруг переломилась надвое, с нее посыпались в воду какие-то похожие на муравьев существа… Не люди ли? Обе разломанных половины стали тонуть, и далеко по морю пошли высокие пенные волны…
«Ну и планета!» — ужаснулся Жора и повел звездолет подальше от этой морской синевы. Он обогнул планету, увидел ярко-синие квадраты какой-то растительности и направил звездолет пониже, еще ниже… И заметил ряды бегущих людей. Они бежали и палили из узеньких трубочек, и синяя растительность впереди них и по сторонам горела, дымилась, и люди бежали с широко открытыми ртами, что-то выкрикивали и падали. Вокруг них что-то разрывалось, и на месте разрывов оставались черные, как оспины, ямы.
«Да что они, и правда посходили с ума? — возмутился Жора. — Куда ни глянь — везде воюют. Жить им надоело, что ли?»
Он поднял звездолет вверх и полетел дальше. И внезапно увидел внизу огромный разбившийся космический корабль с разорванным во многих местах корпусом, искореженной обшивкой, разбросанными вокруг обломками и деталями двигателей… Взорвался отчего-то в воздухе? Врезался на полной скорости в поверхность планеты?
Жора поежился.
А где-то вдали, далеко-далеко отсюда, светится во Вселенной его Земля — добрая, теплая, ясная, совершенно безопасная и надежная, с которой случайно ушел он с ребятами в этот полет…
Жора опять стал вглядываться в эту дымную планету.
Хорошо бы сесть на нее, поговорить с кем-нибудь из жителей, выяснить, в чем дело: почему они воюют… Но куда сесть?
И все-таки Жора не терял надежды, что найдет хоть маленький клочок территории, где тихо, спокойно и ничего не горит, не дымится, не стреляет, не напоминает о страшных авариях.
Наконец Жора отыскал такой клочок — на противоположной стороне планеты. Там стояли густые зеленые леса, радовали глаз круглые и квадратные полянки и было совершенно безлюдно, тихо, спокойно. Жора повел звездолет на посадку, на одну из таких удобных полян. И когда до планеты оставалось с полкилометра, случилось что-то странное: маленький островок деревьев быстро отъехал в сторону и на его месте оказались какие-то черные, уставленные в небо трубы; из них вырвался огонь и облако дыма, штурвал в Жориных руках без всякого его вмешательства резко повернулся в сторону, и звездолет так дернулся и рванул вверх, что Жора оглох от взрыва и вылетел из кресла.
Дверь рубки открылась и к штурвалу метнулся Колесников.
Жора, не понимая, в чем дело, катался но полу рубки, а Колесников уже сидел в кресле, и обе руки его твердо лежали на штурвале. Жора встал, потирая ушибленную голову.
— А ты молодцом, вовремя отклонился в сторону! — похвалил его Колесников.
— Ничего я не отклонялся, штурвал сам сработал и даже меня сбросил с кресла, — признался Жора. — Как это он так?
— Кибернетика, электроника!
— Понятно… А что это за планета?
— Это Планета Постоянных Войн, а ты хотел сесть на нее, довериться ей. Есть у тебя ум и соображение?
Глава 22. ХОТЯ БЫ КРАЕШКОМ ГЛАЗА
— А ты не кричи! — сказал Жора. — Кто ж думал, что есть такие ненормальные планеты?!
— Тихо, — попросил Колесников и вместе с пилотским креслом повернулся к другим членам экипажа, сбежавшимся в рубку. — Лена, принеси, пожалуйста, мази, у него две шишки на голове вздуваются…
— Не нужно мне никакой мази! — заупрямился Жора.
— Ладно, оставайся с шишками, — проговорил Колесников и слегка смягчившимся тоном добавил: — Война ведь там, мы могли погибнуть. Не обижайся…
— Я и не обижаюсь. — Жора шмыгнул носом, видно, раздумывая, что бы еще такое сказать, однако ничего не придумал и посмотрел на Леночку: — Можешь смазать мне голову мазью.
Леночка вышла из рубки, и Колесников проговорил:
— Боюсь, на звездолете осталась вмятина от того залпа, после посадки посмотрим…
— Ты хочешь еще куда-нибудь сесть? — встревожился Алька. — После всего того, что было?
— Никаких посадок! — выдохнул Жора. — На одной планете нас едва не съели дикари, возможно, людоеды, на второй мы ни за что обидели хороших людей, на третьей нас чуть не подстрелили, как воробьев… Чего ж нам еще ждать? За что терпим такие лишения? Ни на травке полежать, ни искупаться в море, ни позагорать на песочке…
Мальчишки молчали, но Жора уже чувствовал, что вовремя заронил в них искру сомнения, и продолжал:
— Нам нечего здесь больше делать, и я считаю, надо сейчас же возвращаться на Землю…
— Это легче всего, — сказал Толя. — Нельзя пасовать перед неудачами, мы еще встретим столько прекрасных планет…
— Аля, а как ты считаешь? — спросил Жора.
— Я? Я… Ну как вам сказать… (У Толи тревожно забилось сердце: неужели Алька поддержит Жору?) Вообще-то путешествовать интересно. — Но… — стал подсказывать и торопить его Жора, и это, видно, задело за живое Альку, и он сказал:
— Но с возвращением не надо спешить!
— Нет, надо! — Жору просто нельзя было узнать. — Какой толк, что мы блуждаем во Вселенной…
— Мы не блуждаем! — поправил его Колесников. — Мы летим точно по выбранному курсу, по звездным картам…
В это время в рубку заглянула Леночка, открыла коробочку, велела Жоре нагнуть голову и уверенно мазнула пальцем по двум, сильно обозначившимся шишкам.
