Призрак и другие соучастники - Романова Любовь Валерьевна (чтение книг .txt) 📗
— Психолог, блин! — Вадик поскреб свой рыжий затылок, признавая, что в словах брата есть смысл.
— Стась, ты лучше на Вилку с ее свитой посмотри! — Кивнул Гарик в сторону соседнего стола, и Вадику сразу стало понятно, ради чего его близнец сбежал с последнего урока и организовал всю это авантюру — перед Стасей выпендривается! Ему потребовалось усилие справиться с раздражением. Чтобы не выдать своего настроения, Вадик резко обернулся к Виоле и компании. За соседним столом царила гнетущая атмосфера. Дылда тоскливо созерцала остывающий борщ. Она брала ложку, заносила ее над тарелкой, вздыхала и опускала на место. В ее маленьких свиных глазках читались страшные мучения, щеки горестно подрагивали, подбородок то и дело покрывался скорбными ямочками. Гульнара вообще не притрагивалась к еде — девочка смотрела в окно с безучастным видом. Вилка, подперев щеку, печально щипала черный хлеб и разбрасывала крошки по столу. Видимо «рыбы-пираньи» решили последовать советам «Колотушкиной О.В,» и приступили к трехдневному голоданию.
— Тебе не кажется, что это как-то… не правильно? — Огромные глаза девочки уставились на Гарика с осуждением, — Рано или поздно они узнают, кто над ними пошутил, и начнут мстить…
— Не бойся! — Брат озорно улыбнулся, — Я тебя им в обиду не дам!
Вадик презрительно фыркнул.
— Да я не об этом! — махнула рукой Стася, — И вообще, Алиса Сергеевна, уже сутки как в тюрьме. Мы же поклялись ее спасти, а сами тратим время на всякие глупости.
— Точно! Пора обсудить план следственных мероприятий. — мгновенно переключился Гарик, — Думаю, начать нужно с версий…
— Эй, народ, вы читали плакат про «рыбью слепоту»? — Между Гариком и Стасей бесцеремонно влез Кролик, — Офигеть, правда?
Негодование Вадика наконец-то нашло подходящий объект и выплеснулось на голову безмятежного Санька:
— Чего тебе тут надо, стукач? — гаркнул он на оторопевшего одноклассника, — Иди к своей Вилке. Вон она, над борщом страдает — от «рыбьей слепоты» лечится! Иди — с ней поболтай, а нам предатели не нужны!
Кролик что-то обиженно пробормотал в отсвет и быстро убрался восвояси.
— Ну, зачем ты так? — Гарик озадаченно провел рукой по своим рыжим вихрам, — Не ожидал от тебя таких эмоций, брат!
— Знаете, что? — Стася немного подалась вперед и понизила голос, — Нам не стоит здесь, в столовой, обсуждать наши дела. Нужно какое-нибудь укромное место — что-то вроде штаба.
Братья переглянулись:
— Гарик, нет!
— Почему нет?
— Ты же обещал, что мы никому о нем не скажем?
От негодования голос Вадика задрожал, кровь прилила к ушам.
— Да брось ты! Она же своя. Стася, у нас есть такое место.
Сразу после уроков, выпросив у тети Али из гардероба свои кутки, они выскочили из здания интерната. На улице было еще светло, но во всем угадывалось дыхание скорых сумерек, которые уже успели плеснуть оранжевой краски в лучи усталого солнца, сделали стволы сосен за оградой интерната розовыми, а тени — темно-синими. Скоро солнечный диск превратиться в красный глаз гигантского альбиноса, и начнет стремительно темнеть.
Вадик набрал полную грудь пряного осеннего воздуха и с шумом выдохнул его, отгоняя неприятные мысли. Постоял немного, наслаждаясь с высокого крыльца интерната видом на Тихореченск. Маленький городок опоясывала речушка со смешным названием Чудилка. Она, словно охраняла жилища людей от подступающего леса, преграждая путь высоченным елям к деревянным домам позапрошлого века и редким пятиэтажкам советского образца. Вадик в последний раз глянул на город в предчувствии осенних сумерек и припустил вслед за братом и Стасей.
Путь друзей лежал за территорию интерната. Там, за дырявой оградой — не смотря на регулярные разносы Стервеллы, Мироныч ленился штопать дырки в металлической сетке, которые проделывали жаждущие свободы воспитанники — покачивался величественный лес. Интернат стоял на самом краю Тихоречинска. Между берегом Чудилки и территорией бывшей усадьбы Вершицких каким-то чудом сохранилась полоса настоящего леса. Могучие сосны пронизывали густой подлесок, превращавший эти места в непролазную чащу. Кое-где ее пересекали узкие тропки, но таких было не много. По одной из них сейчас спешили близнецы. Следом шла Стася, еле поспевая за юркими мальчишками. Вот уже показалась знакомая сосна, расщепленная в прошлом году ударом молнии. Ее ствол, словно тело свечи, в местах, где треснула кора, оплыл прозрачной смолой. Вадик задержался на несколько мгновений, чтобы отломить кусочек древесных «слез» — вдруг он когда-нибудь станет янтарем. Сразу за сосной тропинка делала несколько крутых виражей, петляя между могучими пнями, ныряла под арку согнувшейся осины и упиралась в желто-оранжевую завесу кустов жимолости.
— Все, пришли! — Сообщил Гарик.
— Куда пришли? — Девочка начала удивленно оглядываться, — Здесь же ничего нет!
— А вот и есть! — близнец раздвинул кусты, и ребята оказались на крошечной полянке. Его брат аккуратно перевернул неприметную шапку зеленого мха и открыл трубу, торчащую прямо из земли, — Это наш штаб.
Маленькая деревянная дверь вела в надежно спрятанную от чужих глаз землянку.
— Добро пожаловать в Убежище! — Гарик застыл в театральном поклоне, пропуская Стасю вперед. Она сделал несколько несмелых шагов и исчезла в темноте. Близнецы последовали за ней.
— Вуаля! — щелкнул выключатель, и помещение залил уютный свет, шедший от электрической лампочки в стареньком, насквозь пропыленном, абажуре под потолком.
Стася потрясенно разглядывала комнату со стенами, обшитыми, потемневшей от времени доской. В середине стоял круглый деревянный стол, словно шляпка мухомора, покрытый кругами от горячих чашек, догоревших свечей и результатами химических опытов. Вокруг стола пристроились несколько деревянных колод, служивших мальчишкам табуретками. В углу притаилась печка-буржуйка, чья труба выходила на поверхность, рядом — потертое кресло, судя по виду, принесенное братьями с ближайшей помойки. Одной ножки не хватало, и ее заменил кусок полена, из прорванной обивки торчали ошметки ваты, напоминавшие хлопья грязного городского снега. Стена напротив входа была прикрыта выцветшим ковриком. Как ни странно, не смотря на убогую обстановку это была очень уютная землянка.
— Мы ее в прошлом году обнаружили. — Объяснил Гарик, — Она совсем разрушенная была — пришлось полностью восстанавливать.
— А откуда здесь электричество? — спросила Стася.
— Это все Вадик! — Гарик приступил к разведению огня в печке.
— Да ну ее — лучше нагреватель включи.
— Точно! — близнец достал из-за кресла запыленный, но вполне современный тепловентилятор, нажал кнопку, и землянка стремительно начала заполняться теплым воздухом.
— Здесь, неподалеку, есть трансформаторная будка, — небрежно сообщил Вадик — пусть не думает, что он хвастается, — Я кинул провод, и пожалуйста — 220 Вт, как заказывали.
— А разве так можно? — Стася уставилась на близнеца своими бездонными глазищами.
— Конечно нельзя! Но если очень хочется… Лучше глянь сюда, — Вадик подозвал Стасю к одной из стен землянки, из которой торчало что-то вроде морского бинокля, — Наш наблюдательный пункт.
Девочка осторожно приблизилась к изобретению Вадика. Посмотрела и ахнула:
— Это же тропинка! Да так близко!
— А теперь? — Вадик изменил угол обзора.
— Ой! Ограда интерната! Но как это возможно?
— Очень просто! Система увеличительных стекол и зеркал позволяет контролировать подступы к Убежищу.
— Та все сам придумал? — в глазах девочки читалось искреннее восхищение. Вадик почувствовал, как зарделись его щеки, а в животе приятно защекотало. Но тут о себе напомнил Гарик.
— Стася, иди сюда, что я тебе покажу! — Он подвел девочку к стене, завешанной ковриком, аккуратно снял его с гвоздей и открыл картину, нарисованную на большом куске ДВП. Это был кот. Тот самый, рыжий, один глаз зеленый, другой — желтый. Но здесь, в землянке, он был нарисован куда подробнее — каждую шерстинку видно, каждое перышко на толстых, привалившихся к пушистому кошачьему боку, воробьях.
