Сэмюэл Джонсон и врата ада - Коннолли Джон (книги хорошего качества txt) 📗
И с этими словами она зашагала в сторону города, оставляя за собой слабый запах духов и гари.
— Что ей было нужно? — спросила миссис Джонсон, глядя вслед миссис Абернати с плохо скрываемой неприязнью.
Хоть и не могла вспомнить, почему миссис Абернати так сильно ей не нравится.
— Ничего, мама, — смиренно отозвался Сэмюэл. — Она просто подошла поздороваться…
Тем вечером Сэмюэл решил, что не имеет смысла рассказывать что-либо кому-либо из знакомых ему взрослых жителей Биддлкомба. Они просто не поверят. Но возможно, поверит кто-нибудь из ровесников. Мальчик больше не мог разбираться с этим делом в одиночку. Завтра он, не побоявшись насмешек, призовет друзей на помощь.
Глава четырнадцатая,
в которой мы узнаем, что боязнь темноты — это не так уж и неблагоразумно
Тем вечером отец Сэмюэла позвонил домой, чтобы поговорить с сыном. Тот попытался рассказать про подвал Абернати, но отец сказал лишь: «В самом деле?» и «Очень интересно», и спросил, хорошо ли Сэмюэл проводит каникулы и как себя чувствует мама.
Сэмюэл предпринял последнюю попытку.
— Папа, — сказал он, — это серьезно. Я ничего не сочиняю.
— Ты думаешь, эти люди, Абернати, проводят у себя в подвале какие-то эксперименты? — спросил отец.
— Не эксперименты, — объяснил Сэмюэл. — Я думаю, они влезли во что-то такое, во что лезть не следовало, и все пошло плохо. Они открыли что-то вроде двери.
— В ад?
— Да, только она пока что не действует. Дверь открыта, а врата — нет.
— Но ведь обычно сначала открывают ворота, потом дверь, — заметил мистер Джонсон.
— Ну да, — согласился Сэмюэл, — но…
Он умолк.
— Ты надо мной смеешься, да? — спросил он. — Не веришь.
— Ты опять играешь в эти свои компьютерные игры, где надо убивать демонов? Сэмюэл, позови-ка мать к телефону.
Сэмюэл позвал ее и услышал половину разговора. Похоже, речь шла о том, осознает ли сын разницу между реальностью и вымыслом, и не может ли оказаться, что это своего рода реакция на сложности с их браком, и не следует ли сводить Сэмюэла к психологу. Затем разговор перешел на другие темы, и мальчик ушел.
Когда мама положила телефонную трубку, вид у нее был обеспокоенный, как будто она понимала, что должна вспомнить что-то важное, но не могла сообразить, что же именно.
— Сэмюэл, ложись-ка сегодня пораньше, — распорядилась миссис Джонсон. — Почитай что-нибудь, но чтобы без демонов, призраков и монстров, угу? Ради меня. И, дорогой, будь осторожнее, следи за тем, что ты говоришь людям.
А потом она расплакалась.
— Сэмюэл, твой отец вместе с этой женщиной покупает дом, — проговорила она сквозь слезы. — Он хочет разводиться, Сэмюэл. И хочет приехать и забрать эту свою дурацкую треклятую машину!
Сэмюэл молча обнял маму. Через некоторое время та снова сказала, чтобы он шел спать. Сэмюэл поднялся к себе и долго сидел, глядя в окно. Но он не плакал. Внезапно монстры и демоны перестали казаться чем-то важным. Отец больше не вернется домой. Между тем он, Сэмюэл, всего лишь мальчишка, а никто — ни мама, ни папа — никогда не слушает мальчишек. В начале десятого он переоделся в пижаму и улегся под одеяло.
И вскоре уснул.
Первым приближение Тьмы почувствовал Босвелл. Он проснулся в ногах у Сэмюэла — после того как под кроватью ненадолго поселилась та гнусная склизкая тварь, пес твердо решил спать поближе к хозяину. Босвелл наморщил нос, и шерсть у него встала дыбом.
Хотя Босвелл был очень умным животным, он, как и большинство собак, делил мир на то, что хорошо на вкус, и то, что на вкус плохо. Посередине находилось то, что могло оказаться либо съедобным, либо нет и насчет чего он не был уверен.
Вот и сейчас Босвелл проснулся с ощущением, будто рядом с ним — плохое, но не мог понять, что же именно его насторожило. Он не слышал и не чуял ничего необычного. Впрочем, ничего обычного он тоже не видел — но зрение у него и в лучшие времена было не очень, и если бы даже целая армия очень плохих тварей стояла в нескольких футах от него, но при этом они бы не пахли плохо и не издавали плохих звуков, Босвелл даже не догадался бы об их присутствии.
Пес вылез из своей корзинки и принюхался, потом рысцой подбежал к окну, поставил передние лапы на подоконник и выглянул наружу. Все казалось совершенно нормальным. Дорога была пуста. Ничто не шевелилось.
Уличный фонарь на ближайшем углу замигал и погас, вокруг него образовалось озерцо темноты. Босвелл склонил голову набок и тихонько заскулил. Затем и следующий фонарь погас, а несколько секунд спустя первый фонарь загорелся снова. Даже своими подслеповатыми глазами Босвелл заметил, как что-то скользнуло из одного озерца тьмы в другое. Третий фонарь — тот, который стоял прямо напротив их дома, — зажужжал и потух и больше уже не загорался. Босвелл уставился на черное пятно, а некое существо в тени, казалось, уставилось на него.
Босвелл зарычал.
А затем озерцо темноты начало изменяться. Оно вытянулось, словно нефть, текущая с пригорка, и его ручейки побежали от подножия фонаря к садовой калитке дома № 501. Они проскользнули под калиткой, медленно дотекли по дорожке до входной двери и исчезли из поля зрения таксы.
Босвелл спрыгнул с окна, протопал к приоткрытой двери и протиснулся сквозь щель. Пес остановился на верхней площадке лестницы и увидел, как Тьма просачивается под дверь; она словно бы приостановилась на мгновение, чтобы сориентироваться, а потом, прибавив скорости, потекла к ступеням и начала взбираться по ним; из края Тьмы выдвинулись пальцы, которые как будто подтягивали за собой тело черного пятна. Босвелл услышал негромкий хлопок — это дальний конец Тьмы проскользнул под входную дверь, и теперь взгляду таксы предстала эдакая лужа трех футов в длину, неумолимо движущаяся в ее сторону.
Босвелл зарычал, но никто на рычание не пришел. Дверь спальни миссис Джонсон оставалась плотно закрытой, и Босвелл слышал похрапывание мамы хозяина. Тьма тем временем одолела половину лестницы и, заслышав рычание собаки, двинулась вперед еще быстрее. Босвелл, которому не оставалось другого выхода, поспешно отступил к спальне Сэмюэла, пропихнулся внутрь, а потом толкнул дверь носом и закрыл ее. Пес попятился, продолжая рычать. Босвелл видел тонкую полоску света между дверью и ковром и глубиной своего песьего сознания чувствовал, что ничего хорошего там нет.
Свет медленно гас — слева направо, пока не исчез полностью. Пару секунд все было тихо. Слышалось лишь дыхание Сэмюэла да отдаленное похрапывание миссис Джонсон.
Босвелл вспрыгнул на кровать и залаял Сэмюэлу в ухо.
