Пропавшая шпага - Галанина Юлия Евгеньевна (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
– Так почему же одними арбалетами тогда не пользовались? – удивился Шустрик. – Зачем тогда баллисты и катапульты?
– Ну, во-первых, катапульта проще. Значит и сделать ее легче. И стреляет она булыжниками, а этого добра полно. Да не только булыжниками, а вообще всем, чем хочешь. Хоть арбузами. А во-вторых у них разные задачи были. Из арбалета стреляли такими специальными громадными стрелами или бревнами, окованными железом. Ставили, например, на одной прямой с воротами и давай молотить. Такое бревно, между прочим, может пятирядный частокол пробить. Сбоку баллисты в стены камни всаживали. Они и камни могут, и стрелы – желоб позволяет. А катапульты через стены горшки, начиненные горючей смесью, метали. Они разбивались и от удара вспыхивало пламя, которое водой не тушится. Что-нибудь все равно не выдерживало – или стена, или ворота, или горожане. А под прикрытием метательных орудий, лучников и арбалетчиков подкатывали к воротам таран. Он ворота крушил, открывая путь в город. Сверху над тараном специальная крыша была, покрытая сырыми кожами, чтобы управляющие им люди стрел не боялись и нельзя было его поджечь. А если баллисты пролом в стене делали, тогда пускали “черепаху”.
– Что?
– Это такой навес, на котором щиты крепились сверху и сбоку. Воины под ним были как под черепашьим панцирем защищены. Они подходили к пролому, если он был высоко, вслед им пускали такую же вторую партию воинов и они по щитам первых, как по ступеньке, перебирались через обломки стены.
– Да, Полосатый, – с завистью сказал Затычка. – Тебе бы мою поэму написать, ты бы там ошибок не наделал!
– Я бы не наделал, – подтвердил Полосатик. – Но я и стихов сочинять не умею.
Затычка после этих слов вспомнил, что “Краткое пособие…” так и лежит у него дома, а надо бы вернуть Учителю Лабео…
– Все это хорошо, – прервал его размышления Шустрик. – Только я одного не пойму: зачем Учителю Лабео баллиста? Цитадель штурмовать?
– В крепком хозяйстве все сгодится, – хихикнул Затычка. – Может не Цитадель, может нашу школу. А что, представляете: в один прекрасный день мы, ученики, поднимаем бунт, запираемся в школе и учителей не пускаем. Тогда они объединяются в отряд, господин Директор становится во главе со знаменем наперевес, и начинают нас осаждать. А мы не сдаемся. “Не будем учиться!” – кричим из-за стены. И тут Учитель Лабео достает с чердака свою баллисту и давай стены рушить. Все в пыли, камни во все стороны летят. И штурмовой отряд через пролом врывается на школьный двор, потом оттесняет нас с лестницы и, наконец, водружает на крыше знамя победителей. А нас всех оставляют на второй год.
– А может это вовсе не Учителя Лабео, – заметил Шустрик. – Может это госпожи Гирошимы оружие. Чердак у них общий, не забывай!
– Тогда еще интереснее, – с восторгом воскликнул Затычка, но мгновение спустя признался, – хотя я не могу придумать, зачем тетушке Гирошиме баллиста.
– Как для чего? – серьезно спросил Шустрик, которого, на самом деле, разбирал смех. – Конечно же для лечения эпидемий. Представь, в какой-нибудь деревушке все заболели и подходить к ней нельзя, потому что болезнь жуть как заразная. Тогда тетушка Гирошима устанавливает баллисту на подходящем холме неподалеку от этого места, заряжает бочку целебным порошком и метает ее прямо в деревню. Бочка падает, разбивается вдребезги, порошок во все стороны – и облако целебной пыли встает над домами. Все нюхают и выздоравливают.
– Эй, а вы не забыли, что мы, вообще-то, делаем уборку чердака? – остановил развеселившихся друзей Полосатик. – Так вы будете до утра сочинять.
– Железный ты человек, Полосатый, – с упреком сказал Затычка. – На самом интересном месте…
Он с трудом оторвались от баллисты и снова принялись убирать.
Скоро чердак блестел чистотой и поражал порядком.
Но шпагу Забияка они так и не нашли.
– Наши шансы растут, – бодро сказал Затычка на следующий день. – Сегодня мы проверим путь, по которому они могли идти от дома Учителя Лабео до Западных Ворот.
– Там можно идти несколькими путями, – напомнил Полосатик.
– Ничего, – непреклонно заявил Затычка. – Сначала пройдем самым прямым, потом не самым прямым, потом самым кривым, потом не самым кривым, потом, на всякий случай, окольным. Потом посмотрим.
После школы они прошли и самым прямым, и не самим прямым.
И самым кривым, и не самым кривым.
Тщательно исследовали окольный путь.
И, на всякий-всякий случай, еще зигзажистый.
Бесполезно.
Вонючка-Лень и Огрызок надежно спрятали уворованное.
Вечным двигателем во всех этих поисках стал Затычка. Без него данюшки, пожалуй, уже оставили бы эту затею, но Затычка розыск сам не бросал и друзьям не давал.
Неудача с чердаком и несколькими путями до Западных Ворот его не остановила.
– Я думаю так, – заявил он. – Если один человек что-нибудь спрятал, другой рано или поздно обязательно это найдет.
– Я тоже так думаю, – подтвердил Полосатик. – Лет через пятьсот.
– Пошли к Пробою, – сказал Затычка, сделав вид, что не расслышал последних слов.
И они отправились в кузницу Мастера Халиба.
Она располагалась в сырой низине у городской стены, неподалеку от Улицы Кузнецов.
Вросшая в землю, окруженная весенними молодыми побегами заботливо посаженых папоротников, кузница Мастера Халиба была ужасно загадочной. Папоротники Мастер Халиб посадил сам, не доверяя это дело никому. Он специально ходил за ними в Непролазные Чащобы. Данюшки вместе с Пробоем тоже участвовали в этом походе, они помогали нести корзины с выкопанными растениями.
И все удивлялись дорогой: зачем Мастеру Халибу папоротник? Цветы у дома куда красивее.
Пробой тогда сказал, что папоротник помогает быть железу крепче.
Сейчас в освещенной огнем горна кузнице кипела обычная работа.
Ухали молотами здоровые молотобойцы, плюща на наковальне какую-то деталь, больше всего похожую на хребет дракона, а Мастер Халиб, высокий и худой, словно высохший на солнце, держал ее черными клещами, поворачивал и ударял по ней маленьким молоточком, указывая молотобойцам куда бить.
Пробой, тоже, как и остальные, голый по пояс, прикрытый толстым кожаным фартуком, помогал деду.
Данюшки отошли в сторонку, присели на скамью у входа и стали терпеливо ждать, когда Пробой сможет освободиться.
Из кузницы доносились удары молотов, слова неизвестного данюшкам языка, на котором Мастер Халиб отдавал краткие указания, змеиное шипение раскаленного железа, когда его снимали с наковальни и окунали в холодную воду.
Скоро Пробой вышел из кузницы.
– Привет! Дед меня отпустил на часок, если мы с вами сходим за Город и еще папоротнику накопаем. Поможете?
– А как же! – обрадовались данюшки.
– Тогда я сейчас ополоснусь и переоденусь, – сказал Пробой и снова скрылся в кузнице.
Скоро они уже спешили к Восточным Воротам.
– А почему надо за Городом папоротник собирать? – спросил Шустрик. – У вас же вон как хорошо он прижился.
– Этого мало, прошлое лето было сухим, не все кустики прижились. Дед расстроился. Сам хотел идти, да некогда сейчас. А вас увидел и обрадовался, что можно за папоротником послать. Он такой, хитрый, без дела не оставит, – улыбнулся Пробой. – Ой, как я рад, что на улицу выбрался! Я уже и забыл, какого цвета небо над головой. Одну цепь сковали, вторую пришлось, да еще срочный заказ сейчас делаем. Уф-ф, я еле до кровати доползаю. Рассказывайте, как у вас дела. Я слышал, вы воров поймали?
Только Затычка раскрыл рот, чтобы похвастаться…
– Это они нас поймали, – опередил его правдивый Полосатик. – И худо бы нам пришлось, не вмешайся Пятнистые. Так что рассказывать нечего.
– Ну вот, – сказал укоризненно Затычка. – Ты наступил на горло моей песне. А я уже хотел рассказать Пробою леденящую кровь историю, как мы боролись, победили и связали все сто человек.
– Ничего, то, что на самом деле случилось, тоже интересно, – рассмеялся Пробой.
