Личное дело Мергионы или Четыре чертовы дюжины - Мытько Игорь Евгеньевич (список книг .txt) 📗
– Ух, как тут тепло! – закричала Моргиона, врываясь в кабинет ректора. – А я и не знала! Дубль, вставай, будешь подсказывать.
Дуб сел и захлопал глазами.
– Ты когда-нибудь бродил по охотничьим тропам?
– Нет, – подумав, сказал Дубль.
– А нирваны пытался достигнуть?
– Тоже нет, – Дуб встал. – Но я могу. Куда идти?
– Э-э-э… О! Сходи в столовую и принеси еды какой-нибудь и чаю горячего.
Когда Дубль, успокоенный отменой непонятного задания по достижению нирваны, вышел, Мергиона перевернула учебный план неиспорченной стороной кверху и, заглядывая в японскую шараду, начала писать.
– Так, первая «Р» из «Шамана и бубна», потом «Е» из «Синяков и ушибов», потом «К» из «Цунами и глотки». Дальше две неизвестные буквы, «Т» из «Скворцов и крошек», «А» из «Островов и вулканов», «Р» из «Плантаций риса» и еще две пустышки. Получилось…
рек??тар??
«Что это за место такое? – потерла лоб Мерги, перебирая известные ей географические названия. – Рейкьявик? Не помню… Не знаю… У кого бы спросить…»
Она посмотрела на настенные часы.
– Все спят, – сказали часы, сердито щелкнув стрелками по половине второго. – И мы, кстати, тоже не обязаны ради тебя по ночам работать.
«У меня же есть Рука Помощи! – вспомнила Мергиона. – Вот кто мне поможет. Ура!»
– Подъем! – объявила она золотому талисману, снимая подарок Тотктонады с шеи и кладя на стол. – Будешь подавать знаки.
Ручка несколько раз энергично сжала и разжала пальцы, встряхнулась и устроилась на краю листа. Мергиона прижала строчку «Пытаясь достигнуть нирваны». Рука подняла указательный палец и покачала им из стороны в сторону.
– Не то? – спросила Мерги, отпуская «Нирвану!.. – Мне она тоже надоела. Тогда „Споткнулся и мордой о камень“? Тоже не годится? „Зарыли мы прошлой весною“? „Не зря кипятком поливали“? Опять не то? Подожди, как это может быть? Или тебе просто стихи не нравятся?!
Рука Помощи неопределенно покачала пальцами.
– Не в этом дело? А в чем?
Рука показала два пальчика, потом три и пренебрежительно махнула собой.
– Два и три не годятся? Что это значит? А-а-а! Это были вторые или третьи строчки, а надо с первых начинать?
Рука Помощи схватила Мергиону за средний палец и торжественно потрясла.
– Вот такая я умница, – сказала девочка. – Продолжим. «Теперь там гараж и терраса». Нет? «И птицы на юг улетели». Нет? «Среди непогоды и ветра»?
Рука взметнула большой палец.
– Ну, – Мерги крепко придавила вырывающуюся «Непогоду», – хорошо. Что там могло случиться, среди непогоды и ветра? – Она окинула взглядом бесхозные строки и загрустила. – Знаешь, дорогая Рука, что угодно там могло случиться. И по охотничьим тропам кто-то мог бродить, и холодные ветры могли задуть, и роза в саду вдруг могла распуститься… Что? Роза? Уверена? А чего это она вдруг распустилась среди непогоды? Разве что… Поливали! Ну конечно!
Сцементированное трехстишие переползло на пятую позицию и замерло. Ничего не увеличилось, не засияло, не запульсировало.
– Не поняла, – нахмурилась Мергиона. – А где буква? Где буква, я тебя спрашиваю?
Рука Помощи свела большой и указательный пальцы в кружочек.
– Что ты показываешь? Ноль? ОК? А что здесь ОК? Буквы-то нет. Ты мне все испортила! Вот дура. Уходи!
Золотая ручка съежилась и убежала на край стола.
Девочка так разозлилась, что даже недобитые остатки трех последних хокку это почувствовали. Строчки сбились в кучку в правом нижнем углу и почти перестали шевелиться.
– Тоже мне помощница, – проворчала Мерги. Она попыталась выковырять «Непогоду», но хокку будто вросло в бумагу. – Ну, и что дальше? «Вишневую косточку в землю». Что косточку? Зарыли. Угу. «Зарыли мы прошлой весною». И что? «Теперь хоть никто не мешает»? А кому она мешала? А, вот что теперь!
– Ну вот, другое дело. Буква «А». И получилось…
река_тар??
– Река? Я убила полночи, чтобы разгадать слово «река»?! Ну, японский бог! А что тогда…
Девочка склонилась над «Непогодой» и почувствовала, что уши ее запылали. Так вот что значил изображенный брелочком ноль! Между словами «вдруг» и «роза» явственно мерцал… пробел.
– Ручка, – жалобно сказала Мергиона. – Рученька! Прости меня, пожалуйста. Это не ты дура, это я. Мир?
Рука Помощи побарабанила золотыми пальчиками по столешнице и вдруг, как счастливый щенок, кинулась к Мерги. Подбежав, ручка сложилась в крохотный золотой кулачок и три раза стукнула в ладонь девочки.
Через две минуты свое законное место заняла девятая хокку.
Последние три строчки, поняв, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, сложились сами.
– Ни за что бы не догадалась, – сказала Мергиона, глядя на финальную хокку о последствиях самодеятельных попыток достижения нирваны.
Она ласково потрепала Руку Помощи за мизинец, одела кулончик на шею и склонилась над перевернутым учебным планом.
– Значит, дописываем сюда «И» и «М», и у нас выходит…
Рука дернула за шнурок, на котором висела, и ткнула пальчиком в рисовый листочек. Расшифрованные буквы отделились от родных хокку, поднялись в воздух, собрались в два слова и засияли всеми цветами радуги.
река тарим
От радости девочке захотелось взлететь.
– Якудза Кикуджиро! – завопила она, подпрыгнула и стукнулась макушкой о потолок.
В комнату вбежал встревоженный Дубль, обвешанный термосами и корзинками.
– Мисс Мерги? С вами все хорошо?
– Со мной все прекрасно! Просто замечательно! Ой, уже полтретьего! А что ты так долго?
– Пришлось возвращаться, – прогудел Дуб, – там темно, я споткнулся…
– …и мордой о камень?
– Нет, – сказал Дубль. – Обошлось.
Глава двадцать четвертая
Мергиона под колпаком
Что значит «потеряли секретные документы»? Что за детский сад? Неужели нельзя было выпросить копию у русских?
– Я знаю, где Чаши! – приговаривала Мерги, продолжая прыгать на одной ноге. – Были Чаши, станут наши! Я умнее всех и краше!
Последняя фраза кое о чем напомнила Мергионе, и она глянула в зеркало. Так и есть: круги под глазами, прическа растрепалась, пуговица на воротнике болтается иа одной нитке. Если мисс Сьюзан застанет ее в таком виде, точно превратит в лягушку. Девочка представила все хлопоты, которые ей предстоят в образе земноводного (найти прекрасного принца, уговорить его, потом отшить – и все это вперемешку с глотанием комаров и метанием икры), вздохнула и полезла за самопудреницей.
Когда реставрация Безупречного Внешнего Вида Юной Леди была завершена, буквы «Река Тарим» погасли.
– Ну вот, – огорчился Дуб, – а я прочитать не успел.
Рисовый листочек начал хитроумно складываться, пока не превратился в бумажного журавлика.
