Зеркальное время - Хольбайн Вольфганг (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗

Мысли Юлиана закрутились вихрем. Что-то надо сде­лать! Еще несколько секунд, и Рефельс с полицейским догонят его, и тогда он потеряет последний шанс когда-нибудь увидеть отца. Мальчик знал, что если потеряет его сейчас, то уже навсегда.

Теперь из зеркала, змеясь, вырывались языки пламени, жар был так велик, что у Юлиана перехватило дыхание. Гром за стенами дома гремел, как артиллерийская ка­нонада, и под ногами содрогался пол. Черный чад наполнял воздух, среди зрителей творилась уже форменная паника. Юлиан отвернул лицо от огня и ринулся в зеркало.

Он не почувствовал ни преграды, ни даже прикос­новения, никакого жара окружавшего его пламени, но он увидел...

Это ужасное зрелище длилось лишь то время, пока Юлиан совершал прыжок сквозь зеркало, меньше секунды, но этот крохотный временной отрезок, казалось, никогда не кончится.

Он видел ярмарочную площадь, но вся она превра­тилась в море пламени. Палатки, будки, павильоны пылали ярким огнем, и над всем этим бушевала чудовищная буря. Однако ни ураган, ни ливень не могли погасить пламя, а, казалось, напротив, только прибавляли огню ярости. Повсюду в панике метались люди и животные.

Колесо обозрения тоже было охвачено пламенем, хоть и состояло целиком из железа и стали. По жестокой прихоти судьбы оно все еще продолжало крутиться, раз­брасывая по касательной куски пламени и горящие об­ломки. Оно тряслось и дрожало, и казалось, сейчас рухнет и размозжит под собой все, что еще не сгорело.

Но прежде, чем это случилось, видение погасло, и Юлиан, падая, очутился внутри небольшого балагана, освещенного керосиновой лампой. Он не успел встать, как что-то рухнуло на него сверху. Это был Рефельс.

Юлиан, кряхтя, выбрался из-под репортера и отполз в сторонку. Вполне могло случиться, что еще кто-нибудь прилетит...

— Где мы? — спросил Рефельс. — Что с нами?

Юлиан пропустил его вопросы мимо ушей, с трудом поднялся на ноги и ринулся к выходу из палатки. Его отец и Гордон! Они опередили его всего на несколько мгновений, но если он их сейчас упустит, все пропало. Он выбежал наружу, отчаянно огляделся и заметил обоих в конце переулка, сворачивающих за угол.

Юлиан не особенно удивился, заметив, что это ока­залась все та же знакомая ему ярмарка. Буря с ливнем закончилась. Большинство павильонов опять были от­крыты и освещены, а между павильонами слонялось на удивление много публики, которая... Юлиан остановился, как громом пораженный, когда до него дошло. Все эти люди были одеты так же старомодно, как Гордон и его отец!

И это еще не все. Павильоны, карусели, качели, ло­терейные будки и рыбные жаровни — все было старинное, десятилетия назад вышедшее из обихода. Он не увидел ни одной электрической лампочки, не услышал ни одной стереоустановки — вся эта ярмарка, казалось, целиком принадлежала прошлому веку!

Рефельс, запыхавшись, догнал его и зашагал рядом. Юлиан спохватился и бросился догонять отца.

Те двое ушли уже далеко: свернув за угол, Юлиан увидел их метрах в двухстах пятидесяти. Он узнал их среди толпы только по большой дорожной сумке.

Как ни старался Юлиан бежать быстро, встречный поток посетителей тормозил его и Рефельса.

Они привлекали к себе всеобщее внимание, мальчик чувствовал на себе изумленные взгляды и понимал их причину. Должно быть, их с Рефельсом одежда казалась этим людям странной, даже более странной, чем их одежда казалась Юлиану с Рефельсом. Ведь он не раз видел их моду хотя бы на картинках, тогда как им его стиль был совершенно незнаком.

Гордон с отцом свернули с оживленного центрального пути и скрылись в боковом переулке. Юлиан прибавил темп и подоспел к повороту как раз вовремя, чтобы увидеть, как отец и Гордон вошли в артистический ва­гончик на деревянных колесах. К двери вела деревянная лесенка. Гордон задержался на ней и окинул окрестность опасливым взглядом. Юлиан отпрянул за угол. И только когда Гордон окончательно затворил за собой дверь, Юлиан и Рефельс подошли поближе.

Добравшись до двери, Юлиан приложил к ней ухо, чтобы послушать, что происходит внутри.

— ...Еще немного времени, — говорил Гордон. — Поезд будет только через три часа, а на пролетке мы доберемся до вокзала за десять минут.

— И тем не менее, — возразил отец, — давай скорее вы­бираться отсюда. Если мы не возьмем извозчика...

— ...то за полчаса доберемся пешком, — перебил его Гордон и тихо засмеялся: — Чего ты так нервничаешь?

— Ты прекрасно знаешь чего! — прикрикнул на него отец.

Юлиан не помнил его таким раздраженным. Но здесь была не одна только нервозность. Что-то еще... Страх? — пытался разгадать Юлиан.

— Я не хочу здесь оставаться, — продолжал отец. — Это место действует мне на нервы. Нам нельзя было сюда возвращаться. Проклятье, как же так получилось?

— Я уже объяснял тебе, — со вздохом сказал Гордон.

— Объяснял, объяснял! — взорвался отец. — Да, объ­яснял. А теперь я тебе объясняю, что я хочу уехать отсюда, и как можно быстрее. У меня, черт возьми, нет ни малейшего желания встретить здесь тебя, а то и вовсе...

— ...себя самого? — Гордон захихикал. — Это невоз­можно, ты же знаешь. Если бы это могло произойти, мы уже давно заранее знали об этом. И кроме того, мы явимся сюда вообще только часа через четыре. А к тому времени мы будем уже посиживать в вагоне на Антверпен и попивать горячий шоколад!

Юлиан не понимал ни слова, но затаив дыхание слушал дальше.

— Да, — сказал отец, — а час спустя все и произойдет. Как раз когда мы будем попивать горячий шоколад!

— Прекрати, наконец! — перебил его Гордон. — Что толку от того, что ты будешь тут сидеть и терзать себя упреками?

— Но это же моя вина!

— Совсем нет, — возразил Гордон. И продолжал хо­лодным, размеренным тоном: — Вина предполагает умы­сел или по меньшей мере знание о том, какие последствия может иметь твое деяние, не так ли? Ты что, сделал это умышленно? Нет. Так что прекрати изводить себя.

— Ведь меня предупреждали. Нас обоих предупреж­дали!

— Предупреждали! — Гордон пренебрежительно засме­ялся. — Как же! Ярмарочная ясновидица, которая вчераш­нюю погоду не способна предсказать правильно! Какие глупости!

— Тем не менее! — Голос отца стал таким тихим, что Юлиану пришлось напрягаться, чтобы услышать даль­нейшее. — Я все думаю, не можем ли мы это как-нибудь предотвратить.

— Предотвратить?

— Ведь это еще не произошло, так?

— Так, И что? — спросил Гордон почти злорадно. — Что ты можешь теперь сделать? Может быть, выйдешь отсюда и предостережешь самого себя? Пожалуйста! По­пробуй! Я тебя не удерживаю!

Быстрые, тяжелые шаги направились к двери. Ручка двери повернулась, и Юлиан мысленно уже приготовился увидеть перед собой разгневанного Мартина Гордона. Но ручка снова отскочила вверх, и Гордон взволнованно повторил:

— Иди же! Иди и попробуй! Я не буду тебе препят­ствовать. Это сделают за меня другие. Кто-нибудь или что-нибудь.

— Хочешь меня припугнуть?

— Я? — Гордон визгливо засмеялся. — Ну что ты! Видит Бог, мне это ни к чему. Иди. Я не знаю что, но что-то обязательно случится. Может быть, тебя убьет балкой. Может, ты попадешь в поножовщину и тебя зарежут, а может, тебя затопчет лошадь на полном скаку. Ты знаешь это. Ты не сможешь этого избежать, потому что это уже произошло!

Отец не ответил. За дверью нагнеталось тяжелое молчание, затем послышался сдвоенный щелчок: открылся отцовский «дипломат».

— Документы в полном порядке, — сказал Гордон со­вершенно другим тоном и засмеялся: — Боже мой, мы могли бы сделать себе целое состояние, если бы при­хватили с собой лазерный ксерокс! Ты же понимаешь, что в этом времени нет абсолютно ничего, что нельзя было бы подделать при помощи этого прибора. Ну ладно. Пятидесяти тысяч на первое время хватит, а там видно будет. Через несколько лет здесь, в Европе, станет очень неуютно. Я предлагаю отправиться в Англию. Есть там одно местечко неподалеку от шотландской границы. Киль­марнок. Его не коснется ни первая, ни вторая мировая война, ни другие катастрофы...