Кольцо Огня - Баккаларио П. Д. (читать книги онлайн TXT) 📗
Гермес на некоторое время замер с открытым ртом, потом продолжил:
— Вот именно. Все это было изобретено халдеями. Они были великими астрономами, великими учеными и великими жрецами. Они верили в бога Митру, который был распространен в Риме в основном среди легионеров и военных. Митра был богом Огня и Солнца, которое каждую ночь умирает и каждое утро возрождается вновь.
— Мы читали про Митру в тетради профессора! — воскликнула Электра. — Мы знаем, что в определенный момент Нерон захотел стать им.
— Но это было бесполезно, — пробурчал Гермес.
— И в Риме его день праздновали двадцать пятого декабря, — добавил Харви.
— Правильно. Сейчас в Западной Европе двадцать пятого декабря — день Рождества. Но в древности… день рождения Христа праздновался шестого января.
— День Крещения? — спросила Электра.
— Шестое января — день Богоявления. А по-гречески «Богоявление» называется «Эпифания», что значит — «открытие». То есть… это день кульминации, день света. Потому что в этот день трое государей пришли с Востока.
— Волхвы, — сказал Харви.
— Именно, — улыбнулся Гермес. — И что мы о них знаем? Что их, возможно, было трое, что они принесли дары и что их привела…
— Звезда, — заключила Электра.
— Эй, я тоже это хотел сказать! — обиженно воскликнул Шенг, которого она опередила на секунду.
— Да, звезда, комета, правильно, — подхватил Гермес. — Вот почему считается, что волхвы были высшими жрецами.
Харви заерзал на стуле, а затем сказал:
— На тумбочке профессора, — ответил он, указывая на текст Сенеки, — была книга о кометах.
— «Вопросы природы. О кометах», — прочитал Гермес.
— Ну и ну. Все так перемешано… — сказала Электра.
— Так и есть. Тот, кто изучал звезды, считал, что наше существование связано с движением созвездий. И в жизни каждого есть благоприятные и неблагоприятные периоды. Профессор считал, что самое ближайшее время нас ждет один из успешных периодов. По его расчетам, такое происходит раз в сто лет. «Времена созрели», — повторял он в последние недели.
— Когда профессор дал мне чемодан, — вспомнила Электра, — он сказал: «Началось».
Гермес кивнул:
— Он был одержим временем и торопил меня, чтобы я понял, как использовать эту карту. Он говорил, что мы рискуем навсегда потерять благоприятный момент… Его мучили знаки. Он утверждал, что началом будет простое совпадение. Ничего больше.
Слова Гермеса так и повисли в воздухе.
— Просто совпадение, ничего больше… — повторил он.
— Как четверо ребят, родившихся 29 февраля, встретились в Риме в одной комнате, — пробормотала себе под нос Электра.
Уже поздно, и Линда Мелодия решила, что не допустит больше снисхождений.
Она быстро пересекла коридор, который вел в комнату Электры, уже подняв руку, чтобы постучать.
— Ребята? Уже пол-одиннадцатого! — воскликнула она перед дверью. — Может, пора вставать?
Но ей никто не ответил.
— Ребята? — повторила женщина и постучала.
Она приоткрыла дверь.
— Просыпайтесь…
Комната была пуста.
Обеспокоенная Линда подошла к постели Электры и увидела записку.
Линда взяла ее в руки и прочитала:
«Мы пошли погулять.
Не беспокойтесь за нас.
У нас все хорошо.
Увидимся вечером.
С наступающим!»
В приступе ярости Линда хотела разорвать листок, но остановилась.
Она выбежала из комнаты в поисках Фернандо.
— Полюбуйся на свою дочь! — прокричала она и сунула ему записку. — Мало того, что она придумала вчера?
— Линда… — пробурчал Фернандо, пытаясь одновременно прочесть записку и унять ее гнев.
— Записка! — бушевала Линда. — После всего, что случилось вчера!
Мама Харви приблизилась и спросила:
— А что? Что случилось?
Тетя Линда собралась ответить, но ее опередил Фернандо, которому удалось вставить успокаивающую фразу:
— Ничего особенного… Они немного поваляли дурака на улицах Рима. — Записка Электры быстро проскользнула в карман его брюк.
— А сейчас они в комнате? — настаивала синьора Миллер.
— Не совсем… — ответила Линда Мелодия, нервно постукивая ногой по полу.
— А где, в таком случае?
— По правде говоря… мы не знаем, — признал Фернандо, стушевавшись под суровым взглядом американской дамы.
Он искал поддержки у Линды, которая тут же в ней отказала:
— Они ушли сегодня рано утром и ничего не сказали.
Лицо синьоры Миллер вытянулось:
— Что значит «ушли»?
— Погулять. Но они скоро вернутся.
— Куда погулять?
— А… э… мы не знаем.
— Это безобразие! — возмутилась синьора. — Джордж!
Подошел муж. Его нос был испачкан сахарной пудрой.
— Харви нет! — сделала краткий вывод жена.
— Как это нет?
— Он ушел сегодня рано утром с дочерью хозяев и их новым китайским дружком! Ничего не сказав нам! Даже не поздоровавшись!
— Куда они пошли?
Фернандо мял записку в кармане брюк.
— Они пошли… чтобы поиграть, наверное… — сымпровизировал он.
— Это невозможно, — категорично ответил профессор. — Мой сын не играет. Он уже достаточно зрелый мальчик.
— Тогда, возможно… он решил пойти в музей и не хочет стоять в длинной очереди? — предположил красный, как помидор, Фернандо.
— Синьор, вы мне не нравитесь, — заключил профессор университета. — Если я еще остаюсь в этой гостинице, то лишь для того, чтобы доставить удовольствие моей жене… Но я считаю, что вы перешли все границы. Поэтому спрашиваю вас: где мой сын?
— Он в городе с Электрой и Шенгом, — ответил Фернандо.
Синьора Миллер обратилась к Линде:
— Харви не нравится терять время с ребятами его возраста. И еще меньше с девочками! Тем более с нервными и эмоциональными.
— Что делает ваш сын, это его дело, — гордо сказала Линда, неожиданно толкая в бок Фернандо. — Кроме того, мне кажется, что он уже достаточно большой, чтобы самостоятельно принимать решения.
— Да как вы смеете? — возмутился профессор.
— Если бедный Харви решил потерять время с детьми своего возраста, и к тому же с моей племянницей, такой нервной и эмоциональной, это только потому, что он скучал до смерти!
— О боже! — вздохнула мама Харви. — Джордж, скажи что-нибудь!
Мужчина поднял палец вверх.
— Что это значит, Джордж? — насмешливо спросила Линда Мелодия, уперев руки в боки. — Что об этом скажет директор школы?
КАРТА
Харви, Электра и Шенг забрались с ногами на стулья в кухне Гермеса де Панфилиса и стали созерцать карту звездного неба, развернутую на столе.
— Смотрите… — объяснил мужчина. — Начинать надо из центра, где нарисована женщина, окруженная звездами Большой Медведицы.
— Хао! — сказал Шенг, чтобы не потерять привычку.
— Большая Медведица — это созвездие, в которое входит Полярная звезда, звезда, которая указывает путь на север.
— Путь на север… — мысленно запомнила Электра.
Не хватало Мистраль с ее альбомом для записей.
Харви возмутился:
— Если ты понял, как она работает, можешь объяснить нам без лишних деталей?
— Как хотите, но вы упустите самое лучшее. Дело в том, что это ненормальная карта… и она не просто указывает, куда идти. Это карта всех возможных карт. Это карта, которую использовал Александр Великий, чтобы завоевать Восток, Платон — чтобы описать Атлантиду, и это она показала Христофору Колумбу путь в Новый Мир.
— Хао! — заключил Шенг, опираясь на локти.
— Ты случайно выбирал имена знаменитых людей, да? — спросил Харви.
— Не случайно.
Гермес вышел из кухни и вернулся с пачкой листков.
— Это фото и негативы надписей с карты. Посмотрите внимательнее! — сказал он, перебирая бумаги. — Вот этот знак может быть подписью Александра Великого. А вот арабо-вавилонские буквы «Б», «Г» и «М» соответствуют Бальтазару, Гаспару и Мельхиору — трем волхвам. Этот символ — смотрите внимательнее — подпись Христофора Колумба, а этот росчерк на дереве — экслибрис Поло и других венецианских купцов, дошедших до Китая.
