Сказка о девочке, о корабле, который она смастерила, и о путешествии, опоясавшем всё Королевство Фей - Валентэ Катарина М.
Рядом с их столиком, держа на плечах поднос с едой, прошла официантка, вероятно из гномов. Увидев корзиночку с со сладким пористым хлебом и пятнистыми утиными яйцами, а также блюдо с нанизанными на шпажки, словно фондю, зефиринками, Сентябрь залпом осушила стакан и быстро отвернулась в сторону. Наконец, разделавшись с закусками, путники отправились к переправе через Ячметлицу, - где голодная, но довольная своей стойкостью Сентябрь отдала остатки драгоценных камней из скипетра за проезд на пароме, который в этот раз был гораздо меньше и изысканней. На противоположный берег реки они добрались без происшествий, под мерный плеск огромного колеса, который вращали старички, крутившие педали.
-Так грустно уезжать, - пробормотала печально Сентябрь, сойдя на берег и взглянув назад на сияющие пики и шпили Пандемониума, - Мы ведь только приехали. Жаль, что не получилось получше узнать Пандемониум!
Связав рукава узлом, Сентябрь закрепила на бронзовой цепи Вивертеки свой зеленый жакет. Где-то невдалеке уже слышалось громыхание и грохотание; так уж устроены уши особей, имеющих пару ног, брови и нос, что звуки стенаний тех, кто сложен из швов, пуговичных петелек и лацканов, ими абсолютно не различимы. Беззвучно оцепеневший жакет продолжал рыдать, но Сентябрь лишь вглядывалась вдаль, пытаясь различить источник шума. Луг, заросший густой яркой травой, раскинулся на много миль вокруг. Собственно, не будь он таким зеленым, она назвала бы это место «пустырем» - потому что здесь не было ни одного деревца и ни одного цветка.
-Не забывай, что они высокие, быстрые и с норовом! Многие из тех, кто рассчитывал прокатиться на них, были сброшены и затоптаны до полусмерти. Хотя некоторым избежать смерти и вовсе не удалось, - беспокойным голосом сказал Отадолэ.
Шум, нарастая, приближался. Вивертека вытянул одну ногу чуть вперед и уперся огромной трехпалой ступней в мягкую землю.
Пояс от жакета Сентябрь двойным узлом закрепила на рукоятке Ложки. На лучшее абордажное снаряжение денег не осталось, но она всегда чувствовала себя дочерью своей матери, - так, что всё, к чему бы она ни прикладывала руки, безотказно срабатывало. Был день, когда вдвоем они до вечера чинили поломанный авто Мистера Альберта, зато после этого Сентябрь уже никогда не отправлялась в школу пешком. Как бы ни приятно было девочке наблюдать за тем, как, перемазавшись в смазке, мама копается в моторе, такого времяпровождения было у нее мало: мама со всеми подробностями показывала, как функционирует сцепление, и где что нужно подтянуть, а где ослабить. От такого количества информации, которую надо было запомнить, Сентябрь к вечеру просто валилась с ног, - но главное, что автомобиль, кашлянув, заворчал так, как и положено автомобилю. И что немало важно еще, Сентябрь понравилось учиться. Ей нравилось узнавать вещи, не взирая на грязь или трудность; и конечно нравилось время от времени вспоминать в связи с этим маму, особенно если ее не оказывалось рядом. Стоит ли говорить, что тот узел, который завязала девочка из пояса жакета, был добротен и туг, - а сам пояс, (будучи частью жакета) уже приготовился перенести возможно тяжелейшие мгновения своего существования с солдатской стойкостью и дисциплиной. Суббота наблюдал за этими приготовлениями с неподдельным интересом, но под руку с вопросами не лез.
Протяжный и громкий, словно выдутый из рога, звук заполнил долину, и множество коротких и звонких переливов раздались ему в ответ.
-Они приближаются! – восторженно кричал Дол, от нетерпения хлопая крылышками и громыхая цепью, - хотя говорить такое оказалось излишне, потому что как только звук рога донесся до ушей Сентябрь и Субботы, тут же перед их глазами, окруженная большущим облаком земляной пыли, промчалась эскадрилья лисапедов. Они выглядели как старомодные модели велосипедов: с огромным передним колесом и маленьким задним (с тем лишь исключением, что маленькое колесо было на самом деле немного выше Субботы), с высоко поднятым седлом, обитым бархатом самых различных цветовых оттенков. Их шины были пятнисты, как шкура гиены, а спицы блистали на открытом равнинном солнце.
-Хватайся за меня, Суббота! – крикнула Сентябрь.
Вот перед ними мелькнул огромный обруч колеса очередного лисапеда, и девочка, сильно размахнувшись, швырнула вперед Ложку. Она летела далеко, совершенно не сбиваясь с пути, а пояс, желая продемонстрировать преданность своей хозяйке, растягивался всё больше; когда же он запутался в спицах, Сентябрь, крепко державшая свободный конец, взмыла в воздух. Суббота, обхвативший девочку, зажмурил глаза. Она же наоборот, весело загоготала, - даже не смотря на то, что несоответствие между ростом и тяжелым весом мальчика неприятно поразило ее. Тем не менее их поднимало всё выше и всё ближе к седлу. Когда черно-оранжевая обивка седла оказалась почти перед самым носом, Сентябрь резко вытянула руку, - но схватиться удалось лишь за медные амортизационные пружины. И тут же следом она со всего размаху ударилась коленками о крутящиеся шины, разодрав их до крови. Боль была резкая и обжигающая,- но она не выпустила сидения из рук.
-Сентябрь! Я не могу! – раздался позади вопль Субботы. Попытки удержаться на теле девочки искажали его ультрамариновое лицо выражением ужаса и колоссального напряжения, но с каждой минутой он сползал всё ниже и ниже. – Я сейчас упаду!
Почувствовав его пальцы на одной из коленок, Сентябрь попыталась подтянуть ногу ближе и перехватить мальчика рукой. В то же мгновение лисапед, издав залихватский звон, качнулся вбок и рванулся вперед, сведя все усилия своего вероятного наездника на нет. Тогда сентябрь обвила локтем вертикальную штангу, на которой держалось сидение, и одной освободившейся рукой потянулась книзу, - но и этого не хватило, чтобы дотянуться до Субботы. Он был чересчур тяжел, - и его неумолимо тянуло вниз. А тут еще громадное переднее колесо поднялось вверх, словно вставая на дыбы. Но как бы лисапед не хотел сбросить и раскидать по лугу девочкины кости, она удержалась. Но Суббота – нет.
Он сорвался, даже не вскрикнув. Сентябрь оглянулась. Расстояние между ними стремительно увеличивалось; темные глаза мальчика провожали ее с выражением глубокой печали и мольбы о прощении.
Сентябрь отчаянно взвизгнула. Её сокрушенный голос только привел в восторг лисапеда, и он ответил пронзительным победным воем. Он уже предвкушал хрупкие кости ребенка под своими колесами. Он не знал, что следом за ним, расталкивая по сторонам своими мощными лапами лисапедов помоложе и послабее, бежал Дол. Поймав у самой земли Марида за волосы, он подбросил его вверх, как будто вообще не ощущая тяжести ультрамаринового тела, и когда тот пролетал около его носа, перенаправил его тычком прямиком в руки Сентябрь. Она схватила его за локоть и втащила на пятнистое сидение. Трясясь от страха, он не медля обхватил ее обеими руками. Хотя важнее в этой ситуации для Сентябрь было не выпускать из перенапрягшихся рук руль, она нашла возможность повернуть голову назад и, дотянувшись щекой до лба Субботы, успокаивающе (как это часто делал ей самой Вивертека) потерлась об него. Ей показалось, что дрожь за спиной поутихла. Дол мчался недалеко в стороне, своим веселым гиканьем перекрикивая ужасный рев лисапедов, - которые, очевидно признали в нем вожака и неслись по обе стороны от него.
-Роскошный сэйв, цыпа! – вдруг выкрикнул кто-то .
Сентябрь покрутила головой по сторонам, - и увидела правее, чуть впереди себя за рулем такого же взрослого лисапеда очаровательную смуглую женщину с развевающимися каштановыми кудрями. На ней была кожаная куртка с флисовым воротником, похожая на те, что носят пилоты, и шляпа, поля которой были опущены и напоминали шлем. Большие круглые очки защищали ее глаза от пыли. Она носила штаны, которые Сентябрь видела только в кино, и которые выглядели очень смешно, как будто в каждый из карманов запихнули по небольшому арбузу. Зато короткие сапоги на толстой подошве были украшены дюжиной пряжек. Но самое восхитительное, что бросалось в глаза, находилось позади женщины. Во-первых, там была маленькая девочка, одетая практически идентично. А во-вторых, - скованные тоненькой цепью, там были пара медно-черных крылышек.
