Сердце Абзалета - Макганн Ойзин (книги полностью .txt) 📗
— Не думаю, что колодцами пользовались алхимики-тьюдеры, — заметила Найялла. — Судя по тому скелету, который мы нашли в одной из комнат, они были огромного роста. Учтите, чтобы не захлебнуться под водой, нужно быть отменным ныряльщиком! Нам самим удалось выжить только чудом… К тому же вряд ли тьюдеры были сильными воинами. Они могли построить эти мощные, прекрасно защищенные пещеры, но оборонять их должен был кто-то другой. Я уж не говорю, что кто-то должен был снабжать их припасами во время особенно длительных осад.
Найялла кивнула на колобка-проводника.
— Чтобы эти существа сражались с варварами? — с сомнением покачал головой Далджин. — Вот уж никогда не поверю!
— Давайте сначала посмотрим, куда он нас приведет, — предложил Микрин. — Вдруг его соплеменники выглядят иначе. Кто знает, может быть, они способны в мгновения перегрызть вам горло или, чего доброго, плюются огнем?
Колобок-проводник отлично ориентировался в пещерах, не колеблясь ни секунды, уверенно несся вперед, ныряя то в один, то в другой боковой коридор. Проходы между бесчисленными коридорами были настолько узкими, что легко прошмыгнуть в них мог только он или ему подобные. Вероятно, именно по этой причине не было никакого смысла ставить здесь дополнительные двери.
Стены коридоров украшали фрески с сюжетами из истории племени тьюдеров-алхимиков, главным образом научного или бытового характера. Никаких бунтов, волнений, грандиозных сражений, восстаний. Микрин пробежал кончиками пальцев по одной из картин и удивленно промолвил:
— Похоже на каменную мозаику. Гранит инкрустирован мрамором и обсидианом. Один материал плотно подогнан к другому. Такой тонкой, мастерской работы я еще никогда не встречал…
Однако, присмотревшись повнимательнее, он увидел, что это никакая не мозаика. Один минерал просто плавно переходил в другой — ни единого зазора, ни единого зерна или трещинки. Чтобы изготовить эти замечательные фрески, мастера-алхимики сумели изменить саму природу камня, превратив его в пластический материал.
Разведчик-цынцыкер остановился и указал на одну из фресок. Мьюнане заинтересовались картиной и подошли поближе, чтобы рассмотреть ее. Рудокопы молча пожали плечами, не найдя в рисунках ничего интересного. На фресках были изображены тьюдеры, собирающие каких-то насекомых. Найялла прошла вдоль стены и прочла сопровождающие надписи.
— Тьюдеры вырастили и вывели этих существ из насекомых, которых отыскали в пещерах, — объяснила она. — В результате многих скрещиваний и экспериментов получились цынцыкеры. Тьюдеры пытались вырастить целую армию воинов, способных противостоять варварам.
— Значит, на этих фресках изображена… — начал Микрин.
— …вся история племени цынцыкеров! — кивнула Найялла. — Тьюдеры запечатлели ее навечно, чтобы слуги не забывали, кому обязаны своим происхождением и кто их хозяева.
— Это и понятно, — заметил бригадир, — ведь теперь сами хозяева не могут рассказать об этом… Вместо того чтобы найти способ, как выбраться отсюда, — хмыкнул он, покачав головой, — тьюдеры рисовали картинки!
— Пойдемте! Не будем терять времени! — нетерпеливо подхватил Далджин.
Времени на изучение истории цынцыкеров у пленников горы не было. Усталость и голод все сильнее давали о себе знать. Рудокопы держались из последних сил. Любознательным мьюнанам не оставалось ничего другого, как снова пуститься в путь. Кругленькое существо прибавило ходу, словно чувствуя, что дом уже близко. Пленники едва поспевали за ним.
— Погасите огонь! — прошипело оно. — Начальство запрещает свет!
Оказавшись перед круглым темным проемом, озаренным едва различимым свечением, они погасили факелы и вслед за своим проводником вошли внутрь.
— Эй, Кракс! — пискнул цынцыкер. — Мы поймали нескольких варваров. Они сдались в плен и смиренно просят, чтобы их помиловали.
— Мне кажется, у этих чудаков чересчур театральный взгляд на жизнь, — вполголоса заметил Микрин.
Ему никто не ответил. Все были поражены тем, что предстало их взору.
Тайю и Локрина выпустили на крыльцо — под присмотром двух ворчливых матрон, которые прохлаждались на террасе. Народ, высыпавший на улицу, прислушивался к грохоту происходящего в лесу побоища. Наконец появились первые гонцы, сообщившие о возвращении отряда охотников.
С холма спускались воины, тащившие с собой боевые трофеи: узел с железным ломом и громадного человека, без признаков жизни, но крепко связанного по рукам и ногам.
На крыльце появились вождь и чародей. Охотники подошли и сложили перед ними добычу.
Тайя и Локрин с ужасом узнали в связанном человеке Дрейгара. Парсинанин истекал кровью. Множество отравленных стрел застряло в его толстой коже. Дети подбежали, чтобы вытащить стрелы, но их грубо отогнали прочь.
— Что это такое? — поинтересовался Лирап-Луддич, показывая на узел.
Хлам, замотанный в сеть, зашевелился, и вождь удивленно приподнял брови. Чародей нахмурился.
— Горилла несла это на плече, — объяснил Спирой, кивая на парсинанина.
— Его зовут Дрейгар! — закричал Локрин. — Он не горилла, а парсинанин! Он лучший друг нашего дяди!
Не обращая внимания на мальчика, Лирап-Луддич продолжал разглядывать кучу железного лома.
— Он сказал, что это тот самый дух, которого ты ищешь, — прибавил Спирой. — Странная штука, что и говорить.
— Так, значит, эта горилла — парсинанин да еще и приятель Гарпрага? — хмуро промолвил вождь. — Если мне не изменяет память, они живут в пустынях. Какая у него красивая шкура и панцирь! Какое горделивое выражение лица!.. Ну и кому же удалось его изловить?
— Мы ловили его все вместе, — пожал плечами Спирой. — Пришлось попотеть, скажу я тебе! Тарн погиб. Ужасно жаль его, Лирап. Погибло еще несколько ребят, и Блун тоже. Их тела уже отвезли родственникам.
Вождь гневно сверкнул глазами.
— Что, Тарн погиб? Ты позволил этой горилле убить моего молочного брата?
— Я ничего не мог сделать, Лирап, — оправдывался Спирой. — Это чудище отбивалось, как дюжина шаксов, а Тарн первым бросился на него. Парсинанин снес ему голову мечом.
Вождь дико завращал глазами и горестно взвыл. Потом, плюясь и ругаясь, стал в бешенстве пинать связанного Дрейгара ногами.
— Не надо! — воскликнула Тайя, подбегая к о нему. — Не бейте его!
Детей снова оттащили в сторону и оставили под присмотром одного из воинов.
Вождь рэнсников продолжал пинать безжизненное тело парсинанина. Тайя разрыдалась, а Локрин, стараясь не заплакать, сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. В конце концов вождь утомился и отошел от Дрейгара.
— Мы сдерем с него кожу, — рявкнул он. — Завтра же утром… Позаботьтесь, чтобы он не умер и полюбовался, как его собственную шкуру вывесят сушиться на солнце!
Луддич повернулся к чародею, разглядывавшему тюк с железным ломом и проволокой.
— Ну, что скажете, ваше преподобие? — нетерпеливо поинтересовался вождь.
— То, что нужно, ваше величество, — усмехнулся Калайялл Гарс. — Перед вами все, что осталось от злого духа горы Абзалет.
— Тогда делайте с этим, что считаете нужным. И как можно скорее убирайтесь из наших мест… — Вождь повернулся к детям: — Если ваш дядя подсылает ко мне горилл, которые убивают моих лучших людей, он не заслуживает доброго отношения. Плевать я хотел на его подарки. Он нарушил законы моей земли и стал моим кровным врагом. Шкуры мьюнан будут красоваться у меня во дворе вместе со шкурой парсинанина… — Вождь взглянул на Спироя: — Отведи щенков во двор и запри в клетку. Я решу, что с ними делать, когда изловлю Гарпрага… А перед тем как содрать с него шкуру, я попотчую его похлебкой из его ребятишек!
— Но ведь у нас с мьюнанами заключен мир, ваше величество, — напомнил вождю Клит.
— К черту мир! Если этот монах исполнит то, о чем говорил, нам больше нечего опасаться мьюнан, — заявил Луддич.
Калайялл Гарс недоуменно приподнял брови. Потом взглянул на детей и снова нахмурился. Когда их тащили мимо него, Локрин попытался в него плюнуть. У Тайи промелькнула мысль, что Лирап-Луддичу известно нечто такое, о чем еще не догадывается чародей.
