Тайна Зеленой планеты - Саломатов Андрей Васильевич (читать книги полностью txt) 📗

— Тряпочный грузовой робот — замечательная идея, — откликнулся Цицерон. — Было бы ещё лучше, если бы меня сделали из теста и испекли в духовке. Ты бы сидел в шкафу и выедал меня изнутри. Если бы тебе дали, конечно. Думаю, здесь много нашлось бы охотников полакомиться мимикром, сидящем в огромной булке. Это же готовый бутерброд с колбасой.

Когда Алеша с Цицероном подошли к Тумбуку, взору их открылась ещё одна долина, похожая на ту, которую они недавно покинули. Разница была лишь в том, что по эту сторону хребта протекала река. Она выходила из ущелья, разливалась на плоской равнине и, петляя, скрывалась в джунглях.

— Деревни мармуков отсюда ещё не видно, — сказал Тумбук. — Скалы мешают. Сейчас спустимся до обрыва, а там уже рукой подать.

— Вот Эдуард Вачаганович удивится, когда увидит нас, — сказал Алеша.

— Очень удивится, — согласился с ним мимикр. — Хорошо, если просто обругает, а то выбросит нас с тетушкой из корабля и оставит на этой планете.

— Не оставит, — попытался успокоить его Алеша.

— И придется нам идти жить к ваддакам, — не слушая Алешу, сказал Фуго. — Будет здесь нам и дача, и вареная картошка, и мягкий диван с теплым одеялом.

— Ничего, — сказал Цицерон. — Ваддаки сделают из тебя хорошего охотника. Прикинешься булыжником, зверь мимо тебя пойдет, а ты хвать его за хвост и в деревню.

— Смейся, смейся, — вздохнул мимикр. — Тебе-то что, тебя так и так в металлолом сдадут. Понаделают из тебя кастрюль, и будешь ты на теплых печках варить картошку. А нам с тетушкой опять в каменный век возвращаться. А я привык к цивилизованной жизни и полюбил её. Придется, в случае чего, попроситься на научную станцию к ученым. Буду биологию изучать, глядишь, знаменитым биологом стану. Прогремлю на всю Вселенную. Вот тогда капитан и вспомнит, кого он бросил на этой жуткой планете.

— Перестань, Фуго, — сказал Алеша. — Никто тебя нигде бросать не собирается. А на даче нас давно дожидается мама.

— Это хорошо, что дожидается, — отдуваясь, проговорил мимикр. — Вот только дождется ли?

До обрыва отряд спускался очень осторожно, чтобы не скатиться по осыпи вниз. Когда проводник с Алешей уже достигли пропасти, Цицерон миновал лишь половину спуска. Тяжелому роботу было нелегко удерживать равновесие на крутой насыпи. Один раз, не удержавшись, он с размаху уселся на камни, и тогда Фуго крикнул:

— Осторожно! Не забывай, что если ты грохнешься, в первую очередь погибну я.

— А почему ты в первую очередь? — спросил Цицерон.

— Потому, — ответил Фуго. — Но даже если я погибну во-вторую очередь, мне от этого легче не будет.

— Так может, чтобы не рисковать, ты вылезешь и пойдешь сам? — спросил робот. — Здесь уже нет никаких зверей.

— Вот как раз об этом я сейчас и думаю, — проворчал мимикр. — От твоего железа у меня уже обварились бока. — Фуго выбрался из шкафчика, плюхнулся на камни и с облегчением проговорил: — Ой как хорошо! Прохладный ветерок! И чего я забрался в этот сундук? Здесь такая прекрасная погода, а ты почему-то горячий. Может простыл?

— Термоизоляция барахлит, — пояснил Цицерон. — Перегреваюсь. Вон видишь, масло уже из шарниров полезло.

— Сочувствую, — сказал мимикр. Не дожидаясь робота, он начал спуск и вскоре оставил своего спутника далеко позади.

Тумбук с Алешей первыми достигли края пропасти. Они остановились в полуметре от обрыва, и Алеша восхищенно проговорил:

— Вот это да! Как на картинке!

— А что такое картинка? — спросил проводник.

— Картинка? Это такой же пейзаж, только он нарисован на бумаге.

— Понятно, — кивнул Тумбук. — А что такое бумага?

— Бумага? — задумался Алеша. — Это такая белая тряпочка, на которой очень удобно рисовать красками или карандашом.

— И это понятно, — сказал туземец. — А что такое карандаш?

— Карандаш? — начал было Алеша, но в это время они услышали крик мимикра:

— Подождите меня! Подождите меня! Я тоже хочу посмотреть! — Он быстро спускался вниз немного правее Алеши и Тумбука. Остановившись в метре от обрыва, Фуго осторожно подполз к краю, заглянул в пропасть и ужаснулся. С полукилометровой высоты река выглядела маленьким ручейком, а деревня мармуков на берегу была похожа на аккуратно расставленные кубики.

Почувствовав головокружение, мимикр хотел было отползти назад, но немного замешкался. В это же время из-под ног спускающегося Цицерона выскочил большой камень, который покатился прямо на Фуго.

— Берегись! — закричал робот, но мимикр не сразу понял, к кому относится предупреждение. Фуго медленно обернулся, увидел катящийся камень и лишь успел зажмуриться.

Булыжник ударил его не сильно, но этого было достаточно, чтобы столкнуть Фуго в пропасть.

— А-а-а! — помертвев от страха, закричал мимикр. Кувыркаясь в воздухе вместе с камнем, он пытался дотянуться до вертикальной стены и затормозить падение, но вскоре понял, что это невозможно.

Голос Фуго все удалялся и удалялся, и последнее, что услышали его остолбеневшие друзья, это едва слышный крик:

— Тетушка-а-а..!

Алеша с проводником подбежали к тому месту, где свалился Фуго, заметались на краю обрыва, а потом со всех ног кинулись по тропинке вниз. Дорога была чрезвычайно опасной, проходила в метре от пропасти, но сейчас Алеша не думал о себе. Он бежал и сквозь слезы бормотал:

— Фуго разбился! Фуго разбился!

— Я не знаю, как у вас, у посланников неба, — на бегу проговорил Тумбук. — Но у ваддаков не принято оплакивать охотника, пока родственники не убедились, что он погиб.

— А чего здесь убеждаться? Он упал с такой высоты, — размазывая слезы по лицу, ответил Алеша.

— Он мог упасть в воду, — ответил туземец. — Слезами ты ему не поможешь. И пока мы не увидим, что он разбился, хоронить его не надо.

Позади Алеши и проводника, топая как паровой молот, несся Цицерон. Чувствуя себя невольным виновником случившегося, робот на бегу бормотал проклятья в собственный адрес и взывал к мимикру:

— Фуго! Голубчик, только не умирай! Я — паршивая железная дубина, больше никогда в жизни не обижу тебя ни словом, ни делом. Только не умирай. Держись, мы тебя обязательно спасем.

Глава 22

Упав с обрыва, Фуго почувствовал такой ужас, какой не испытывал с того самого времени, когда его чуть не съели хищники на его родной планете. Фуго увидел, как стремительно приближается к нему земля, и начал прощаться с жизнью. Он бормотал какие-то слова на своем родном языке, обливался слезами и совершенно позабыл о своей замечательной способности принимать любую форму. И лишь на подлете к земле он вспомнил об этом и поспешил распластаться насколько это было возможно.

Только в нескольких десятках метрах от земли Фуго представил, как выглядит то теплое одеяло, под которым он любил спать, и принял наконец его форму. Скорость падения моментально снизилась, и мимикр спланировал на берег реки как сказочный ковер-самолет.

Фуго был настолько поражен тем, что избежал смерти, что даже разрыдался. Не меньше его потрясло и открытие, благодаря которому он остался жив. Спасаясь от всяческих напастей, он часто принимал вид кочек, булыжников, пеньков и ящиков, и никогда в жизни ему не приходило в голову превратиться в птицу или летательный аппарат.

Фуго долго не мог прийти в себя от потрясения. Он сидел на берегу быстрой реки, смотрел на воду и завороженно повторял:

— Я могу летать. Я, Фуго, умею летать как птица. Почему же мимикры не знают об этом? Почему они живут в темных каменных норах, а не строят свои дома на вершинах скал или деревьях? — Но вспомнив об огромных летающих хищниках родной планеты, Фуго вздохнул и сам себе ответил: — Потому что на своей планете такие слабые существа как я не могут защитить себя ни на земле, ни в воздухе.

Неожиданно мимикр вспомнил о своих друзьях. Он посмотрел наверх, но разглядеть что-либо на таком расстоянии было невозможно — солнце слепило глаза, а от разогретых камней воздух дрожал, словно это была текущая вода.