Ладья света (СИ) - Емец Д. А. (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗

Меф вскочил, извлеченный этим ударом из бранной симфонии. Он увидел, как Багров обклеенным птичьими перьями палашом теснит валькирий, атакуя их по щитам. Удары палаша казались обычными, но звук от них выходил глухим и грозным, как от тарана. Валькирии едва удерживали щиты. На них возникали вдавленные вмятины, которых не мог бы оставить ни один палаш, будь он дважды артефактом.

Наконец кто-то, выдвинувшись навстречу Багрову, ушел от удара палаша и древком подсек ему ноги. Не устояв, Багров опрокинулся на спину. Тот, кто его опрокинул, легко занес свое оружие и, намечая удар, легонько коснулся лба Матвея. Это была Ирка, и у нее единственной не было щита.

Фулона с силой дунула в свиток.

— Все! Отдыхаем! — крикнула она.

Бой остановился. Валькирии сгрудились вокруг Мефодия и Багрова. Одна лишь Гелата продолжала гладить Депресняка, не признававшего перерывов. Глаза у кота были полузакрыты, нагрудник он больше не раздирал, но и копи из него не вытаскивал.

— Балдеет! — приблизившись, сказала Дафна. — Где ты научилась так гладить котов?

— У меня очень сильные и чуткие пальцы. Школа массажа олимпийского резерва, — скромно сказала Гелата.

— А со стороны кажется, что ты сдираешь с него шкуру! — заявил Меф.

— Так и надо! Я массирую не шкуру, а мышечный корсет! — сказала Гелата.

Глиняшки куда-то исчезли. Недавно их было семеро, а теперь всего двое или трое, да и те отходили бочком, имея на плоских лицах вежливое выражение линяющих с лекции студентов. Ирка протянула руку, помогая Багрову подняться.

— Прости! Я как-то не подумала, что ты — это ты! — сказала она.

Матвей потрогал лиловое пятно на ноге, возникшее от удара древком. Оно еще не болело, но уже приобретало цвет. Знающему человеку это говорило о многом.

— А что ты подумала?

— Я ничего не думала. Я сражалась.

Хаара, которую Мефодий недавно дважды неплохо приложил черенком лопаты, рвалась выяснять отношения:

— Так не бьют! Понял, ты?

— Какая разница? Ты не можешь отрицать, что он тебя убил! — уточнила Фулона.

Отрицать этого Хаара не могла, но раздражалась. Проигрывать она ненавидела.

— Он убил меня неправильно! Схватил Бэтлу за щит и дернул вниз! Щитом — чужим щитом!!! — ударил меня по подъему ноги! Меня, женщину! Дико больно, между прочим! Потом толкнул на меня Бэтлу и подло спрятался за ее толстую спину!

— Так вот прямо и за толстую! Спасибо на добром слове! — сказала Бэтла.

— Себе скажи спасибо! Не могла же я ударить тебя копьем? Потом этот нахал толкнул на меня Ильгу. Что это за бой такой? По каким правилам? И тут этот ваш Буслаев подкатился под мой щит, ткнул меня палкой сомнительной стерильности и принялся вопить, что убил меня своей деревяшкой!

— Я не вопил. «Этот ваш Буслаев» напомнил тебе, что ты убита. И чтобы не тыкала мне в спину копьем, после того как тебя прибили! Я уже с другими сражаюсь, а тут трупы бегают и орут мне в уши, что я дегенерат! — возмутился Мефодий.

— Должен же кто-то сказать тебе правду!

— А кто мне древком по печени врезал? И Фулоне, кстати, тоже, хотя она на твоей стороне!

— Не переводи стрелки! Что за глупости такие говоришь? — прошипела Хаара и, опасливо оглянувшись на валькирию золотого копья, бочком отошла в гущу валькирий.

К Фулоне пробилась Гелата:

— У нас проблемы! Шестеро оруженосцев пропало!

Очень быстро пропавшие оруженосцы были обнаружены в неглубокой канавке. Все они были уложены аккуратным штабелем и связаны с удивительным умением и одновременно с экономией средств — всего-навсего брючными ремнями. Руки каждого были заведены за спину и надежно примотаны к ногам соседа. Оруженосцы мычали и пытались избавиться от кляпов. Больше всего плевался брезгливый оруженосец Ильги, которому заткнули рот носками оруженосца Бэтлы.

— Кто это сделал? — спросила Фулона, после того как оруженосцев освободили.

— Глиняные чурбаки! — Алик потряс кулаком. — Они у меня из карманов все повытряхивали! Я орал! Что, не слышно было? Неужели никто не заметил?

Мефодий предпочел не озвучивать, что он-то как раз и видел. При резком обнаружении чего-либо возмутительного виновным обычно оказывается не тот, кто все сделал, а тот, кто первым вякнул. Этот принцип он усвоил еще на Большой Дмитровке, 13.

— Где они, эти глиняшки? — крикнула Фулона, отшвыривая учебное и материализуя свое истинное — закатным золотом пылающее — копье.

Глиняшек стали искать, но их нигде не было. Лишь зоркая Дафна, когда закончила хохотать, углядела, как в дальнем кустарнике мелькнула и скрылась спина, имевшая цвет речного берега. Из кустарника кто-то быстро высунулся, махнул рукой и исчез уже окончательно. Выглянувший глиняшка — Дафна плова была поклясться, что не ошиблась, — тащил с собой боевой топор кого-то из оруженосцев и мангал Ламины.

— Глиняшки ушли. Думаю, больше не придут, — сказала Дафна.

— Куда они ушли? — недоверчиво спросила Фулона.

— Ну не знаю… куда-то! Думаю, где-нибудь устроятся и будут жить. Маскируются они отлично. Сомневаюсь, что их найдут. Стражи, может, но не люди.

Фулона задумчиво посмотрела на Дафну:

— Ты серьезно?

— Ну да, — подтвердила Дафна, безуспешно поискав в себе некоторое количество серьезности.

— Копья им не вредят. Пули, видимо, тоже. Сил в каждом — как в тракторе! Ну и сотворила ты их, светлая! А много в них магии? Долго они будут жить?

Дафна замотала головой, радуясь, что сможет сказать Фулоне что-то утешительное:

— Да нет! Не особенно долго! Два в восьмой степени — это же шестнадцать? Значит, всего шестнадцать лет!

Малара, стоявшая рядом, издала хрюкающий звук и затихла.

— Кто учил тебя математике, светлая? — ласково спросила она.

— Я болела, — торопливо ответила Дафна.

— Все пятнадцать веков проболела? — удивилась Фулона, много слышавшая об эдемском образовании.

— Откуда пятнадцать веков? — возмутилась Дафна. — Курс математики всего четыреста лет! А что такое?

— Да ничего, — мирно сказала валькирия золотого копья. — Уже ничего!

Собираясь продолжать учебные бои. Фулона поднесла к губам свисток, но тут ее оруженосец, смотревший из-под козырька руки на освещенную солнцем реку, крикнул: «Эй! А это что?» — и сбежал с холма.

По реке плыли двенадцать деревянных гробов. Временами то один, то другой утыкался в берег, и его поворачивало течением. Даже Ирке с ее новой должностью менагера некроотдела стало зябко на душе. Все же она первой зашла в воду и, цепляя гробы рункой, стала подгонять их к берегу. Ей помогали оруженосец Бэтлы, Мефодий и Матвей Багров.

Крышки гробов были забиты гвоздями, отчего гробы не тонули, когда им случалось перевернуться. Переглянувшись с Фулоной. Багров открыл брошенным ему с берега ломиком один из гробов, на миг оцепенел и тотчас поспешно стал его закрывать.

— Ну, что там? — крикнула ему Бэтла.

— Ничего!

— Покажи!

Крышку подняли повторно. Внутри обнаружилась выполненная в полный рост восковая фигура Гелаты, вылепленная с необычайна тщательностью и столь же тщательно одетая. Казалось, это сама Гелата, но бледная и с руками, сложенными на животе, как у покойников. В следующем гробу оказалась Ламина. В третьем — Радулга. В следующих — Ильга и Хола.

Мастерство изготовителя фигур было изумительным. Им владела ненависть, доведенная своим накалом до чего-то похожего на любовь, но обратного ей. Не знай Ирка, что Бэтла, живая и невредимая, стоит рядом с ней, она вполне поверила бы, что та лежит в гробу.

— Очень трогательно! Теперь я хотя бы знаю, как буду выглядеть мертвой! Остальные этого счастья, думаю, лишены! через силу улыбаясь, сказала Гелата

Валькирия воскрешающего колья была первой, кто смог шутить. Кроме того, Гелата продолжала гладить кота, решившего болтаться у нес на нагруднике до ближайшего четвергового дождика

— Чур-чур! Дурной знак! Кто видит дерево постучать? — суеверно воскликнула Ильга и, не найдя поблизости дерева, принялась плевать через плечо прямо на стоявшего за ней оруженосца