Необыкновенные приключения Карика и Вали (Художник Г. Фитингоф) - Ларри Ян Леопольдович
— И кролик превратится в блоху?
— Ну нет, — засмеялся профессор, — кролик так и останется кроликом.
— А люди могут уменьшаться?
— А почему же нет?
— Ну как же, — нерешительно сказал Карик, — человек всё-таки царь природы и… вдруг…
— И вдруг?…
— И вдруг… Он будет меньше мухи… Это же…
— Что?
— Это же неприлично!
— Почему?
— Не знаю! Бабушка говорит, — неприлично. Мы с Валей читали недавно книжку про Гулливера и лилипутов, а бабушка взяла да и порвала её. Она говорит, неприлично изображать людей крошечными. Бабушка рассердилась даже. Она сказала: человек больше всех животных, а потому все и подчиняются ему.
— А почему же прилично человеку быть меньше слона?
— Так то же слон!
— Глупости, мой мальчик, человек велик не ростом, а своим умом. И умный человек никогда не подумает даже, прилично или неприлично выпить уменьшительную жидкость и отправиться в странный мир насекомых, чтобы открыть многое такое, что очень нужно и полезно человеку. Да и, кроме того… А впрочем, пора, мой друг, и по домам.
— А скажите, Иван Гермогенович…
— Нет, нет. Больше я ничего не скажу. Довольно. Отложим разговор до завтра! Иди, дружок, домой. И я устал, да и тебе пора уже спать.
Всю ночь Карик ворочался с боку на бок. Во сне он видел розового слона, да такого крошечного, что его можно было посадить в напёрсток. Слон ел компот, бегал по столу вокруг тарелок и так шалил, что рассыпал всю соль, а сам чуть не утонул в горчице. Карик достал его из горчичницы и принялся обмывать в блюдечке, но слон вырывался и толкал Карика хоботом в плечо. Потом он прыгнул ему на голову и сказал голосом какой-то знакомой девочки:
— Карик, что с тобой? Чего ты кричишь? Карик открыл глаза. У кровати стояла завернувшись в одеяло, Валя.
— Ага! Ты уже проснулась, — сказал Карик. — Очень хорошо. Одевайся быстрее.
— Зачем?
— Надо идти. Пойдём к Ивану Гермогеновичу. У-ух, что там будет сегодня… Такие чудеса! Такие чудеса!
— А что?
— Одевайся быстрее!
— Я надену трусики и сандалии! — сказала Валя, торопливо заправляя кровать.
— Надевай, что хочешь, — только побыстрее!
Разыскивая сандалии, Карик рассказывал шёпотом:
— Ты понимаешь, как он здорово придумал!…
— Придумал?
— Ну да! Иван Гермогенович придумал… Такую жидкость придумал… Понимаешь?
— Вкусную? Да? — спросила Валя, застёгивая ремешки сандалий.
— Очень вкусную… Хотя неизвестно ещё… Для кроликов жидкость!… Сегодня он даст им попить этой жидкости, а как они выпьют, — тогда… Уй-юй-юй!
— Ой, как интересно! — всплеснула руками Валя.
— И знаешь, что с ними будет? С кроликами?
Валины глаза широко открылись.
— Ну и что же с ними будет? — спросила она почему-то шёпотом.
— С ними? — Карик подумал немного и сказал честно: — Пока ещё неизвестно, будет что-нибудь с ними или не будет, но… Мы сейчас увидим… Это же пока только опыты. Пошли быстрее!
Карик, а за ним Валя закрыли за собою дверь и тихонько прошмыгнули через мамину комнату.
Мама крикнула что-то вслед, но Карик схватил Валю за руку и, погрозив ей пальцем, быстро потащил за собой.
— Молчи, — зашептал Карик, — а то начнётся сейчас: зубы чисти, умывайся, одевайся, завтракай, ногами за столом не болтай… Обязательно опоздаем!
Перебежав двор, они юркнули на парадную лестницу, взбежали, не останавливаясь, на пятый этаж. Карик первым схватил ручку двери, на которой висела записка со словами:
Звонок не действует. Прошу стучать.
Карик постучал, но никто не отозвался… Тогда он потянул на себя ручку двери, и она вдруг открылась.
Ребята вошли в полутёмную переднюю. Здесь было прохладно. В углу поблёскивало большое зеркало. Сверху с большого шкафа смотрели на ребят бронзовые и мраморные головы. На вешалке висели шуба профессора, пальто и тёмный плащ, похожий на шахматную доску.
В квартире было тихо. Где-то очень далеко, наверное, на кухне, капала из крана вода. В столовой размеренно постукивали часы.
— Наверное, Иван Гермогенович у себя в кабинете! — сказал Карик. — Идём быстрее!
Но и в кабинете профессора не было.
Ребята решили подождать его.
Окна профессорского кабинета были раскрыты настежь. Яркое летнее солнце щедро освещало большой белый стол. Он весь был заставлен пузатыми банками, колбами и ретортами. Между банками стояли в стаканах пучки очень длинных стеклянных трубочек… Ослепительно сверкали на солнце никелированные чашечки, матово светились фарфоровые ступки, весело сияли медные части микроскопа. Резвые солнечные зайчики стремительно проносились по потолку, скользили по стенам, прыгали по колбам и ретортам.
Громоздкие и важные стояли вдоль стен стеклянные шкафы с толстыми и тонкими книгами.
Названия книг прочитать ещё можно было, но для того, чтобы понять прочитанное, нужно, наверное, очень и очень долго учиться. Золотыми буквами на корешках книг написаны такие названия: «Экология животных», «Гидробиология», «Хирономиды», «Аскариды».
Эти книги, пожалуй, лучше всего было не трогать.
Ребята молча обошли кабинет, покрутили немножко винтики микроскопа, посидели по очереди в кожаном кресле, на спинке которого лежал, раскинув пустые рукава, белый «халат профессора, а потом стали рассматривать банки, колбы и реторты.
— А в какой банке вкусная жидкость? — спросила Валя. — Ты сказал, что Иван Гермогенович придумал вкусную жидкость.
— Ой, Валька, — строго сказал Карпаты лучше отойди от стола и ничего не трогай!
— Я не трогаю! — вздохнула Валя и придвинулась совсем близко к высокому узкому стакану, который был наполнен доверху золотистой жидкостью. Со дна стакана поднимались маленькие светящиеся пузырьки и беззвучно лопались на поверхности. Жидкость, похожая на газированную воду, наверное, была такая же прохладная. Валя осторожно взяла высокий стакан. Он был холодный как лёд. Она поднесла стакан к лицу и понюхала. Вода пахла персиками и ещё чем-то незнакомым, но очень, очень вкусным.
— Ой, как хорошо пахнет! — закричала Валя.
— Поставь на место! — сказал сердито Карик. — Ничего не трогай. Может быть, это отрава. Отойди от стола. Слышишь?
Валя поставила стакан на место, но от стола не отошла: жидкость так хорошо пахла, что хотелось понюхать её ещё раз.
— Валька,отойди, — сказал Карте. — А то я маме скажу. Честное пионерское!
Валя обошла вокруг стола, посидела в кресле, но скоро вернулась обратно и нечаянно очутилась опять перед стаканом.
— А знаешь, Карик, это же газированная вода! — сказала она, и вдруг ей так захотелось пить, будто весь день она ела копчёные селёдки.
— Не трогай! — крикнул Карик.
— А если мне хочется пить? — спросила Валя.
— Иди домой и пей чай.
Валя ничего не ответила. Она подошла к окну, посмотрела вниз, а когда Карик отвернулся, быстро подскочила к столу и, схватив стакан, отхлебнула немножко.
— Вот вкусно-то! — прошептала Валя.
— Валька, ты с ума сошла! — закричал Карик.
— Ой, Карик, как вкусно! Попробуй! — И она протянула стакан брату. — Холодная и очень вкусная… Никогда такой не лила.
— А вдруг это отрава? — сказал Карик, недоверчиво посматривая на жидкость.
— Отрава бывает горькая, — засмеялась Валя, — а это очень вкусное.
Карик переступил с ноги на ногу.
— Наверное, дрянь какая-нибудь! — сказал он, нерешительно протягивая руку к стакану.
— Совсем не дрянь. Попробуй. Пахнет персиками, а на вкус как ситро. Только ещё вкуснее.
Карик оглянулся по сторонам. Если бы в эту минуту вошёл профессор, у него с Кариком, пожалуй, произошёл бы очень неприятный разговор. Но в кабинете была только Валя, поэтому Карик торопливо отпил несколько глотков и поставил стакан на прежнее место.
— А ведь, правда, вкусно..! — сказал он. — Только больше не пей, а то Иван Гермогенович заметит. Давай лучше посидим на окне. Наверное, скоро придёт Иван Гермогенович, и мы начнём делать опыты.
