Стратонавт поневоле - Треер Леонид Яковлевич (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
— Да здравствует предусмотрительный Эдисон Назарович! — воскликнул Редькин, и друзья приступили к ужину. От вина они отказались: Коля как спортсмен, a Леро как враг алкогольных напитков. Зато все остальные продукты получили самую высокую оценку воздухоплавателей. К сожалению, они должны были умерить свои аппетиты, чтобы сохранить продовольствие на будущее.
После еды настроение улучшилось, но захотелось спать день, наполненный событиями, забрал слишком много сил друзья залезли в спальный мешок и тут же заснули. Коле снился папа, готовящий обед, и мама с тяжелым молотком около каменной лошади. Что снилось попугаю, сказав трудно. Время от времени он вздрагивал и бормотал:
«Я дуэль, сэр, и немедленно! Справа акула, падре! Главаря беру на себя!» А шар плыл в ночном безмолвии, гонимый воздушными течениями. Коля спал, прижимая к груди теплую птицу. Ни он, ни Леро — никто на земле не знал, что ждет их впереди.
Глава четвертая
Шеф разведки Зебубии ходил по кабинету, нервно щелкая суставами. Тот, кого он ждал, не появлялся. Шеф сел за стол и взял в руки пухлую папку. На ее обложке, в верхнем углу было написано: «Совершенно секретно», а ниже Операция «Инкогнито-75». К первой странице была приклеена фотография дома № 7 по улице Мушкетеров. В глубине двора, у сараев, виднелся шар Лыбзикова. На следующих десяти страницах размещались фотографии самого Эдисона Назаровича. Механик был запечатлен в различных видах: бегущим по улице с гаечным ключом в руках, забивающим гвоздь, пьющим кефир.
Далее следовала фотография волкодава Дизеля с пометкой: «Любит семипалатинскую колбасу».
На тринадцатой странице был помещен портрет Николая Редькина. Надпись под фотографией гласила: «Требует пристального изучения».
Шеф разведки усмехнулся, положил в рот мятный леденец и стал изучать донесение резидента Одуванчика.
"Из личных бесед с женой Эдисона Лыбзикова удалось установить нижеследующее. В 1887 году крестьянин Орловской губернии Семен Лыбзиков, разыскивая потерявшуюся козу, набрел на глухую пещеру, из которой Донеслось слабое шипение. Зайдя в пещеру, он обнаружил струю газа, бьющую из земли. Газ был без цвета, без запахи кроме того, не горел. Одно его свойство удивило крестьянина: варежка, наполнившись неизвестным газом, стала летать по воздуху. Свою находку Лыбзиков держал в секрете.
В скором времени проезжий ямщик поведал про полеты на шарах, «теплым дымом раздутых». Семен вспомнил про пещеру и через неделю начал тайно шить шар из холста. В июле того же года он совершил первый полет. Через месяц Лыбзиков поднял в небо корову Зорьку и мешок картошки, после чего стал думать о полетах в Персию. Нужны были деньги на постройку большого шара, и он обратился за помощью к императору. Царская комиссия ответила отказом, Лыбзиков обиделся, уничтожил шар и никогда больше не летал. Перед смертью он прошептал сыну Назару: «Пещера… газ… лечу…» Назар Лыбзиков не придал значения словам отца, посчитав их за предсмертный бред.
В 1930 году у него родился сын, названный Эдисоном честь великого изобретателя. У мальчика были золотые руки. В десять лет он уже разбирал любые механизмы, в двенадцать-собирал. Услышав от отца о полетах деда и о его предсмертных словах. Эдисон стал искать пещеру.
На сорок первом году жизни, проводя отпуск в родных местах, он, наконец, обнаружил пещеру. Утаив находку, Лыбзиков привез домой сосуд с газом и приступил к опытам.
Мои попытки проникнуть в домашнюю лабораторию Эдисона не увенчались успехом из-за присутствия волкодава, чью фотографию прилагаю к донесению.
Лыбзикову удалось создать установку для получения неизвестного газа. Вес установки — 26 килограммов. (Цифры, возможно, ошибочные, поскольку услышаны через замочную скважину). Через год при участии соседского мальчика Редькина был построен воздушный шар, способный поднимать груз до тридцати тонн. В настоящее время Лобзиков и Редькин готовятся к испытательному полету на Озеро Укроп. Необходимо ускорить проведение операции, ибо Эдисон собирается писать о шаре в Академию наук.
Доносил резидент Одуванчик.
Р. S. Прошу прислать жевательной резинки. А то скучно.
Шеф разведки отложил папку в сторону, достал из футляра скрипку и стал играть. Он всегда играл на скрипке, когда волновался.
В этот момент в форточку влетел голубь и уселся на плечо Шефа. Шеф снял с его ножки записку и прочел:
"Тринадцатого июня, в двадцать три часа по местному времени интересующий нас шар поднялся в небо. В кабине, находятся местный житель Редькин (13 лет) и попугай Леро (возраст неопределенный). Предполагаю следующий маршрут полета: Гуси-Лебеди — Невиннопуповск — Талды-Курган-Индийский океан. Роза Ветров работает на нас.
Целую. Резидент Одуванчик".
Он сжег записку, развеял пепел и нажал кнопку на столе. Появилась секретарша.
— Срочно вызвать ко мне агента Ноль Целых Пять Десятых! — распорядился Шеф.
— Да, но… — начала секретарша.
— Ни каких но! — рявкнул Шеф.
Секретарша выпорхнула.
Глава разведки Зебубии подошел к карте мира и воткнул флажок в микрорайон Гуси-Лебеди.
Тот, кого он вызывал, вошел в кабинет через двадцать минут
Глава пятая
Уже неделю носился шар по воле ветров. От запасов еды остались треть буханки хлеба, двести граммов колбасы и банка кабачковой икры. Все это время Коля искал выход из тяжелой ситуации. Он помнил папину мысль о том, что серьезную проблему нельзя решить наскоком.
«Иди от простого к сложному, — учил Герман Павлович сына, — но не наоборот».
Именно так и действовал Редькин. Прежде всего он определил, что в данный момент самое простое — лежать в гамаке и следить за естественным ходом событий. С этого Коля и начал. Покачавшись в гамаке целую неделю, он настолько усложнил свою задачу, что на дальнейшее обдумывание времени уже не оставалось. И тогда все стало ясно:
необходимо вылезти из кабины, подняться по стропам и прочистить злополучную трубку.
Риск, что и говорить, был велик. Холод и бешеный ветер за бортом оставляли мало надежд на успех операции, но другого выхода не было.
Коля изложил свой план попугаю.
— Безумству храбрых поем мы песню, — пробормотал Леро. — Но только помни: если с тобой что случится, мне, старику, очень больно будет.
Коля надел на себя старый свитер Эдисона Назаровича, привязался длинной веревкой к столу и через верхний люк выбрался из кабины. Мороз обжег его лицо. Ветер пытался сбросить Редькина. Нельзя было терять ни секунды. Стараясь не глядеть вниз, чтобы не закружилась голова, Коля полез по канату. Несколько метров-пустяк, который он шутя преодолевал в спортзале, — давались невероятно трудно. Пальцы стали деревянными, холод пробирал до костей. Наконец ему удалось добраться до трубки. Он сунул руку в отверстие и, к своему удивлению, обнаружил деревянную пробку. Она была забита так плотно, что вытащить ее пальцами не удавалось. Тогда Редькин вцепился зубами в пробку и стал тянуть изо всех сил.
С большим трудом ему удалось извлечь ее, но разжать зубы Коля уже не мог. С пробкой во рту он сполз по канату и мешком свалился в кабину. Только здесь он выплюнул кляп и застучал в ознобе зубами. Чтобы отогреться, Редькину потребовалось полчаса.
Леро задумчиво разглядывал пробку.
— Хотел бы я знать, чья это работа, — сказал он, — на простое хулиганство не похоже. Тут дело посерьезней. Впрочем, сейчас это не имеет значения.
Шар был приведен в порядок. Можно было возвращаться домой, но прежде следовало пополнить запасы воды и продовольствия. Редькин взглянул в иллюминатор. Под ним в легком коконе прозрачных облаков проплывала Земля. Теперь, когда опасность миновала, Коля неторопливо рассматривал зеленую спину планеты, давая волю воображению.
