Последняя тайна - Килворт Гарри (читать книги полные .txt) 📗
Баламут Серебряк построил себе дом без окон и больше никогда не ел рыбу и не пил какао.
35
Они оказались в открытом океане. Сибил судорожно цеплялась за пробковую подушку. Врун тоже крепко впился когтями в свой кусок пробки. Их уносило все дальше и дальше, а раскаленное солнце напекало пушистые головы. В устье реки они не стали добычей крокодилов. Акулы не проглотили их живьем. Только крошечные многоцветные рыбки с наслаждением покусывали их лапы.
— До сих пор не могу поверить, что вы бросились за мной, — сказала Сибил. — Вы, не раздумывая, бросились за борт, чтобы спасти меня. Ах, какой глупый!
— Глупый, конечно глупый, — ответил Врун, не в состоянии даже по-настоящему рассердиться на себя. — Если бы я не прыгнул, то мог бы позвать на помощь матросов и вас бы мигом спасли. А теперь никто не знает, где мы… Что это, корабль?!
Сибил посмотрела на горизонт и действительно увидела какое-то темное пятнышко. У нее затеплилась надежда.
— Я… не знаю. Может быть. Ах, надеюсь, что это судно!
Собрав последние силы, они принялись грести к этому отдаленному пятнышку. Через некоторое время Врун насторожился:
— Если это судно, почему оно не движется? Оно, похоже, стоит на месте.
— Может быть, оно на якоре?
— В открытом океане? Вряд ли.
Вскоре пришло или, вернее сказать, приплыло объяснение: это был остров. Врун предпочел бы корабль, но в сложившихся обстоятельствах остров был лучше, чем ничего.
— Тещин подарок, — сказал он.
— Что?
— Ну, не совсем то, чего хотелось бы, но сойдет и это.
Сибил позволила себе развеселиться:
— Ах, шутник!
Подплыв ближе, они увидели, что остров окружен коралловым рифом. Волны с силой бились о риф, отбрасывая облака пены и брызг. Врун задумался, как перебраться через риф, чтобы их не разодрало в клочья о зазубренные, острые кораллы. Он с тревогой высматривал хоть какую-нибудь брешь, но не нашел ни одной. Когда они подплыли уже совсем близко, у них над головами появился пеликан.
— Эй! — окликнул его Врун.
Пеликан оглянулся и посмотрел вниз:
— И вам тоже «эй!».
Окликая пеликана, Врун хлебнул морской воды.
— Не могли бы вы… Не могли бы вы перенести нас через коралловый риф?
Пеликан снова развернулся:
— Вы, должно быть, шутите?
— Нет, совсем не шутим, — возразила Сибил. — Мы попали в западню.
— Это не западня, а открытый океан!
— Я хотела сказать — мы попали в трудное положение! Нам самим никак не перебраться через риф, не причинив себе увечий. Я знаю, что птицы и звери не особо дружны, но иногда ведь можно и нарушить стереотип поведения, правда?
— Но вы едите птичьи яйца! — возмутился пеликан.
— Да, но больше никогда не будем, обещаю, — простонал Врун.
Пеликан ничего не ответил, но не улетел. Бедных горностаев подносило все ближе и ближе к ревущим бурунам. Столкновение с рифом становилось неизбежным. Нет, не такого конца желал себе Врун! Иногда он представлял, как его убивает преступник, сбивает проходящий кеб или в очередном приступе ярости душит Толстопуз. Но утонуть в тропических водах и быть съеденным рыбами — такое в его планы не входило.
— Ладно, слезайте с ваших пробок, — скомандовал пеликан.
Оба горностая плюхнулись в воду. В следующее мгновение Врун почувствовал, как они с Сибил взмывают ввысь в клюве пеликана. Находиться в мешке пеликаньего клюва было не очень приятно: темно и сыро. О подобных приключениях хочется забыть сразу же, как они заканчиваются.
И оно закончилось. Пеликан выплюнул их на песок и вразвалку поплелся прочь. Проворный и грациозный в воздухе, на земле он оказался довольно неуклюжим. Чтобы взлететь, ему пришлось разбежаться. Когда он взмыл в воздух, Врун окликнул его:
— Эй, прежде всего, спасибо! А вы не могли бы отнести нас на материк? Разумеется, за щедрое вознаграждение.
— Мне до материка не долететь, — отказался пеликан. — Мы живем неподалеку, на скалистом острове, вместе с черепахами и ящерицами. Но у нас вам не понравится. Пустынно, голо, уныло. В море полно рыбы, но нет ни деревьев, ни даже кустиков. Так что лучше оставайтесь здесь. Тут есть кокосовые пальмы и другая растительность!
С этими словами он повернул на юг и в конце концов исчез из виду.
Горностаи лежали на горячем песке и сушили мех. Наконец, седой от соли, Врун принялся собирать ветки и сучья, выброшенные на берег.
— Что вы делаете? — спросила Сибил.
— Надо разжечь костер на тот случай, если мимо пройдет какое-нибудь судно.
— А как вы собираетесь его разжечь?
Врун посмотрел на себя. Его сюртук изорвался в клочья. Он оглядел Сибил. Она тоже была в лохмотьях, словно обитательница работного дома в Туманном. Если прежде у них в карманах что-то и было, то это что-то исчезло вместе с карманами.
Врун пристально вгляделся в глаза принцессы:
— Сибил… Э… А у вас случайно какой-нибудь глаз не стеклянный?
— Разумеется нет! — с негодованием огрызнулась Сибил.
— Жаль, — удрученно произнес он. — А то мы могли бы воспользоваться им как линзой и разжечь костер. — Он снова пристально вгляделся в нее. — Вы могли бы вынуть его, а потом снова вставить. Я отвернусь!
— У… меня… нет… стеклянного… глаза, — многозначительно произнесла она.
Врун вздохнул:
— Ну что ж, может быть, нам удастся найти кремни или что-нибудь в этом роде. Ударить их друг о друга и высечь искру. А тем временем не могли бы вы залезть на пальму и сбросить несколько кокосов?
— Вы хотите, чтобы я лазила по деревьям, как какая-нибудь безмозглая обезьяна?
— Послушайте, мадам, мы здесь одни! — уперев лапы в бока, твердым голосом ответил он. — Нам обоим нужно есть, иначе мы умрем от голода. Вчера вы были принцессой. Сегодня вы — просто потерпевшая кораблекрушение. Это большая разница! Для одной все делают другие, другая все делает для себя сама! Понятно? Давайте-ка шевелите своим пушистым…
Сибил высокомерно поднялась:
— Не грубите!
— Я называю вещи своими именами, только и всего. А я позабочусь о корнях и остальном.
Она встала и, сложив лапки на груди, подумала, что из всех болванов, с которыми она могла оказаться на необитаемом острове, ей повезло очутиться здесь именно с ним, неуклюжим шефом полиции, который не умеет ничего, кроме как дуть в серебряный свисток и защелкивать налапники на запястьях у незаконно арестованных ласок.
— О каких корнях и остальном вы говорите? — насмешливо приподняв бровь, осведомилась она, уверенная, что сейчас уличит его в полном невежестве.
— Ну, в этих краях, уверен, мы сможем найти аронник, дикий картофель и манго, — принюхиваясь к ветру, ответил Врун. — Что касается деревьев, то, если нам повезет, мы найдем хлебное дерево или бананы. А может быть, и то и другое! Вероятно, здесь растут также панданус и батат. Нужно только поискать. Не думаю, что мы умрем от голода, даже дав обещание не есть яиц — обещание, которое я, кстати, намерен сдержать, несмотря на то что здесь, вероятно, водятся буревестники, фрегаты и олуши. Может быть, даже и тропические птицы. Те, кстати, очень красивы.
Сибил с удивлением взглянула на этого простофилю-полицейского:
— Откуда вы все это знаете?
Он шаркнул лапой:
— Ну вы ведь тоже это знаете!
— Нет, я не знаю. Я просто потрясена.
— Все очень просто. Там, в Туманном, по вечерам я сижу дома и читаю. Я знаю, как сделать панданусную муку и испечь из нее хлеб, и мог бы это сделать, будь у меня огонь. Мог бы испечь вам банановый пирог, какого вы никогда не пробовали. А приготовить печеные бататы — и того проще. Я никогда не пробовал строить земляную печь, но, надеюсь, сумею. Во всяком случае знаю, как это делается.
Сибил была поражена. Вот это да! Только подумать, всю жизнь она считала его занудным и недалеким служакой!
— А вы могли бы… соорудить нам жилище?
