Сэмюэл Джонсон и врата ада - Коннолли Джон (книги хорошего качества txt) 📗
Тут раздался приглушенный гневный рев, а затем грохот камня о камень: епископ Бернард ринулся наверх. Статуя святого Несмелия немного сдвинулась.
— Просто превосходно, мистер Беркли! — сказал викарий. — Ваша идея очень нам помогла!
Епископ Бернард снова атаковал плиту, и статуя сдвинулась еще немножко. Причетник попытался ее удержать, но из этого ничего не вышло. Мистер Беркли сдался и отступил к окну.
— Надо бежать отсюда, — решил викарий. — Эти горгульи, похоже, неуклюжи и медлительны. Мы наверняка их перегоним, а моя машина припаркована сразу за углом.
Но причетник, казалось, его не слушал. Вместо этого он уставился на боковое окошко.
— Эй, мистер Беркли! — позвал викарий. — Вы меня слышали? Я думаю, нам надо бежать.
— Боюсь, викарий, это не лучшая идея, — отозвался причетник.
— А что так? — поинтересовался викарий, слегка раздраженный тем, что его план отвергли даже без обсуждения.
Причетник повернулся к нему, бледный как мел.
— Мне кажется, мертвые оживают, — сказал он. — И далеко не самые приличные…
Церковь Святого Несмелия стояла на этом месте не один век. Значительная часть ее двора была занята старыми надгробиями, поскольку на протяжении многих лет жителей городка хоронили здесь, рядом с церковью.
К несчастью, не все из них были похоронены на церковном дворе. Он считался освященной землей, а это означало, что он предназначен для благочестивого использования. Людей, совершивших серьезные преступления и казненных за них, не дозволялось хоронить в освященной земле. И потому неподалеку от старой церкви, за оградой, образовалось второе кладбище. Там не было надгробий и вообще никаких признаков погоста, но все о нем знали. Горожане называли его Полем мертвецов, и там никто ничего не строил, не выгуливал собак и не устраивал летом пикников на травке. Даже птицы не гнездились в кустах и деревьях. Все чувствовали, что место это плохое.
И вот теперь, прямо на глазах у викария и причетника, неуклюжие фигуры начали выбираться из Поля мертвецов — их продвижение освещали фонари на церковном дворе. На некоторых была прежняя одежда, хотя осталось от нее ну очень мало. Впрочем, тому, кто состоит почти из одних костей, наготы стыдиться не нужно. Причетник увидел скелет висельника — конец веревки болтался на груди, словно галстук. Мертвец, безрукий, споткнулся о камень и не смог подняться, но упрямо пополз вперед — этакий костяной червь с ногами. Время от времени в пустых глазницах мелькали голубые вспышки.
— Интересно, что это за голубой свет? — задался вопросом викарий.
— Может, они туда засунули свечки? — саркастически предположил причетник. — Сегодня же Хеллоуин.
— Теперь мы не можем выйти, — заметил преподобный Эшер, не обратив внимания на реплику мистера Беркли.
— Не можем, — согласился тот.
Под ногами у них раздался звук, напоминающий смех.
Глава двадцать шестая,
в которой констебль Пил жалеет, что не выбрал другую профессию, а доктор Планк возвращается
Констебль Пил и сержант Роуэн обсуждали имеющиеся у них варианты. Они могли: а) отпустить Тупяка, но это казалось не очень хорошей идеей, потому что он, как выяснилось, не человек, а демон; б) забрать Тупяка с собой в полицейский участок и подождать, пока начальство не решит, что с ним делать; или в) это было предложение констебля Пила — убежать, потому что констебль Пил ни за что на свете не хотел бы еще раз увидеть, как Тупяк проделывает этот фокус со своей головой.
— Сержант, он же демон, и от него воняет, — настаивал констебль Пил. — Что-то мне не хочется никуда ехать с вонючим демоном на заднем сиденье!
— Эй! — возмутился Тупяк, высунувшись в открытое окно. — Я вас слышу! Полегче насчет «вонючего», пожалуйста! Я не нарочно провалился в ту дыру.
— Ты уже ехал в машине с вонючим демоном на заднем сиденье, — отозвался сержант Роуэн, стараясь не обращать внимания на Тупяка. — И ничего не случилось.
— Ничего не случилось?! — возмутился констебль Пил. — У него голова развалилась напополам! Его язык стал играть музыку! Уж я не знаю, как вы обычно проводите вечер, но по моим понятиям это самое что ни на есть «случилось»!
— Потише-ка, сынок, не надо так волноваться из-за… — Он чуть было не сказал «из-за чепухи», но понял, что это при нынешнем настроении констебля Пила на пользу не пойдет. — Из-за…
Констебль Пил скрестил руки на груди и выжидающе уставился на сержанта.
— Ну и из-за чего же, сержант?
— Из-за…
— Из-за… э-э… демона на заднем сиденье? — договорил вместо него констебль Пил. — Думаю, это кое-что объясняет. Ах да — еще он сказал что-то насчет конца света. Это тоже проходит по разряду «случилось».
— Ну, значит, случилось, — отозвался сержант Роуэн. — Что же мы, так и будем тут сидеть сложа руки, пока мир летит в тартарары?
— А что мы можем сделать, сержант?
— Мы это прекратим, констебль! — заявил сержант Роуэн с той самой самоуверенностью, из-за которой Британская империя просуществовала, возможно, чуть дольше, чем стоило бы.
Сержант обошел машину и наклонился к окну, за которым ждал Тупяк.
— Послушайте-ка, сэр, — начал он, — что это за фигня насчет конца света?
— Ну, — сказал Тупяк, — я думал, что я единственный, кто явился сюда.
— Откуда, сэр?
— Из ада.
— Настоящего ада?
— Самого что ни на есть настоящего.
— Ну и как оно там? — поинтересовался констебль Пил, неохотно присоединившись к их обществу.
— Не очень хорошо, — признал Тупяк. — Вам бы там не понравилось.
— Подумаешь, неожиданность какая, — фыркнул сержант Роуэн. — А вы что ожидали услышать от него, констебль? Что там клево, как летним деньком? Ад — не пляж в Истборне, чтоб вы знали.
— Я просто спросил! — огрызнулся констебль Пил.
— Ладно, вернемся к теме, — сказал сержант Роуэн. — Итак, вы явились из ада, будучи уверены, что вы здесь одни, а оказалось, это не так.
— Да, я тут не один.
— И эти… э-э… «леди», которые напали на наш полицейский участок, — они ваши друзья?
— Нет, они пришли каким-то иным путем.
— И каким же?
