Мила Рудик и загадка Сфинкса - Вольских Алека (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
ИСТОРИЯ, КОТОРУЮ РАССКАЗАЛ ХРАНИТЕЛЬ РОДОВЫХ ГЕРБОВ
Большой силой обладал первый князь Ворант, основатель этого рода. Он мог наложить и снять любое проклятие. Снимал даже те, что не сам накладывал. Даже самые злобные и непокорные твари подчинялись ему, всего лишь повелению его взгляда или мысли. А уж в простых заклинаниях ему не было равных. Но самым главным даром князя было его умение обернуться любым живым существом…
— Кроме человека, — неосторожно перебил Хранителя Гербов Ромка и тут же под тяжелым взглядом старика закашлялся и замолчал.
— Кроме человека, говоришь? — переспросил Хранитель с какой-то странной интонацией в голосе.
— Так нас учил учитель метаморфоз, — рискнула объяснить Ромкин словесный порыв Мила и, замявшись, уточнила: — То есть… бывший учитель.
— Ясное дело, что бывший, — согласился Хранитель Гербов, проницательно глянув на Милу, так что у нее не осталось никаких сомнений в том, что старик не совсем оторван от мира и газеты, по крайней мере, читает. А значит, знает, что «бывший учитель метаморфоз» имеет прямое отношение к истории князя Воранта и к гербовому знаку этого рода, из-за которого ребята и пришли сюда. — Но с вашего позволения я продолжу. Как я уже сказал…
Князь Ворант мог превратиться в любое животное — дар, которым после князя владели только его потомки, а до него не владел никто. Но прежде чем князь таинственным образом приобрел это умение, наследственным его животным был… паук. И изначально на гербе паук был только один. Второй появился позже.
Князь был очень тщеславен. Будучи еще молодым юношей, он мечтал превзойти во всех чародейских искусствах своего учителя. По этой причине однажды он покинул Крепость Шести Адептов, где обитали владыки и их ученики, и, построив себе замок на озере, стал жить один. Никто не ведал, чему учился за стенами своего замка молодой тогда еще князь, никто не знал, откуда черпал он свои немыслимые силы, но знающие о нем, называли его чернокнижником, полагая, что только злые силы могут одарить чародея таким могуществом. И когда ему показалось, что его умения достигли совершенства, он объявил войну своему учителю, который тогда был одним из правителей этих земель. Он провозгласил, что хочет сам, единолично, править этим миром, потому как нет равных его силе, а миром должен править сильнейший.
Он поднял из земли мертвецов, а живых околдовал так, что они были все равно как мертвые. Он создавал из глубинного подземного огня страшных тварей, которых называли драконами, хотя они были в сто раз страшнее и ужаснее, чем обычные, хорошо всем знакомые в те времена драконы. Об одном чудище князя Воранта до сих пор жива легенда…
— Чер-Мерсское чудовище! — в этот раз перебила Мила; она была настолько ошеломлена, что эти слова вырвались у нее прежде, чем она догадалась бы себя остановить.
Но Хранитель Родовых Гербов не обратил на нее никакого внимания, продолжая свои рассказ.
Война длилась долгие семь лет. Семь лет, в течение которых трое правителей этих земель, их ученики и целое войско чародеев, гномов, эльфов и других жителей волшебного мира противостояли одному-единственному, но очень могущественному колдуну. Гибли люди и волшебные животные, эльфы и чародеи. Обманом был заманен в смертельную ловушку единственный живший в этих землях тролль. Они гибли, но не отступали. И вот наконец, когда пошел восьмой год войны, силы князя стали ослабевать. Он понял, что проигрывает свою войну — слишком сплоченными были те, против кого он восстал. Тогда, будучи очень гордым, он решил первым окончить войну. Но окончить ее по-своему.
Однажды учитель князя, вместо ожидаемого им очередного войска нечисти, получил послание от своего бывшего воспитанника. Это было полотно с гербовым знаком и длинный свиток. Когда он развернул полотно, то увидел, что изображен на нем паук, заглатывающий паука. В свитке же было написано следующее: «Моя война еще не окончена. Я не признаю себя побежденным. Пройдет время, и я вернусь в тысячу раз сильнее и могущественнее, чем теперь. Я буду жить вечно, пожирая свою собственную жизнь, как паук на моем гербе, чтобы воскресать снова и снова, и, не имея собственного тела, буду жить в других телах, в телах моих наследников. Умерев как человек, я воскресну ползучей тварью. Умерев как тварь, воскресну хищным зверем. Умерев как хищный зверь, я воскресну нечистью. Умерев как нечисть, я снова воскресну человеком. И тогда я подчиню себе все живое на земле, все живое в воде и все живое в небе».
После этого князь наложил сильное и страшное проклятие на свой замок и на дороги, ведущие к замку, и больше никто и никогда не видел его и ничего о нем не слышал.
— Считается, что князь давно мертв и покоится в земле. Наследники же его всегда были отшельниками, а жизнь их окружена множеством тайн. Но никто из последующих князей Ворантов не сделал ни единой попытки продолжить начатое их предком — никто не пытался покорить мир. Однако все они неизменно обитали в Проклятом замке, хотя, кроме них, никто не мог сказать, где этот замок находится. И все они носили установленный их родоначальником герб — паука, пожирающего себе подобного.
Когда Хранитель Гербов закончил, Белка, слушавшая его все это время с открытым ртом, восхищенно выдохнула. Ромка присвистнул:
— Здорово…
Никак не отреагировала только Мила. Она была увлечена этой историей не меньше своих друзей. Но, в отличие от них, она не просто слушала — она искала ответ на загаданную ей загадку.
— Но я не совсем поняла… — озадаченно произнесла Мила после недолгих раздумий. — Что все-таки означает этот знак?
Хранитель Родовых Гербов с порицанием покачал головой, окинув Милу неодобрительным взглядом.
— Не то нынче поколение, — пробурчал он, — н-да… не то, не то… А ведь это ясно, как божий день. Знак — паук, пожирающий паука — означает способность жить без собственного тела. Свое тело уже не имеет такой ценности, если можно обернуться любым зверем… и не только зверем. А если добавить к этому чернокнижие, коему многие годы обучался князь, то, смею вас уверить, у него были все основания утверждать, что он еще вернется. Если не сам, то по крайней мере в одном из своих потомков. Уж это-то вполне вероятно.
Молча выслушав, Мила подумала, что вряд ли возможно вернуть того, кто сгорел дотла. А если учесть, что Проклятый замок был разрушен до основания, то других потомков, кроме Многолика, скорее всего, не существует. Кроме, разве что…
Однако сейчас Милу волновало не это. Она с большим подозрением смотрела на черный сургуч, лежащий на середине стола между нею и Хранителем Родовых Гербов, и почему-то ей в голову пришла запоздалая мысль: а каким образом попал к Хранителю этот знак — знак, созданный самим Многоликом?
— А откуда у вас печать? — не раздумывая, спросила она.
Глаза Хранителя настороженно сузились. Он быстро глянул на Милу.
— Подарок, — лаконично ответил он, сжав челюсти так, как будто разговаривать для него вдруг стало чрезвычайно утомительным делом.
Он взял со стола сургуч с пауком и зажал его в ладони.
— А когда вам его подарили? — Милу с каждым мгновением все сильнее терзали подозрения.
— Мила! — шепотом одернула подругу Белка, которой, очевидно, казалось, что любопытство Милы выглядит неприличным и чересчур навязчивым.
— Не помню, — уклончиво проскрипел старик, резко вставая со стула. Выражение его лица изменилось: из увлеченного коллекционера он неожиданно превратился в раздражительного и чванливого брюзгу. — Какое это имеет значение?
— Случайно, не в прошлом году? — вдруг подключился к беседе Ромка, угадав внутренние подозрения Милы.
— Может быть, — еще более неохотно отозвался Хранитель Гербов, выходя из-за стола. — Ну что ж, очень рад был помочь. Всегда готов консультировать студентов. Это очень одобряет Владыка, наш всеми уважаемый глава Научной палаты, долгих лет ему жизни, а вам… пожалуй, пора.
