Копия Афродиты (повести) - Когут Василь Григорьевич (книги онлайн полностью .TXT) 📗

— Почему не встречаешь гостей, старик? — могучая фигура Гаврилы заслонила полностью дверь, головой он почти доставал деревянный потолок лачуги.

— Нечем встречать.

— Пойдем. Князь тебя видеть желает.

Старик молча встал, палкой разворошил тлеющие угли и медленно поплелся за дружинниками. Увидев князя на гарцующем коне, он молча поклонился, почти касаясь руками земли, затем приложил правую руку к сердцу и не разгибаясь поднял непокрытую голову на худой и жилистой тонкой шее, уставился на князя.

— Куда девались смерды и ратаи? — строго спросил князь.

— Убегли. Кто в лес, кто на болото, княже.

— Почему от своего князя убегают?

— Издалеку не видно — свой или чужой. Вельми часто набегают сюда головники и варяги. Пагубу одну делают. Над девками нашими измываются. Последнее добро позабирали…

— Вы что, и князя за головника приняли? — Игорь Василькович сощурил глаза, сдвинул к переносице брови.

Старик молчал. Седая голова на тонкой шее медленно опускалась вниз, будто под тяжестью, глаза искали защиты в пыльной земле.

— Ну?! — громовым голосом напомнил Гаврила, и упругая плеть из сыромяти задрожала в его руке. — Князь слышать желает!

— Не видали мы раньше князя своего.

— Ух, чтоб тебя Перун… — замахнулся плетью Гаврила, но князь движением руки остановил его.

Марфинька поближе подъехала к Игорю Васильковичу, шепнула ему на ухо: не трогай старика! Князь обдумывал, не сразу принял решение и только через несколько минут спросил:

— Сколько у тебя отроков?

— Три.

— Чем занимаются они?

— Пашут землю. Охотничают.

— Живность какую имеешь?

— Вол да корова…

— А комони?

— Был один, и того увели варяги.

— Отпустите старика, — как-то мягче сказал князь. — Выдайте ему из запасов вяленого мяса и три гривны деньгами. Но запомни мои слова, старик: чтобы в запасе у тебя всегда было два комоня. Ступай!

Старик с благодарностью принял подарки, но не торопился уходить. Удивленными глазами смотрел на князя.

— Зачем мне два комоня? — наконец спросил он.

— Для старших отроков. Надобно будет, в поход позовем. Прятаться надалее вздумаете от меня — милости не ждите! Своей княжеской властью накажу. А князь может помиловать, может и… — Игорь Василькович выразительно положил руку на рукоять меча. — Запомни сам и другим передай! — громко вымолвил князь. Вздыбил коня, развернулся и рысью помчался впереди дружины.

Марфинька заметила, что князя, после встречи со стариком, будто подменили. Ехал угрюм, молчалив, сосредоточен. О чем думал — никто не знал. Даже ей, Марфиньке, не сказал ни слова, когда она постаралась развеять его тяжкие раздумья.

В пути выставляли дозоры. Два ехали впереди дружины, два — сзади. Петляя среди деревьев, среди болот и купин, дорога вела все дальше и дальше на север.

Подозвав к себе Гаврилу Храброго, князь продолжил разговор, начатый со стариком:

— Княжество сильно дружиной, — стал рассуждать Игорь Василькович. — А какая у нас дружина, Гаврила? Сорок воев! Мало. И в побеги мало, и в защиту мало. Другие князья дружину из варяг набирают. Но сколько волка ни корми, он в лес смотрит. Не можно доверять полностью чужеземцам. Надобно дружину из своих смердов и ратаев набирать. Слышал, что сказал старик?

Вот мыслю: вернемся с похода, поедешь по весям дружину набирать.

Мысль князя понравилась предводителю. При большой и сильной дружине будет сильный и славный воевода.

Какая-то гордость за будущее вселилась и в Марфиньку. Князь много говорит о силе княжеской, как и о мире. Правда в том, что слабый сильного не обидит. Но княжество их небольшое, непризнанное сильными и грозными соседями, да и с князем они не всегда считаются. А расширить княжество можно — или силой, или богатством. Что ж, князь правильно решил: поход в земли саамов 18 должен дать много добра. Со временем будет сильная дружина. Князь осовецкий станет Великим, а она — княгиней Великой… Ах, как хорошо мечтать на раздолье…

Привал был коротким. Напоили коней, накормили свежей травой, сами перекусили по-походному: хлеб с салом да с зеленым луком. Марфинька с князем сидели поодаль, под громадным дубом, к которому возвращалась жизнь. На других деревьях зазеленели листья, а на этом могучем дереве появились только первые коричневые почки. И от этого казался он среди зелени сиротливым и одиноким, будто отстал от жизни.

— Будем возвращаться назад, княгиня, — сказал князь, — обязательно отдохнем под этим дубом. Он будет совершенно другим: темнолистая густая крона сделает его еще могучее и красивее, он будет выглядеть князем среди дружины. Ты его вряд ли узнаешь…

— А ты по чем узнаешь? Много их…

— Видишь вон, на самом верху аистиное гнездо. При нашем возвращении молодые птицы уже будут пробовать силу в крыльях. Мыслю, мы чем-то схожи с ними. Тоже пробуем силу крыльев на длинный и далекий перелет…

Марфинька наблюдала за гнездовьем. Самки, сидящей на кладке, не видно. Через несколько минут в небе появился аист с пищей в клюве. Сделал плавный круг над деревом, сел на край гнезда, пищу передал самке. И тогда Марфинька увидела ее голову, показавшуюся над гнездом. Ей почудилось, что они как бы поцеловались, приласкались на мгновение. Не обращая на людей внимания, самец сразу улетел.

— Какая нежность, — вздохнула Марфинька. — Какое это тревожное счастье — ждать потомство.

— Не печалься, княгиня, — ласково проговорил князь. — Дождемся счастья и мы.

После полудня жара усилилась. Воздух в лесу, как накаленный, в плотных дружинницких костюмах жарко, но даже ей, ехавшей рядом с мужем, не хотелось напоминать об этом. Переезжая небольшие речки, поили и купали коней, освежались сами и продолжали путь.

К вечеру добрались до погоста Менеск, что в Полотьском княжестве. Менеск раскинулся на возвышенности, невдалеке от берегов Менки-реки, узкой и юркой, как вьюн. Большие и малые деревянные дома, вокруг защищены частоколами, крутыми насыпями и только местами — каменными заборами. Погост похож на небольшую, хорошо укрепленную крепость. Но от взгляда не ускользнуло: многие постройки погоста были разрушены, дома заброшены, завалы не убраны. Менеск мучительно возрождался после недавнего разгрома и ограбления его киевскими князьями.

Дозорные Игоря Васильковича переговорили со стражей, им разрешили пройти через сторожевые ворота и запастись пресной водой. Ночлег решили устроить в небольшом лесу за погостом, на свежем воздухе, чтобы и кони за ночь на лугу насытились, набрались сил. Марфинька с князем ночевала вместе с дружиной. Тайна ее дорогой раскрылась, многие мужи вначале недоумевали, зачем это княгиня рискнула в такой путь, некоторые и сейчас косо смотрели на нее, видимо, осуждая за нарушение устоев, но открыто говорить об этом никто не смел. Воевода с двумя дружинниками соорудили им шалаш, накрыв его плотным слоем еловых лапок, неподалеку разожгли костер, дым отгонял от шалаша назойливых и едких комаров. На короткую ночь она впервые сняла с себя дружинницкие порты, а вход в шалаш закрыла багряным плащом.

Ночь ей эту не забыть. Что творилось вокруг — не слышала. Она чувствовала только его — мужа, Игоря Васильковича. Его ласкам и нежностям не было предела. Она словно купалась в его объятиях, растворилась в нем, слилась с его душой и телом. Это была ночная сказка.

Чуть заря резкий свист предводителя поднял всех на ноги. Они быстро оделись, вышли на свежий воздух. Княжеские лошади уже стояли на привязи у шалаша.

Когда собралась вся дружина, князь отдал приказ, и дружина снова двинулась в путь. Менеск остался позади. Долго еще виднелся на чистом небосклоне шпиль деревянной божницы, возвышавшийся над погостом.

От веси к веси ехали по разбитым и болотистым дорогам. Порой они, приведя в лес, терялись в зарослях папоротника и мхах. Ориентируясь по светилам, вои продолжали путь. Только на третий день с закатом солнца прибыли в Полотьск.