То, что меня не убьёт...-1 - "Карри" (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
В неприкрытую дверь Серёге было видно, как в коридоре к нему подошли двое, что называется, в штатском, аккуратно приняли из его рук пакет с «засвеченными» фотографиями и ушли. Тот чётко козырнул им и долго задумчиво смотрел вслед.
Задумался и Серёга. Куда всё же делась Миль? Если вот и милиция её ищет? И исчезла даже их квартира? Почему в школе о Миль помнят только он да Ольга? Вопросы были не из тех, на которые можно получить ответы хоть когда-нибудь. И точно из тех, которые лучше не задавать. А фотографии… Он улыбнулся. Было в их засветке что-то характерное для Миль, словно привет от неё. «Так вам и надо», — подумал он злорадно и как-то не очень логично, ведь вот же люди вроде пытаются сделать то, что нужно — найти Миль. Но будь он проклят, если скажет им хоть словечко о ней. Думается, она бы этого не хотела.
… Девочка-бродяжка шла впереди не так далеко, как всегда. Ещё немного, и она свернёт туда, куда обычно исчезает. Пожалуй, если окликнуть, она услышит. Но как окликнуть, если не знаешь имени? Ещё напугаешь… Она что, кашляет? Кашляет. Застарелый кашель. Больна, конечно.
…А вроде — знакомый кашель.
Не может быть. Миль?! Да нет…
— Миль! — заорал он. — Милка, это я! Барков!
Девочка не ответила, не вздрогнула, не ускорила и не замедлила шага — как шла, так и ушла в ту нору, куда всегда уходила. Не она. А если она? Просто подросла. Вытянулась. Ничего же не понять из-за этой нелепой кучи одежды, намотанной на неё.
И он рискнул. Свернул приблизительно туда же, но через несколько шагов оказался в темноте. Остановился, прислушался. Позади шумела улица. Впереди было тише и… как-то нехорошо. Темнота не была равнодушной. Она смотрела и поджидала, сторожила каждое движение и обещала неприятности.
— Уходиии, — шептала она. — Пока мо-ожешшшь…
Серёга удивился. Он же никогда не боялся темноты. А затем и рассердился. На себя. На темноту. Где-то здесь, возможно, его маленькая сестра прячется от мира, как раненый зверёк, одинокий и голодный, а его пытается напугать и прогнать — что? Отсутствие света? Я здесь по праву!
Глаза ли привыкли или темнота рассеялась, но проступили очертания высокого забора и щели в нём, к щели вела протоптанная в неглубоком снежном налёте тропка. Он протиснулся в эту щель: глухая стена панельного дома, выступающие из-под снега очертания всякого хлама, тропка огибает этот хлам. Он прошел по тропе, тропа свернула за угол и нырнула в тёмный провал… На ступенях, занесённых снегом, следы… подвал? Да, похоже. Вот прямоугольник двери. Он потянул за сохранившуюся ручку — дверь довольно легко открылась, значит, ею пользуются. Внутри ещё темнее, воздух затхлый, сырой… но довольно тёплый. Надо было фонарик взять! Или хоть спички! Единственный парень в детдоме, кто не курит — это ты, Серёга. Вот так. Что ты тут найдёшь в такой тьме? Если тут вообще кто-нибудь есть. Ага, ты ещё покричи, как идиот из зарубежной киношки — хэлло, тут кто-нибудь есть? Придётся вернуться за фонарём…
Минуту. Что за звуки? Нет, не кошки. И не привидения. Тише, не вспугни… Ближе, ближе… Кашель это, точно. Детский, тихий. Где-то здесь.
Он пошёл назад, шаг за шагом, нащупывая путь спиной. Если сейчас двинуть на голос, он в темноте обязательно нашумит и вспугнёт девочку. Она убежит — он бы так точно сбежал. Ищи её потом. Нет, сейчас — за фонариком. И сразу обратно.
Когда её окликнули по имени там, на улице, Миль не отозвалась, потому что не отнесла имя к себе. Забыла, что её могут позвать, да ещё по имени. Привыкла, что её не замечают или бросают ей: «Эй, ты!» Или как-нибудь ещё, похлеще. За последнее время она такого наслушалась в свой адрес… Так что тот оклик был просто шумом, голосом, одним из прочих. Мало ли кого позвали на улице. Да и шумело у неё в голове в тот вечер… штормило, знаете ли. Температура там, давление. С ней такое бывало.
В её подвале было привычно тихо и главное — тепло-о… Пробравшись в свой закуток, она старательно закупорила за собой все щели, свернулась клубком и поела, запивая сладкой, ещё тёплой водой из бутылки. Глотать было больно, еда казалась безвкусной, но поесть было надо, поэтому она жевала и глотала, жевала и глотала. Потом всю оставшуюся еду упаковала в жестяную коробку — отличная попалась как-то коробка, чистая, даже не ржавая! С картинками на боках. Внутри сладко пахло. Наверное, из-под конфет. Как можно было такую прелесть выкинуть, она не понимала, но спасибо, а то в чём бы она сейчас еду от крыс прятала? Коробку поставила в головах. Рядом, под руку, пристроила большой острый нож. От них же, от крыс. Она их не боялась, но научилась уважать. На всякий случай всегда держала близко пропитанный бензином тряпочный факел в упаковке — фонарик фонариком, но если крысы сбрендят и бросятся, чирк спичкой — и фиг вам! Спичек у неё вообще — во всех карманах по коробку. Так. Теперь таблетки: парацетамол, анальгин, аспирин. Всё. Можно спать. Если бы не кашель, давно бы спала. Таблетки пора, пора менять, уже совсем не помогают… Чего-нибудь бы от кашля, бабушка всегда травки заваривала, чай с малиной, мёдом… во, вспомнила — с липовым цветом…
Ей стали сниться сны, это было большой радостью. Раньше спать было так же противно, как и бодрствовать. А теперь — хорошо: то бабушка приснится и начнёт пенять — ты чего ушла от меня, глупенькая, мне одной скучно, приходи… то бал во дворце, музыка, и она танцует и даже летает… то школа приснится — совершенно пустая, только мальчик какой-то на учительском месте сидит и ставит всем пропуски в журнале… а бабушка заглядывает в дверь и говорит — уроки уже закончились, чего сидишь, пойдём домой…
Серёга купил фонарик и батарейки в ближайшем универмаге, успел перед самым закрытием. И рванул назад, в подвал. Торопился медленно: не хотелось сломать себе что-нибудь в таком неподходящем месте, где тебя не найдёт никто… кроме крыс. В свете фонарика подвал казался ещё гаже, чем был. Крысы смотрели без особого страха, их глазки вспыхивали рубинами из темноты. Грязно было, сыро… как в подвале. Пахло землёй, гнилью, мочой… гадостью пахло. Воняло. Звуки были разные, негромкие, невнятные. И везде — трубы-трубы-вентили-трубы-вентили-трубы… И ещё какие-то загородки, перегородки, закутки, тупики… Кашля не слышно. А как найти без кашля? «Ну, покашляй!» — умолял он про себя. И вслушивался, всматривался, ступал тихо, осторожно. Фонарик выхватывал из темноты что угодно, но не то, что хотелось увидеть. Как тут
можно жить? А ведь живут. Будто и нет кругом людей, совсем рядом, над головой, в светлых красивых жилищах, с удобной мебелью и телевизорами, с поцелуями перед сном и сказками на ночь… Нет, вокруг — каменные пещеры с чудовищами, хищники крадутся, выслеживая добычу, сильный получает лучший кусок, слабого прогоняют из пещеры в непогоду: выживет — хорошо, а нет — ещё лучше…
Он бы её, наверное, так и не нашёл, но она не выключила фонарик, потом разметалась и что-то сдвинула в своей оболочке из картона и тряпок. В щель пробился наружу луч, его-то Серёга и заметил. Расширил щель, заглянул… и сперва отшатнулся — в нос шибануло тяжёлым, спёртым воздухом. Он раскидал «скорлупу», посветил фонариком в лицо девочке, но она не проснулась. Не могла. Скорее всего, уже никогда бы не проснулась.
Серёга надеялся, что это она, но узнал её не сразу, хотя и видел: нашёл именно ту, что весь прошлый год сидела рядом с ним за партой. Он выволок её из того логова на улицу, почти не заметив веса обмотанного гнусными тряпками тела. Постоял, не зная, куда теперь. В голове будто ветром повымело — никаких мыслей. Зато в груди было горячо и больно, наверное, от тепла её тела, которое он прижимал к себе — явно у девчонки температура.
И тут его ослепил яркий свет, окружили люди и тело с его рук забрали, хоть он и не отпускал:
— Ты молодец, мальчик. Ты её нашёл, теперь мы о ней позаботимся, не волнуйся. Можешь поехать с ней. Хочешь? — он кивнул и его посадили в освещённое тёплое нутро фургона рядом с… Миль? Он её всё ещё не признавал, она была не такая. Её уже освободили от хлама, в который она куталась, и оказалось, что она очень худая и грязная, это особенно бросалось в глаза на фоне белых простыней, которыми её укрыли.
