Мила Рудик и кристалл Фобоса - Вольских Алека (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
К Новому году Акулина и Прозор преобразили дом до неузнаваемости. На стенах появилась обивка из зеленого бархата. Возле стены с портретом черной кошки — обладательницы разноцветного полосатого хвоста и золотых колец в носу и ушах — выросла роскошная новогодняя елка. Яркие сверкающие шары всех цветов радуги и вьющийся змейкой вокруг ветвей серебряный дождик создавали потрясающее ощущение праздника.
Но Акулина не была бы Акулиной, если б ограничилась только украшением елки. К новогоднему застолью она напекла пирогов. Правда, съедобными они были условно. Из пирога в форме граммофона неслись торжественно-возвышенные звуки оперы Римского-Корсакова «Снегурочка». Мучное изделие круглой формы, смутно напоминающее древний радиоприемник, раскрывая широченный рот, бодро напевало: «В лесу родилась елочка, в лесу она росла, зимой и летом стройная, зеленая была…» А из трубки старинного телефонного аппарата, ароматно пахнущего гигантским пельменем, чей-то беспрерывно хихикающий голосок без устали травил анекдоты про Деда Мороза. Услышав все это пиршество многозвучия, Ромка с Милой попадали на стулья и долго не могли подняться, изнемогая от смеха.
Всем без исключения хозяйкой дома были выданы новогодние остроконечные шляпы с широченными полями. Седовласый Прозор даже в таком несоответствующем его профессорской внешности головном уборе смотрелся интеллигентно. Шляпа Акулины была разрисована черными кошками и очень ей шла. У Милы на тулье был изображен дракон. Зеленый ящер кольцом обвивался вокруг тульи. Чтобы замкнуть круг, этому бедолаге пришлось укусить себя за хвост. Что касается Ромки, то ему выпала наилучшая возможность оценить тонкий юмор Акулины. На полях его шляпы сидела самая настоящая белка и громко грызла орехи.
— Нет, ну почему не хомяк какой-нибудь? — вопрошал с неподдельным страданием Ромка. — Почему не дятел, не саблезубый тигр, не стадо диких бизонов, в конце концов? Почему белка? Я не люблю белок!
Пока Акулина, Прозор, Мила и Ромка уплетали за обе щеки жаркое из гуся, фаршированный болгарский перец, вареный картофель с мясной подливкой и другие блюда, которых в обилии было на столе, их развлекали волшебные пироги.
— Решил однажды Дед Мороз развезти подарки не на оленях, а в ступе, — глупо хихикая, вещала трубка телефона-пельменя, — но не рассчитал траекторию и — БА-БАХ! — стал привидением… Отсюда мораль: никогда не покупайте ступы в «Пороховой стреле»! Их продукция не гарантирует даже качественного несчастного случая и полноценного перехода в мир иной!
Когда с первыми блюдами было покончено, все приступили к десертам. Глядя, с каким аппетитом Мила и Ромка уминают приготовленные ею сладости, — торт с клюквой, печеные яблоки, политые сладким сиропом, запеканку с абрикосовым вареньем и миндальным орехом, — Акулина не могла нарадоваться. А волшебные пироги все соревновались друг с другом, развлекая обитателей дома N 13. Голос, поющий про родившуюся в лесу елочку, сливался с арией Снегурочки из оперы Римского-Корсакова, но в итоге все это служило лишь фоном для анекдотов про Деда Мороза.
— Когда Дед Мороз стал совсем-совсем старым, — слезным голосом пробормотала трубка телефона-пельменя и громко шмыгнула невидимым носом, — он перестал посылать подарки… — После этого из трубки послышалось коварное «хи-хи-хи», и голос жизнерадостно закончил фразу: — Он стал посылать подальше!
Мила с Ромкой сползли под стол от смеха.
— Акулина, твой телефонный аппарат, кажется, портится, — протирая запотевшие стекла очков, заметил Прозор. — Анекдоты у него — чем дальше, тем непристойнее.
— Портится? — удивленно вскинула глаза Акулина. — Надо же… А выглядит бодрячком. Так давайте его съедим, пока он не испортился окончательно!
Аппарат вдруг истошно завопил, но, быстро придя в себя от шока, прокашлялся и тоном вышколенного хориста принялся подпевать радиоприемнику: «Метель ей пела песенку: спи, елочка, бай-бай. Мороз снежком укутывал: смотри, не замерзай!»
Акулина с наигранным умилением всплеснула руками.
— Хорошо поет, правда? — с лукавой улыбкой спросила она у остальных. — Давайте его пока не будем есть? Жалко же: он, оказывается, петь умеет, а ведь я этого даже не задумывала.
Когда все наелись, наговорились и насмеялись и Мила с Ромкой начали отчаянно зевать, Акулина определила Ромку на ночлег в комнату, где обычно жила Мила, а Миле приготовила другую — комнату, смежную с ее собственной спальней.
Уже засыпая, Мила услышала, как Ромка настукивает по батарее мотив какой-то песенки. Прислушавшись, она поняла, что это очень напоминает «В лесу родилась елочка». Мила тихо засмеялась и почти мгновенно провалилась в безмятежный, сладкий сон.
* * *
На следующий день, ближе к полудню, когда все проснулись и позавтракали, Ромка неожиданно спросил у Акулины об архиве в подвале дома N 13 и о том, есть ли в этом архиве его родословная. А когда узнал, что родословная есть, тут же попросил разрешения посмотреть. Акулина с легкостью разрешила.
— Мила, ты покажешь своему другу, где находится ряд с родословными колдунов Таврики? — спросила Акулина.
Мила кивнула, и они с Ромкой отправились в подвал.
Нужный ящик с биркой «Лапшины» они нашли почти сразу. Ромка тут же открыл его и попросил Милу, держащую в руках канделябр с горящими свечами, посветить ему.
— О, смотри-ка! — жадно поедая глазами свиток, выуженный из ящика, воскликнул Ромка. — Когда-то мы были первородными! Вот, гляди сюда!
Он повернул свиток так, чтобы Мила могла видеть черные с завитками буквы, нанесенные на пергамент чернилами.
— Каждый новорожденный был магом! Несколько веков назад мои предки были первородными! — с восторгом делился Ромка. — Прадед мне никогда не говорил об этом! Да это же просто супер!
Мила прочла несколько имен в списке:
«Неждан, сын Петра… 1468–1618…
Чародей, сын Неждана… 1490–1662…
Чаруша, дочь Неждана… 1492–1691…
Петр, сын Неждана… 1558–1581…
Степан, сын Чародея… 1524–1673…
Добродея, дочь Чаруши… 1513–1631».
Да, Ромка был прав: все дети одного из его далеких предков были колдунами или колдуньями. И их дети — тоже. Причем, для того чтобы не прерывался чародейский род, было вовсе не обязательно, чтобы рождались только девочки или только мальчики.
— А потом магическая сила дала сбой и маги стали рождаться только через два поколения на третье, — с разочарованием сказал Ромка.
Мила оторвала взгляд от свитка и испытующе посмотрела на приятеля.
— А мне всегда казалось, что тебе все равно, каким магом быть: первородным или третьего поколения, — сказала она, удивленно приподняв бровь.
Ромка мгновенно изменил выражение лица и с наигранным равнодушием ответил:
— А мне все равно. С чего ты взяла, что мне не все равно?
— Не знаю. Мне показалось, ты расстроился.
— Тебе показалось, — категорично заявил Ромка.
— Значит, показалось, — беспечно хмыкнула Мила.
Она была уверена, что поняла Ромкины чувства верно, но Ромка ни за что бы этого не признал, поэтому Мила не стала настаивать.
— Просто интересно, — сворачивая пергамент в свиток, произнес Ромка, — почему это произошло?
— Спроси у Акулины с Прозором, — посоветовала Мила. — Они наверняка знают.
— Точно, — согласился Ромка, закрывая ящичек со своей родословной.
Он с трепетным вздохом окинул взглядом стеллаж.
— Н-да, однако, представляешь, сколько здесь имен! Все, до единого, маги, которые когда-либо жили на этих землях. А ты свою родословную читала?
Ромка повернулся к Миле с вопросом во взгляде.
— Нет, — покачала головой Мила.
— Не понял, — удивился Ромка. — Почему? У тебя же этот архив уже несколько лет под носом. И ты даже из любопытства не поинтересовалась?!
— Ну а вдруг я там обнаружу, что мои предки тоже были первородными, и расстроюсь? Вот как ты! — Мила с трудом сдерживала улыбку, глядя на возбужденного Ромку.
— Я?! Ярасстроился? — возмутился Ромка. — Да ничего подобного! Да мне вообще плевать на все эти… — Он вдруг запнулся и растерянно наморщил лоб. — Блин, забыл…
