Личное дело Мергионы или Четыре чертовы дюжины - Мытько Игорь Евгеньевич (список книг .txt) 📗

«Так что же, я теперь вообще никогда замуж не выйду? – опешила Мерги. – Вот горе-то!»

И Мерги с горя нанесла воображаемому противнику увесистый, хотя и запрещенный правилами, удар ногой в затылок.

2. Как Брэду Пейджеру удалось сбежать из Безмозглона?

Следователь по особым поручениям Кольт Браунинг задумчиво прохаживался по восьмому коридору третьего этажа центрального крыла отделения «Дорога к свету».

– Значит, вы говорите, что Брэд Пейджер не только сбежал, но еще и не оставил никаких следов своего побега? Ни подкопа, ни перепиленных решеток, ни связанных охранников? Вечером 5 января его заперли в камере, а утром 6 января его там не оказалось. Какое интересное дело!

Пастор потер руки и ускорил шаг.

– Давайте для начала исключим магические способы побега, – сказал он. – Согласитесь, 13 сфер Фигвамера, отделяющие вход в Безмозглон от камеры, достаточная помеха для волшебного вмешательства извне, а полторы тысячи детекторов магии – для колдовства изнутри. И не будем забывать, что Брэд уже 12 лет не маг.

Отец Браунинг, месяц назад случайно получивший недюжинные волшебные способности Фантома Асса, задумался, покачал головой и продолжил:

– Позволю себе напомнить нам факты. Последнюю посылку от своей жены Горгоны Брэд Пейджер получил три недели назад. Посылку, конечно, двадцать раз проверили и никакой магии, напильников, снотворных или дурманящих веществ, и вообще ничего подозрительного в ней не нашли. В день перед побегом Пейджер отказался участвовать в сеансе групповой духотерапии, за что его наказали трудотерапией. Какой? Покраской плинтусов и стен в собственном коридоре. Красил Брэд до сигнала отбоя, после чего его сразу же заперли в камере. Утром камеру отперли – а она пуста.

Отец Браунинг остановился перед зеленой дверью без номера. Потом перевел взгляд на соседнюю дверь. Она была такой же зеленой, но на ней значилась синяя надпись «Пожарный выход». Замки на обеих дверях выглядели одинаково внушительно.

– Полагаете, имел место подкуп охраны? Нет, охранник – кстати, он прослужил в этом коридоре восемь лет – был подвергнут Заклинанию правды, но рассказал то же самое: вечером запер Брэда Пейджера в камере, утром открыл – никого. Что вы говорите? Пейджер мог украсть ключи у охранника и сделать копию? Теоретически мог, но какой в этом прок? Дверь камеры открывается только снаружи, из коридора. Кто-то проник в Безмозглой, украл ключи и выпустил Брэда? Нет, 5 января посетителей не было, а через пожарный выход войти нельзя – он открывается только изнутри, из коридора. А дверь камеры – только снаружи… то есть, тоже из коридора…

Пастор-маг перевел взгляд с двери без номера на пожарный выход.

– Хм. А что вы скажете об этих дверях? Двери как двери? Не взломаешь, не выбьешь. Ничем не отличаются от остальных дверей Безмозглона и… ничем не отличаются друг от друга. Только на одной ничего нет, а на другой написано «Пожарный выход». Одна – вход в камеру, вторая – выход на волю. Вот и вся разница…

Отец Браунинг подпрыгнул. Потом подпрыгнул еще раз. Потом взял себя в руки и начал размеренно говорить.

– Безмозглон – лечебница с жесткой дисциплиной и строгим распорядком. Очень строгим. Изо дня в день одно и то же… Один и тот же охранник каждый вечер впускает Брэда Пейджера в дверь без номера и запирает ее, – фразы падали, как реквизированные у пастора четки. – Восемь лет подряд один и тот же охранник проводит заключенного мимо двери с надписью «Пожарный выход», открывает дверь без номера, Пейджер входит, дверь запирается.

Браунинг поднял указательный палец вверх.

– Это действия, доведенные до безусловного автоматизма. Запомните, это очень важно. А теперь скажите, что случится, если кто-нибудь незаметно – скажем, во время трудотерапии, когда надзиратель, естественно, не следит за каждым взмахом кисти, – закрасит зеленым надпись «Пожарный выход», а на двери без номера, наоборот – синим напишет «Пожарный выход»?! Что у нас получится? Начинаете догадываться?

Пастор удовлетворенно кивнул.

– У нас получится зеленая дверь без номера, на самом деле ведущая к пожарной лестнице, и дверь в камеру, на которой написано «Пожарный выход»! И вот мы видим – вы видите? – я очень хорошо это вижу: уставший за день охранник хлопает по плечу Брэда Пейджера, который закончил красить коридор. И закончил он, естественно, не в начале, а в конце коридора! Да, порядок дверей изменился, но и направление, в котором обычно двигался надзиратель, тоже изменилось! Охранник, как всегда, проходит мимо двери с надписью «Пожарный выход» (не подозревая, что на самом деле это камера), отпирает дверь без номера, Брэд Пейджер входит… нет – выходит! к пожарной лестнице. Охранник запирает за ним дверь. Все! Да, действительно, из Безмозглона сбежать невозможно. Но Брэд сумел сделать так, что его просто выпустили! Браунинг повернулся:

– Но почему утром на дверях оказались прежние надписи, спросите вы? Пейджер уже ушел, стереть их он не мог. Все очень просто, дорогой коллега. Надписи к утру пропали сами!

Следователь бросился к тумбочке Брэда и, порывшись в карандашах и ластиках, извлек два пузырька с синими и зелеными чернилами. Понюхал и… захохотал.

– Исчезающие чернила! Обыкновенные мудловские исчезающие за пять часов чернила! Бинго! Согласитесь, это гениально.

Отец Браунинг вдруг погрустнел.

– Интересно, что такое «бинго»? Каждый раз кричу, а чего кричу…

Пастор потер виски и вдруг оживился.

– Я понял! Мне надо завести помощника, Ватсона там, или Гастингса. А то что я все время сам с собой разговариваю…

3. Почему спецслужбы не узнали, где две Чаши, у Ямумато?

Эфесбаньши с красивым именем Каверна направила свет канделябра прямо в лицо Ямумато и ласково спросила:

– Ну что, будем в молчанку играть?

– Давайте лучше в города! – откликнулся японский бог. – Осака.

– Что Осака?

– Это город. Осака. Теперь вы должны сказать город на «А».

– А-а-а, – протянула Каверна.

– Такого города нет! Я выиграл!

– Начнем сначала, – вздохнула собеседница. – Ваше имя, фамилия, год рождения.

– Николай Коперник, – признался Ямумато. – Придумал и осуществил на практике гелиоцентрическую модель мира, наполненную гелием. В 1645 году случилось непоправимое: какой-то хулиган проколол оболочку, и моя любимая модель со страшным свистом улетучилась.

Божок уронил лысенькую голову на грудь и разрыдался.

– Пишем, – подытожила следователь. – «Зовут Ямумато, год рождения назвать отказался».

Ямумато тут же поднял голову и радостно заулыбался:

– Я ни от чего не отказываюсь. Да, я действительно родился! Хотя нет – я был всегда!

Бог вранья на мгновение застыл, после чего потребовал:

– Скорее занесите это в протокол! Скорее! Я его тут же подпишу! Это строки, под которыми не стыдно подписаться!

– Сначала, – ответила эфесбаньши, подперев рукой голову, – я хочу узнать все о местонахождении Двух Чаш.

– Тяга к знаниям, – закивал Ямумато, – есть путь к совершенству. И образ выбран красивый: Две Чаши… А почему, собственно, Две? Четыре чаши было бы красивее, потому что аллитерация. Слышите? «Ч-ч-ш»! Или имеются в виду коленные чашечки? У вас очень симпатичные ножки.

Каверна невольно покосилась на свои ноги в бронесапогах, но тут же спохватилась и прорычала:

– Где Две Чаши? Отвечать! Быстро!

– Город Житомир, улица Чкалова, дом 4, квартира 12, в сливном бачке, – отрапортовал японец. – Или Бостон, 12-я стрит, копать под третьей зеленой скамейкой. Или там, или там. Больше негде. В крайнем случае, можно спросить у смотрителя маяка…

– Хватит валять дурака! – рассвирепела следователь. – Какая скамейка? Какой Житомир? Две Чаши всегда прячут в безлюдных местах!