Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны - Гоудж Элизабет (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
– Все в порядке! – закричала она Робину, который тоже, как ветер, выскользнул из гостиной. – Мы хорошо поработали. Ты не возражаешь, чтобы сэр Бенджамин женился на твоей маме?
– Пусть женится, если хочет, – сказал Робин. – Меня не волнует, кто на ком женится, если только ты выйдешь замуж за меня.
Охваченный внезапной радостью, он сделал то же самое, что и сэр Бенджамин, обнял Марию крепким медвежьим объятием, так что у нее перехватило дыхание. И все звери, Рольв, Захария, Тишайка, Виггинс и Барвинок (который был теперь уже в самой зале) собрались вокруг них в хоровод и рычали, мяукали, пищали, лаяли и ржали от радости, пока Мармадьюк Алли не встал, руки в боки, на пороге кухни и не улыбнулся широчайшей из всех своих улыбок, концы которой побежали к его ушам и скрылись там.
Тут сквозь шум, который они производили, проник звук цокающих копыт, но не одной лошади, а множества. Казалось, приближается большая компания всадников. Мария и Робин оторвались друг от друга и побежали к двери, а Мармадьюк и все звери сгрудились вокруг них. Сад был полон Людьми из Темного Леса на черных лошадях, некоторые из них были совершенно неподвижны, а другие двигались по двое, и неподвижные были тисовыми кустами, а двигающиеся – месье Кукарекуром де Мраком и его присными. В саду было полно и черных петухов, хотя все за исключением одного стояли неподвижно, и только этот один махал крыльями и кукарекал с плеча своего хозяина.
– Они пришли все! – в ужасе прошептала Мария. – Я пригласила только месье Кукарекура де Мрака, а они пришли все!
– Не бойтесь, молодая госпожа, – прозвучал из-за ее плеча успокаивающий голос Мармадьюка, – всего предостаточно. Есть сливовый пирог, шафрановый пирог, вишневый пирог, пирог с воздушной глазурью, эклеры, имбирные пряники, меренги, сладкий крем, миндальные пирожные, песочные пирожные, шоколадное суфле, овсяное печенье, рожки с кремом, девонширские булочки, корнуолльский пирог, бутерброды с вареньем, бутерброды со сладким творогом, тосты с корицей, медовые тосты. Этого хватит на двадцать человек и больше. Не бойтесь, молодая госпожа, когда готовит Мармадьюк Алли, всего предостаточно.
– А подогретый кларет! – воскликнула Мария.
– Его тоже, – отозвался Мармадьюк. – Запасы неограниченны.
Мария и Робин рука об руку стояли на верхней ступеньке, как принц и принцесса, и восклицали: «Добро, пожаловать!» А мужчины, спешиваясь у камня, с которого обычно садились на лошадей, и оставляя своих черных коней бродить в компании тисовых лошадей из сада, поднимались по двое, кланялись Марии и Робину, проходили мимо почетного караула, в котором стояли все звери, в залу, где их приветствовали сэр Бенджамин и Малютка Эстелла, стоящие, как король и королева, перед большим камином.
К чести сэра Бенджамина и Эстеллы, вытащенные из гостиной в залу шумом, который в ней происходил, они немедленно перестали заниматься только своими личными делами и без малейшего недоумения начали играть роль хозяина и хозяйки по отношению к двадцати гостям, на которых раньше они всегда смотрели как на врагов…
– В будущем, сэр Бенджамин. – сказал месье Кукарекур де Мрак, низко кланяясь, – вы найдете во мне все, что должно быть в добром соседе.
– Я в этом не сомневаюсь, сэр, – ответил хозяин. – Что было, то прошло, и давайте с сегодняшнего дня начнем все заново.
После этого развернулось чаепитие. Мармадьюку Алли было разрешено усесться за большой стол вместе с сэром Бенджамином и Эстеллой, Марией, Робином и двадцатью обитателями Темного Леса. Виггинс устроился у Марии на коленях, Захария делил кресло с Мармадькжом, черный петух сидел на плече у хозяина, а Барвинок и Рольв стояли каждый со своей стороны у кресла сэра Бенджамина, положив на стол свои морды. Все ели, пили, смеялись, пели песни, а затем когда гости, продолжая распевать песни, ускакали на закат, на столе не осталось ни крошки еды, ни капельки питья, а в сердцах не осталось ни крошки ненависти, ни капельки горечи. Все было объяснено и забыто, и в будущем все должно было быть хорошо.
Так и случилось, и все они с той поры были счастливы.
Внимательный читатель мог заметить, что ни Старый Пастор, ни мисс Гелиотроп так и не появились. Они попросту забыли о чае.
После того, как они отправились ненадолго прогуляться в сад при кухне, наслаждаясь солнечным теплом и приятной беседой, потому что с первой же встречи в воскресенье в церкви им было удивительно приятно друг с другом, Старый Пастор вспомнил приказание Марии, усадил мисс Гелиотроп на скамью под тутовником и открыл обе маленькие книжечки, чтобы посмотреть, какая из них лучше для того, чтобы читать ее вслух.
В этот самый момент луч солнца пронизал зеленую листву над их головами, осветив все вокруг, и мисс Гелиотроп увидела имя того, кто когда-то был ее возлюбленным, ее собственной рукой написанное на титульном листе одной из книг, а Старый Пастор увидел имя единственной женщины, чье имя он когда-нибудь писал на титульном листе, написанное его рукой в другой книге. И в это же мгновение другой солнечный луч осветил медальон, который она носила, и Старый Пастор узнал медальон, подаренный ей им самим много лет тому назад, когда они оба были молоды, медальон с прядью его собственных волос.
После этого им много чего надо было сказать друг другу, потому что несмотря на годы, нельзя забыть своей юности и тех, кого ты в юности любил. Наоборот, чем старше ты становишься, тем яснее ты помнишь те времена и тем дороже тебе становятся те люди… Поэтому не удивительно, что миес Гелиотроп и Старый Пастор забыли о чае.
Через месяц была свадьба сэра Бенджамина и Эстеллы. Это была прекрасная свадьба, хотя она прошла тихо, рано утром, и присутствовали только несколько человек, которые действительно их любили, потому что сэр Бенджамин и Эстелла немного стеснялись своего возраста. Эстелла закончила вышивать свадебный жилет, и сэр Бенджамин его надел, а Эстелла была в своем подвенечном платье, и смотрелись они великолепно. Их обвенчал Старый Пастор и сделал это прекрасно.
Еще месяц спустя была свадьба Старого Пастора и мисс Гелиотроп. Она была – еще тише, но тоже прекрасна. Проблема была только в том, что Старый Пастор не мог сам себя обвенчать, и это пришлось делать толстенькому низенькому пастору из прихода за холмами. Но он тоже был хорошим пастором, поэтому все оказалось в порядке. Старый Пастор и мисс Гелиотроп вместе поселились в приходском доме и были счастливее, чем кто-нибудь из них мог себе представить. Мисс Гелиотроп никогда больше не страдала несварением желудка, потому что на самом деле оно было просто результатом ее печали от разлуки с Луи де Фонтенелем, и когда она вышла за него замуж, несварению больше неоткуда было взяться.
Робин и Мария не поженились до следующей весны, потому что старшие считали, что им нужен еще год для того, чтобы проверить их мерривезеровские характеры перед тем, как начать жить вместе. Но следующей весной в прекрасное теплое апрельское утро была их свадьба, и она совсем не была тихой, это была самая шумная, самая счастливая и самая прекрасная свадьба, которая только была в старой церкви в Сильвердью. Мария надела подвенечное платье Эстеллы, а в руках у нее был огромный букет первоцветов, перевязанный золотыми и серебряными лентами, а на голове у нее был венок из первоцветов. Робин оделся в новую с иголочки ярчайше-зеленую куртку с первоцветами в петлице и нес в руке зеленую шляпу, украшенную золотыми и серебряными лентами и пучком петушиных перьев, которые месье Кукарекур де Мрак собственноручно выдернул из хвоста своего большого черного петуха, как знак того, что между Людьми из Темного Леса и Мерривезерами теперь царит дружба.
Они прискакали из усадьбы в церковь на свадьбу не в карете, а на Рольве и Барвинке, а за ними следовали Захария, Виггинс и Тишайка с золотыми и серебряными лентами вокруг шей, и дети из Сильвердью, одетые в лучшие наряды, встретили их в воротах церкви. Они несли охапки цветов и распевали Колокольную Песню, а над их головами вызванивали колокола.
