Магия без правил - Кащеев Кирилл (читать книги полные .txt) 📗
– Справжний рыцарь, как есть в романах! – продолжал разливаться старик. – На коня посадит, на край света увезет… – старик по-сорочьи вопросительно склонил к плечу встрепанную седую голову. – А иначе зачем вести панночку гулять через кладовые с поварнями? Хаим Янкель вам скажет зачем! Все справжние рыцари сперва своих панночек ведут на кладовые и поварни. А если разобраться, так и потом тоже, что б там панночки на сей счет сами себе не мечтали.
Томашек в ответ что-то глухо рыкнул и с силой толкнул загораживающего им дорогу старика в плечо. Деда отшвырнуло к стене, ящик с треском развалился, битая птица вывалилась, пятная жиром без того вечно грязный лапсердак старого Хаима. Паныч злобно зыркнул на старика, ухватил Татьяну за запястье и поволок мимо кладовых. Дверь черного хода распахнулась от рывка, утренний воздух дохнул в лицо.
– Пан Тимиш, что вы делаете? Пустите же, мне больно! – пытаясь вырваться из его хватки, вскричала Татьяна.
Томашек дернул ее еще раз, вытаскивая наружу. Татьяна с изумлением взглянула на запряженную открытую коляску, поджидающую их у заднего крыльца.
– А прокатимся, панна Татьяна, – впервые за все утро открыл рот паныч. – По холодку. Слыхали ж – лекари рекомендуют, – и он сделал явную, хотя и несколько неуверенную попытку подтащить ее к коляске.
Еще не вполне понимая, в чем дело, Татьяна уперлась каблуками в крыльцо и на всякий случай уцепилась свободной рукой за дверной косяк.
– Прошу прощения, но я не расположена кататься, – стараясь говорить сдержанно и спокойно, возразила Татьяна. Почему он ее не отпускает? Так же синяки на руке останутся, при открытом-то бальном платье – невообразимый ужас! – И впрямь холодно, а я без плаща, и шляпка в покоях осталась.
– Вы и без шляпки хороши, панночка, – воровски шныряя глазами то в глубь дома, то по пустынному заднему двору, словно боясь, что их увидят, пробормотал паныч. – И без плаща хороши, и без ботинок, и без…
– Вы заходите слишком далеко! – стараясь повторить голосом интонации, с которыми мама? отчитывала зарвавшихся кавалеров на балах, сказала Татьяна.
– Та где там далеко, панна графиня, всего-то до нашего имения, и не пойдем, а поедем! – он снова подтолкнул Татьяну к коляске. – Да не кобеньтесь вы, панночка! – Томашек поглядел на нее с возмущением. – Пан нотариус с утра ждет, небось, всю нашу наливку уж повыпил!
– Что за нотариус? Зачем? – недоуменно сдвинула брови Татьяна.
– Ну так… – паныч сбился, поняв, что сболтнул лишнее. Но как теперь выпутываться, он не знал, а потому выпалил: – Контракт кто составит, ежели не пан нотариус? Мы с батюшкой люди простые, всем этим штучкам не обученные!
– Какой контракт, о чем вы говорите, пан Тимиш? – совсем растерялась молодая графиня.
– Так брачный же! – впав в полное отчаяние, возопил тот. – Что ты, панночка, обязуешься за меня замуж пойти, а пока управление своими имениями батюшке моему доверяешь!
Растерянность исчезла. Ее неприятные догадки и впрямь верны! Пан Владзимеж давно поглядывал жадным глазом на оставленное ей наследство да пугал намеками на сватовство своего полоумного сынка. Но право же, она не ожидала, что отец с сыном решатся на похищение! Впрочем, страха не было. Уж больно комичной и нелепой выглядела сия ситуация со справжним шляхетным рыцарем пришелепкуватым Томеком, который намеревался увезти ее на край света в соседнее имение для составления брачного контракта.
– Пан Тимиш, это вы мне так предложение делаете? – сдерживая смех, спросила она.
Томашек задумался:
– А чего же – и делаю! Ты, панночка, хоть из пришлых, однако богатая да знатная, чего бы мне на тебе не жениться? Хотя мне больше простые девчонки нравятся…
– С девушками простого звания ваше поведение было бы более уместно. – Татьяна почувствовала, что начинает злиться. Как он смеет, хам? Право же, таких женихов надобно бежать, как огня! – Для начала следовало выяснить, желаю ли я, чтоб вы на мне женились!
– А тебе-то какая разница? – простодушно поинтересовался паныч. – Все едино твоя экономка сегодня вечером тебя сговорит – не за одного, так за другого. Кто денег даст больше, – добавил он.
– Что за бред, пан Тимиш? Что сие значит?
– То и значит, панночка, – сообщил от дверей густой голос, и пан Владзимеж выступил из черного хода, по пути легко отцепив Татьянины пальцы от дверного косяка. Бросил уничижительный взгляд на сына и пробормотал: – И впрямь пришелепкуватый – ничего поручить нельзя. – Повернулся к Татьяне: – Пани экономка на твоей помолвке добрый куш сорвать желает. Ее тоже понять можно, – рассудительно заметил он, – кто ж из панов шляхты дозволит простой бабе и дальше графским добром управлять? Годик попанствовала, набила карман как могла, девок своих приблудных подкормила да принарядила – будет с нее! Самое милое дело тебя, панночка, за кого из шляхетских сынков сговорить, а тогда уж с дорогой душой графским имением править. Знаешь, сколько соседей на твои луга, да поля, да коптильни облизываются? А почитай, все, у кого сынок холостой есть! Ежели б они друг с дружкой за тебя не тягались – ты б уже с полгода как просватанная была, и никакой траур тебе бы не помог.
Слушавшая его в оцепенении Татьяна наскоро перебрала в уме соседских панычей – и содрогнулась от ужаса. Все было не так, как она подозревала, а гораздо хуже!
– Ну а уж дольше траура терпеть тебя непристроенную никак не возможно, – продолжал невозмутимо рассуждать пан Владзимеж. – Вот твоя пани экономка и предложила: чтоб меж собой не ссориться, да чтоб она свое опекунство без шума сняла да из имения съехала, пусть паны соседи ей денег дадут. Кто больше всех даст, с тем она тебя своей опекунской властью и обручит. Сегодня вечером паны шляхта при деньгах на бал съедутся – тут все и решится.
– Она меня продает, – неживым голосом сказала Татьяна. – Как крепостную девку.
– Вот-вот, – согласно закивал пан Владзимеж, и на его полной физиономии расплылось хитрющее выражение. – Соседи-то согласились, а я думаю: много на себя берет пани экономка. Тебе обидно, нам – накладно. Мы с Томашком и удумали: поезжай, панночка графиня, с нами в имение. Поживешь с недельку-другую – и окромя Тимиша моего никто уж на тебе до скончания лет не женится. Как тогда пани экономка ни виляй, а придется ей тебя за моего сынка сговаривать.
Татьяна поглядела на пана недоуменно. Уж не лишился ли он рассудка? Предлагает ей себя по гроб жизни опозорить, чтоб из всех возможных женихов получить худшего? Она огляделась по сторонам – нет ли кого из дворни, чтоб защитил ее от сих безумцев. Однако никого не было, окромя незнакомого цыганенка, что шел по парковой аллее, ведя в поводу громадного вороного жеребца с белым пятном на лбу. Цыганенок глядел на них с любопытством, но помощи от него ждать не приходилось – кочевое племя в чужие дела не мешается.
– Ты не думай, мы не потому, что у нас денег нет, деньги-то нашлись бы, да только зачем лишнее тратить? – торопливо сообщил пан Владзимеж. – Тебе и самой не резон, чтоб муж будущий столько золота, почитай, на глупости выкинул. А из сэкономленного мы тебе потом колечко купим. Хочешь колечко-то? Матушки твоей шкатулку с драгоценностями пани экономка небось давно уж к рукам прибрала?
– Мне от вас ничего не надобно, – твердым голосом сказала Татьяна. – Извольте убраться прочь и больше не появляться в моем доме! Я с вами никуда не поеду!
– Да кто ж тебя спросит-то? – словно бы с сожалением вздохнул пан Владзимеж, нагнулся, подхватил Татьяну под коленки и, будто мешок, перекинув через плечо, понес к коляске.
Графиня отчаянно завизжала. Жесткая, пахнущая салом и дегтем рука с силой зажала ей рот. Татьяна немедленно впилась в эту противную лапищу зубами.
– Кусается, стервь! – вскрикнул у нее над головой пан Владзимеж. – Она за это поплатится! А ну-ка, Томашек, накинь невесте мешок на голову!
Татьяна забила ногами, понимая, что, если сейчас ее снесут с крыльца да бросят в коляску, спасения уж не будет. Крепкие руки намертво обхватили, не давая и шевельнуться, ухмыляющийся Томашек распахнул вонючий холщовый мешок…
